Дыхание власти - читать онлайн книгу. Автор: Степан Мазур cтр.№ 62

А Василий уже понимал, что к осени по всему краю на хлеб и овощи катастрофически упадут цены. Вся сфера разорится и Антисистема скупит все по дешевке, вместе с землями. А на следующий год эта ниша рынка будет в нормальных руках, обеспечивая своих сограждан дешевыми овощами и хлебом, экспортируя излишки в другие регионы России. Китайская монополия на дешевые, химически-обработанные овощи рухнет. Также можно будет взять под свое крыло всех более-менее сведущих в фермерстве, оградив от тотальных налогов правительства и притеснений братвы. Рынки страны больше не будут нуждаться в зарубежном мясе. Рост цен на продукты первой необходимости остановятся, а затем упадут. Прибыль покроет расходы в течение нескольких лет. Все было просто как дважды два, когда были силы, разум и финансы.

— Все начинается с малого, но через пять лет этот рынок монополизирует Антисистема, — обронил вслух Василий.

— Да мне то что? — Хмыкнул Лютый. — Если хлеб дешевый, качественный и свой, то зачем мне брать чужой? То же и с мясом, то же и… Кстати, если хочешь скинуть цены еще, продумай «бензиновый вариант».

— Скорп приедет, деньжат подбросит, и приобретем земли с нефтью, и что-нибудь из начальных приисков. Уровень их доступности — хоть у черта на куличках. Это гораздо дешевле, струнному транспорту без разницы, куда тянуться. Можно и по горам. На севере земли дешевые.

Седой вопросил:

— А когда начнется строительство?

— Первую пробную ветку «Хабаровск-Владивосток» начнем строить через четыре месяца, а «Хабаровск-Южно-Сахалинск-Курилы-Токио» в конце года, если одна леди из Японии даст «добро». Но по-настоящему грузопассажирский поток и товарооборот будут приносить тысячи процентов прибыли, когда дотянем эти ветки: к югу хотя бы до Корей. К северу с ответвлением на Камчатку с перебросом в Аляску-Канаду-Соединенные Штаты, если даст «добро» еще один человек. На запад по Транссибу и… В общем, лет за пять-семь, можно связать системой транспортной связи земли от Европы до Штатов и от Колымы до Индии. В процессе скупим все самые труднодоступные ресурсные зоны. До строительства. Они вскоре станут очень даже доступными. А кроме услуг транспорта, торговать можно чем угодно, даже водой. У России семьдесят процентов территорий под снегом. А в этом снеге, чистейшей воде, нуждается знойный юг. Перспектив валом. Никто ничего не делает. Ухватились за нефть с газом, и чахни прочий мир.

— Полям нужен снег, — буркнул Седой.

— Много ты видишь не севере полей? Там где трогать нельзя, устраивать «водный прииск» никто не собирается, — ответил Василий.

— Скорость струнного транспорта четыреста километров в час? — вставил Лютый.

— Это пробники, — отмахнулся Василий. — Дмитрий в той машине сейчас прикидывает возможные варианты от тысячи до полутора тысяч километров в час. Почти ракета.

— Ничего себе! Я вот думаю, с какой скоростью обанкротятся РЖД и аэропорты.

— Девятнадцатый век пусть там и останется, — важно заключил Василий. — Железные дороги действительно исчезнут, доставляя нам немало хлопот своим сопротивлением со стороны госаппарата, а аэропорты еще понадобятся. Пусть соединяют континенты. Да и поток поначалу будет слишком большой. Впрочем, самолеты переживут поезда не намного, я уже немного представил себе проект «космическая карусель». Прыг в космос и через несколько минут ты уже в любой точке Земли… Не загадывайте, парни, давайте лучше начнем с жилья и хлеба. Там видно будет. Наша деятельность не замкнется в пределах одной страны. В принципе, новыми технологиями можно объединить несколько десятков народов. Самых мирных и трудолюбивых, тех, что смогут жить в далеком светлом будущем… А прочих, как говорит Скорп: «Халявщиков под нож!». Он любит говорить, как есть. Если мы что-то разумеем, мы должны вести за собой народ, а то его ведут те, кто ничего не понимает.

— Один хрен, народу все равно за кем вестись, — хмыкнул Седой.

— Электорат глуп, — важно добавил Лютый. — А вот каждый человек сам по себе, это уже не так уж и плохо. Не безнадежно. Но ты красиво говоришь, а я пока ничего путного не вижу.

— Время покажет, — улыбнулся Василий. — Месяц назад нас было чуть менее трех сотен, сегодня — пять с половиной тысяч.

* * *

Прокуратура города Хабаровска.

Следователь Грязнов широко зевнул. До ломоты в челюстях. Глаза намокли, смачивая красные зрачки. Защипали. Чертыхнулся, отодвигая стул.

От резкого толчка баланс на столе нарушился, сотни увесистых папок, которыми был завален весь рабочий стол, засыпали с головой, разлетелись по всему кабинету.

Дверь отворилась от пинка, на пороге застыл помощник следователя — Шырцев. Шырцев не видел ни кабинета, ни папок, так как сам нес едва ли не сотню подобных в руках, загрузившись выше головы. Первая же стопка, попавшаяся под ноги, помогла потерять равновесие. Еще одна горка дел перемахнула стол, треснув следователя Грязнова по макушке.

— К черту! Я увольняюсь! — послышалось из-за кучи дел.

Шырцев, извиняясь, осмотрел кабинет, нашел источник голоса, раскопал шефа среди папок.

— Это невозможно! — Рявкнул следователь. — За полгода убийств больше, чем за все пятнадцать лет моей работы! Вырезают целые мафиозные семьи, целые группы, кланы, поставщиков, заказчиков, лживых свидетелей, подстрекателей… всех причастных. — Грязнов поймал за шиворот помощника, притянул к себе, на Шырцева глянули безумные глаза. — И ни одной улики! Понимаешь? НИ ОДНОЙ! Эта проклятая Антисистема работает идеально, без проколов, ловятся только те, кто пытаются под нее косить, взяв на себя вспомогательную роль. Профессионалы, мать их. Даже эти хваленые детективы из столицы не смогли ничего раскопать. А группа чекистов, усиленная спецназом, пропала бесследно. Как в воду канули. И снова ни одной улики!

Шырцев улучшил момент, выскользнул из цепких лап шефа, отскочил, причитая:

— Зачем эти все дела? При каждом трупе всегда записка с подробным отчетом «почему «и «за что». Следственная группа проверила сотни. Ни разу информация не оказалась фальшивой. Так зачем эти дела, шеф? Антисистема просто чистит генофонд. Преступность снизилась на семьдесят семь процентов, воровство на восемьдесят два, все прочее так или иначе на две трети. Чекисты, я полагаю, перешли к ним полным составом.

— Ты что? Ты что? Ты…ты поощряешь их? — залепетал следователь.

— Я им завидую, шеф. Просто завидую. Они делают нашу работу, ту, о которой мы сами втайне мечтаем. Шеф, я и в милицию пошел только потому, что хотел сажать преступников за решетку. Чтобы их расстреливали. Скольких мы пересажали? И сколько из них через жалкие месяца освобождались по амнистии, вновь и вновь возвращаясь к своей деятельности? А вы… Вот вы шеф. Сколько раз получали впоследствии угрозы, записки? Каждый из осужденных в обязательном порядке считает своим делом отомстить… Так убили мою мать. — Шырцев затих.

Грязнов схватился за голову, завалился на дела, как на пляже. Глядя в потолок, замолк. Самого давно достала эта старая система правосудия. Слепая Фемида. Подгребает всех, кто не вовремя попался под руку.