Всадники смерти - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Абнетт cтр.№ 60

— Вебла спас Кветлая от кьязаков.

— Мы спасли друг друга, ротный.

— Кветлай скакал в степь, чтобы избавиться от яда. Он бы никогда не вернулся, если бы Вебла не помог ему против кьязаков.

Герлах пожал плечами.

— Кветлай нашел полк в Зойшенке.

— Что?

— Кветлай скакал назад, чтобы рассказать об этом ротному Билидни.

— Я… я ничего об этом не знал, ротный.

Билидни кивнул.

— Рота Йетчитч теперь скачет в Зойшенк, — коротко сказал он, потом одним движением вернул знамя Герлаху и пошел обратно к своей лошади.

Через три дня они прибыли в Зойшенк — город скотоводов. Он был больше, чем Либлия и Дашика, чем Ждевка и Чойка, вместе взятые. Зойшенк стоял на берегу широкой мелководной реки Тобол. Тобол брал начало в далеких горах области.

Избавляясь в степи от засевшего в нем яда, Кветлай по чистой случайности выехал к Зойшенку и нашел там полк Санизы. Через месяцы после Ждевки отдельные части полка кислевитов, не желая вступать в драку с рыскающими на севере бандами кьязаков, собрались не в Либлии, а в Зойшенке.

Станица кишела солдатами. Там собралось около семи сотен воинов — три роты крылатых лансеров, несколько отрядов лучников и пехотинцев с пиками и топорами плюс разношерстные соединения наёмников и партизан. Были там и уцелевшие группы копьеносцев Империи, которые бежали от Ждевки под знаменами полка кислевитов и, объединившись, образовали отдельное войсковое соединение. Полком Санизы — то есть армией, собранной в крае Саниза, — командовал Боярин Федор Куркоск, троюродный брат самой Царицы. В Зойшенк постоянно прибывали новые и новые отряды подкрепления. Из города посылались разведчики, они отыскивали в степи разбросанные части полка и созывали добровольцев из других краев. Прошел слух, что полк Усковика — армия, численно превосходящая полк Санизы, — уже на пути в Зойшенк. Когда два полка соединятся, это будет сила, которую Боярин сумеет повести на юг, может даже и до Остермарка, и сразиться с ордой курганцев. К концу лета или к началу осени они могли бы вытеснить врага из Рейка.

Наконец-то у Герлаха появился шанс принять участие в сражении, за родную землю, он ждал этого шанса с начала весны.

Но Сигмар — или, может, это был Дзах — уготовил ему другую судьбу.

К тому времени, когда рота добралась до Зойшенка, Герлах был серьезно болен.

Неизвестно, какой гадостью смазывали наконечники своих стрел кьязаки, да и обломок стрелы оставался в плече Герлаха почти целый день. Бородин вырезал прокаленным ножом зазубрину из плеча Герлаха, но в рану уже попала грязь.

У Герлаха начался жар, а рука распухла так, что он не мог надеть на нее доспехи. Ему становилось все хуже, но он упорно нес знамя роты до самого Зойшенка. Витали и Вейжа боялись, что Герлах свалится с коня, и предлагали передать знамя Максиму.

Как только рота вошла в Зойшенк, Герлаха отнесли в одну из конюшен, которую временно превратили в барак для солдат, и уложили на набитый соломой матрас. Кожа вокруг раны Герлаха почернела, из самой раны исходил гнилостный запах. Герлах провалился в горячечный сон и несколько дней не приходил в сознание. Возле него по очереди дежурили Бородин, Вейжа, Витали и Кветлай, они поили его водой; кормили с ложки жидкой кашей, смазывали его рану целебными мазями и промывали травяными настоями.

Сны пролетали в воспаленном мозгу Герлаха, как облака над степью. Один раз ему явились отец с братом, они были в латах рыцарей Ордена Красного Щита, но никто из них не заговорил с ним. В другой раз он беспомощно лежал на земле, спутанный высокой травой, и смотрел на пылающий Талабхейм. Потом он бежал по ночной степи за белой лошадью и никак не мог ее поймать. Яркая звезда с двумя длинными горящими хвостами пересекала небосклон. Звезда летела прямо на него. В самом ее сердце светился синий глаз, окруженный клубком змей.

Герлаха охватил страх. В воспаленном мозгу вдруг мелькнула мысль о том, что они с Кветлаем не выкололи глаза убитым ими кьязакам у Замака Спаенья. Духи мертвых вырвались на свободу, они могут найти его и забрать его душу. Герлах в ужасе закричал и начал так метаться, что Вейжа и Витали вынуждены были держать его, чтобы он не причинил себе вреда.

Прошло десять дней, и болезнь начала отступать. Кошмары прекратились, Герлах очнулся на какой-то момент, и даже смог попить и съел немного супа. Потом он погрузился в тяжелый, но спокойный сон. Бородин сообщил всем, что Герлах пошел на поправку и будет жить.

Он выжил, но поправлялся очень медленно. Потребовалась еще одна неделя, прежде чем он смог ясно мыслить, и еще две, прежде чем он смог самостоятельно сесть. Он был слаб, как ребенок, кожа да кости.

Прошло больше месяца после прибытия роты в Зойшенк. Герлах уже мог на некоторое время с помощью товарищей выходить из барака, когда к нему пришли Билидни и Максим. Оба кислевита были очень серьезны, казалось, им отчего-то неловко.

— Что случилось? — спросил Герлах.

— Билидни нужно твое разрешение, Вебла, — сказал ротный.

— Разрешение на что?

— Чтобы Максим нес знамя, — сказал Билидни.

Максим с уважением чуть склонил голову.

— Почему?

— Боярин отдал приказ. Полк выступает.

— Это хорошо! Очень хорошо! Я с радостью сам…

— Нэ, Вебла. — Герлах не сразу заметил стоящего за спинами Билидни и Максима Бородина. — У тебя еще нет сил, чтобы самому пройти через барак, я уже не говорю о том, чтобы сесть в седло. Ты не можешь пойти с нами. Ты и дня не продержишься.

Герлах отчаянно затряс головой.

— Это так, Вебла, — пробормотал ротный. — Билидни очень жаль. Ты не идешь.

Герлах отвернулся, он понимал, что они правы.

— Пожалуйста, дай Билидни разрешение поручить Максиму нести знамя, — тихо сказал Билидни.

— Пусть несет, — отозвался Герлах.

Полк выступил на следующий день. Герлах с трудом добрел до входа в барак и, опершись о косяк, смотрел, как армия кислевитов покидает город. Били барабаны, гудели горны. Барабанный бой и гудение еще долго приносил южный ветер с долины.

Герлах делал все, чтобы как можно быстрее вновь обрести физическую форму. Ел все, что мог раздобыть, чтобы восстановить силы, и упражнялся, стараясь вернуть слабым конечностям подвижность и гибкость. Через три недели после ухода полка из Зойшенка он уже мог ходить и ездить верхом. Герлах понимал, что ему еще далеко до того, каким он был до ранения, и все же считал, что этого достаточно. Он собрал свои пожитки, раздобыл кое-какие припасы в дорогу и приготовился следовать за полком на юг.

Тем временем наступило жаркое и томное позднее лето. Дни стали длиннее, земля высохла. Скотоводы Зойшенка в поисках пастбищ с зеленой и сочной травой уводили свои стада на плоскогорья, торговцы-фермеры с юго-восточных земель привозили в город зерно и пшеницу. Жаркое солнце превратило Тобол в тоненький ручеек, бегущий по широкой пыльной дороге. Повсюду в выгоревшей траве стрекотали степные кузнечики.