Город в конце времен - читать онлайн книгу. Автор: Грег Бир cтр.№ 10

Стекла заклеены бумагой.

Тело вспомнило, и он упал на колени — о, как от этого взбесилась змея в животе! — толкнул распашное оконце в подвал, затем, нещадно обдираясь, пролез внутрь, спустился на ящик, оттуда на крытый половиками цементный пол… хлюп-хлюп, дерюга насквозь промокла, подвал воняет плесенью и грибками. Электричество давно отрубили. В темноте он на ощупь лезет по ступенькам, по стеночке первого этажа угадывает нужные повороты, вваливается в ванную.

Рывком стягивает штаны, пяткой нащупывает унитаз. Кричит, от боли едва не теряя сознание…

Даниэль съезжает на пол, упираясь локтем в мягкий рулон туалетной бумаги, сиротливо висящий в деревянном держателе.

Полчаса спустя он наклоняется вперед и наработанным движением руки находит на раковине свечной огарок. За ним следует спичка, спичечный коробок. Чиркает, зажигает свечу, затем скидывает с себя всю одежду, встает под холодный душ — не вмешиваясь, позволяя телу делать то, чему оно обучено.

Встав ступней на край ванной, он снимает с крючка полотенце. Смотрит на себя в зеркало на аптечке. Впалые и тусклые глаза. Изможденное лицо, беспорядочно торчащие волосы, желтушный цвет щек под свалявшейся, нечесаной бородой.

Годы потребления калорий — по большей части из этилового спирта.

Новый, грубый голос рвется из разбитого рта, из-за гнилых пеньков:

— О-ох… господи… Боже!..

Нет, это не Даниэль Патрик Айрмонк — Даниэлями тут и не пахнет. На сей раз он влез в тело, ничуть не напоминавшее его собственное. Взбрыкнул — и угодил в совершенно новую игру, раскрывающую иную и ошеломляющую сторону его своеобразного таланта.

Он очутился в другом человеке. Он живет жизнь другого человека.

КАЛЬПА

Семьдесят пять лет прошло с момента встречи Гентуна с ангелином в Разбитой Башне — мгновение ока для великого Эйдолона, но более чем длительный срок для простого Ремонтника.

Невидимый для всех, Хранитель перебирался через мосты, соединявшие три острова, чьи фундаменты вздымались над сливными каналами и поддерживали уходившие ввысь Ярусы; поднимался на лифтах и по центральным лестницам пятидесятиэтажных нишевых блоков, следуя привычному ритуалу. Он почти каждое пробуждение навещал вверенные ему древние поколения: интересовался, как им работается, как живется, как они двигаются, разговаривают, как обращаются с широкоглазыми детьми, едва покинувшими креш-ясли, — как готовят еду, как торгуются на оживленных рынках, как собирают урожай с лугов и полей за границами двух широких сливных каналов, известных под названиями Тартар и Тенебр…

Во всей Кальпе лишь на Ярусах происходили сезонные изменения, достойные внимания: рождения и смерти, вывод радостно возбужденных детей из крешей, старение поколений, освобождаемых от своего бремени милостью Бледного Попечителя, переработка их теломассы в новых детей… и были еще очень немногие — бродяги с тонко настроенным инстинктом, — отобранные лично Хранителем для обучения. Их оснащали нужным и посылали в Хаос, где они станут путепроходцами. Сезонный ритм, увлекательный лишь для него, судя по всему — но он также надеялся, что и для Библиотекаря, который сам это спланировал тысячелетия назад. Великие Эйдолоны легко забывают…

Хронопогода последнее время успокоилась, и время тикало с таким воодушевлением — порой допуская целые цепочки связных дней, когда память функционировала почти как полагается, — что кое-кто в Кальпе испытывал чувство, будто может вернуться старый уклад. Вряд ли. Исполинские генераторы реальности слабели чуть ли не на глазах, уступая, как правило, крошечными шажками, хотя иногда целыми махами. Ужасающие вторжения — мазки и кляксы кошмарной пустоты Тифона, ударявшего по Кальпе, — наблюдались все чаще. Десятки подопечных Гентуна — самые уязвимые, ранимые, живущие у фундаментного подножия города — гибли или просто исчезали.

Такое впечатление, что в гуще Хаоса появился охотник, бьющий по четко избранным мишеням.

В темноте, особенно плотной перед светом пробуждения, на расстоянии громкого крика от моста Тенебр, судейские команды сонливо зачищали и обносили веревками вспаханный под пар участок луга, готовя площадку для игр, именуемых «маленькими войнами». Невидимый для питомцев — благодаря некоторым ухищрениям, — Гентун пробрался сквозь стекающиеся толпы. Прекрасный наблюдательный пункт он обнаружил на соседнем холмике, подобрал под себя ноги и сел. Скоро опять придется идти по делам.

Ведь шла еще одна игра — куда величественнее и опаснее, не только для его питомцев, но и для самого Гентуна, — хотя в конечном итоге они, вероятно, сумеют отыскать ключ к победе над Тифоном. А пока что обитатели Ярусов проживали жизнь как могли — храбро, опрометчиво, мудро… Упрямое племя. Как бы то ни было, развлекаться они любили и умели.

По мнению большинства, схватка на лугу шла великолепно. Атака традиционно началась, когда туман еще цеплялся за курганы и стебли травы. Пятьсот человек — поровну разбитых на четыре трибы — начали состязание под звуки судейских горнов, гигантских зазубренных блатов, чей рев отражался от высокого яркого неботолка.

Джебрасси — могучий и бравый, в доспехах, которые сам же соорудил из пурпурной килевой скорлупы, — выдвинулся с восемью пикетами, облаченными в одинаковые одеяния, чтобы прощупать шансы палевом фланге противника, и когда они натолкнулись на встречных лазутчиков, в густом тумане состоялась веселая потасовка, раздача оплеух всем и каждому.

Во время битвы, одаряя тумаками гораздо чаще, нежели получал их сам, Джебрасси испытывал неприятное ощущение — словно кто-то за ним наблюдает. Его отвлекали струйки, дымки, разрывы туманной пелены, которые упорно держались следом, извиваясь, клубясь и тая, замечаемые лишь краешком глаза. Биться получалось не столь успешно, как он надеялся, и, пожалуй, можно считать, ему повезло — если учесть наносимый противнику урон.

Джебрасси со своими парнями — среди них верный Кхрен, да и другие — взялся за дело с настоящим боевым задором; они размахивали стрависами столь убедительно, что мало кто решался к ним приблизиться, зато очень многие поспешили подать жалобы судьям, и те, посуровев, были вынуждены вмешаться.

Воины постарше присели на корточки, посматривая окрест узкими потухшими глазами. Миновали добрые времена, говорили они, потряхивая седыми гривами. Кое-кто считал, что состязание проходило недостаточно ярко, — другие утверждали, что люди позабыли о милосердии и чести. Эти фракции вообще редко соглашались друг с другом.

С утра и до самого вечера шла битва, полная воплей, проклятий и боевых песен, синяков, кровоподтеков, вырванных волос и метких плевков, пока не потускнел неботолок до бурого оттенка и долгожданное сумеречное междусветье не опустилось на задыхающихся, выжатых ратоборцев.

Старцам нравилось смотреть на драки, но лишь до тех пор, пока страдали не слишком многие — а от действий команды Джебрасси их долготерпение подошло к концу: уж слишком часто слышались мучительные стоны и виднелись удаляющиеся прихрамывающие силуэты. Куда большее число обездвиженных страдальцев оставалось на поле брани и в его окрестностях.