Тина и Тереза - читать онлайн книгу. Автор: Лора Бекитт cтр.№ 109

В затемненной спальне Элеонора разделась, скользнула в еще теплую постель и прильнула к нему.

— Ну?..

Но Конрад не спешил. Он налил в бокалы шампанское, ее любимый напиток, и они выпили — раз и другой.

— За новую встречу? — спросила Элеонора, с последним глотком откидываясь на спину. По груди, животу и ногам побежало расслабляющее тепло. Женщина не прикрылась простыней, и Конрад смотрел на ее красивое тело — без жадности и возбужденного нетерпения.

— Помню, это я научила тебя всяким хитростям, нежности и умению любить женщину.

Он засмеялся.

— Нет, Элеонора, не ты. Это приходит само собой или не приходит — в зависимости от человека. Научить такому нельзя.

В ответ она вкрадчиво обвила руками шею Конрада и припала губами к его губам.

Но, к ее удивлению, все произошло не так, как можно было ожидать: Конрад напрямую, без всяких околичностей устремился к цели. То, что он делал, походило не на ласку горячего, легкого, чистого ветра, а на все сметающий черный ураган.

Элеонора долго лежала, не двигаясь, рядом с ним. Потом, встав с постели, сказала:

— Ты изменился.

Накинула пеньюар из ниспадающих до пола кружев цвета слоновой кости, подошла к комоду, на котором стояла бутылка коньяка, и, наполнив рюмку, залпом выпила.

— Изменился? В чем?

Она усмехнулась.

— Где тот романтичный мальчик, где его тонкая душа, юная пылкость и робкая нежность? Теперь этого нет.

— Есть, — возразил Конрад, — только отныне далеко не для каждой. Слишком большая роскошь — дарить такое всем. — Он помолчал. — Рад, что ты говоришь об этом без сожаления, с легким сердцем. С тобой мне не придется притворяться.

Она улыбнулась, а Конрад продолжил:

— Тогда, семь лет назад, я мог по-настоящему любить, но был беден, и ты отвергла меня. Теперь все наоборот. Разве тебе недостаточно оболочки, под которой спрятана эта неведомая тебе душа, и того, что лежит в моем бумажнике?

Женщина пожала плечами.

— Вполне. Мне нравятся такие мужчины: сильные, страстные, опытные… И безжалостные. Те, что твердо знают, чего хотят.

Конрад, видя, что Элеонора все же разочарована, усмехнулся.

— Странно… Люди редко любят себе подобных.

— Неужели я такая?

— Такая. Возвращайся сюда и подай мне рюмку.

— И себя?

— И себя.

Через час Конрад собрался уходить. Элеонора не стала его провожать — лежала в постели и с непривычно задумчивым видом глядела в украшенный росписью потолок.

— Ты придешь еще?

— Наверное. Или позову тебя к себе. Скоро закончится строительство моего дома в южной части Сиднея.

— О! Чем же ты занимаешься?

— Работаю.

— Жениться не собираешься?

Он усмехнулся.

— На тебе?

Элеонора засмеялась, поняв шутку.

— Нет, вообще.

— Не собираюсь.

— Но я чувствую — у тебя за эти годы было немало женщин.

— Таких как ты, — достаточно, — спокойно ответил Конрад. Потом сказал: — Могу я пригласить тебя поужинать где-нибудь?

— Разумеется. Когда?

— Хотя бы послезавтра, в восемь часов.

— Хорошо, договорились. Заедешь за мной?

— Да. До встречи, Элеонора.

Когда он уже был на пороге, женщина сказала:

— Все же я первая ввела тебя в мир любви, не забывай, мой милый мальчик!

И Конрад ответил, так, что даже Элеонора почувствовала скрытую в нем ожесточенность против мира и живущих в нем людей:

— Не обольщайся, драгоценная, это сделала не ты!

Конрад повез Элеонору в недавно открывшийся ресторан, расположенный в живописном местечке на берегу океана. Это было двухэтажное здание с белым потолком в форме полусферы, который поддерживался рядом колонн из узорчатого мрамора, с выложенным полированными плитами полом и позолоченными светильниками. От пола до потолка высились огромные окна, в прозрачных стеклах отражались с внешней стороны — огни набережной, с внутренней— освещение ресторана, потому панорама города казалась сплошной иллюминацией. В залах свет растекался по сторонам, мягко ложился на стены, и в углах, заставленных множеством ящиков с вьющимися растениями, становился загадочно-приглушенным.

Конрад и Элеонора сели за ореховый столик. Женщина поправила боа, прикрывавшее обнаженные плечи, качнула алмазными серьгами и заученно улыбнулась. На ее тонких белых пальчиках сверкали кольца.

Конрад обвел глазами зал. Состоятельная публика: нарядные женщины, джентльмены в строгих фраках. Семь лет назад он, влезая в непомерные долги, возил Элеонору в такие заведения, смотрел на нее со страстной мукой пылкого юного сердца и думал: вот было бы счастье — иметь много денег, часто бывать здесь, исполнять желания этой женщины! Теперь у него были деньги, он мог ужинать в дорогих ресторанах и эта женщина принадлежала ему, но… Только холод и пустота жили в его душе!

Элеонора просматривала отпечатанное золотом меню, а Конрад все взирал на людей сквозь призму своих мыслей и чувств. Шуршание шелков, приглушенный смех, хлопанье пробок на бутылках с шампанским, звон серебряной посуды, голоса, голоса…

И вдруг он увидел Тину. Она сидела возле стеклянной стены в обществе рыжеволосых, очень похожих друг на друга девушки и молодого человека, а также юной леди с аристократической внешностью и несколько надменным взглядом. Они говорили, смеялись и переглядывались, время от времени поднимая бокалы.

На Тине было надето абрикосового цвета платье с ажурным воротником, волосы спускались чуть ниже плеч, лицо освещалось золотистыми огнями и — о чудо! — она улыбалась прекрасной чистой улыбкой, какую Конрад видел у нее в Кленси пять лет назад. Значит, она обрела новые силы и веру в жизнь! Кто-то помог ей — может быть, эти люди? Кто-то, но не Конрад О'Рейли.

Он смотрел на нее со странной тоской, как на недосягаемо далекую звезду. У нее своя жизнь, новые друзья… Она даже не видит его, не замечает в мелькании чужих лиц. А может, это и к лучшему? Ведь он здесь с Элеонорой, самой шикарной женщиной Сиднея, самой дорогой, расчетливой и, наверное, самой бездушной. Он решил пожить с нею, пока не надоест, давать ей деньги; изощряясь в своей мести за давние разочарования, владеть ее телом и при этом показать себя еще более развращенным, чем эта, познавшая все пороки, продажная девка.

Ему вдруг стало грустно, пусто и стыдно, потому что на самом деле он был не таким и не считал себя таким. Он заказал вино и коньяк и пил с Элеонорой, стараясь не смотреть в сторону Тины — ее чистых глаз и нежной улыбки.