Испивающие Души - читать онлайн книгу. Автор: Бен Каунтер cтр.№ 11

Сарпедон засомневался. Перед ним лежал великий воин, страдающий в невыносимой агонии, и надо было сделать все, чтобы он умер с честью. Но…

— Ваша… ваша смерть была не смертью воина, командор.

— Хм, да, это правда. — На лицо ветерана набежала тень, когда он вспомнил смертельно ранившее его дитя. — Вероломная убийца. Отвлекся всего на секунду. Всегда будь бдительным, Сарпедон. Если не можешь помолиться за меня, то хотя бы крепко заучи этот урок. Уродливая девочка-рабыня может оказаться чем-то большим. Невинное может оказаться смертельным. Не попадись, как я, иначе это будет стоить тебе жизни, а молитвы твоих братьев не проводят тебя в Зал Правосудия Дорна.

Печальная судьба. Кэон сражался на стороне Императора в легионе Рогала Дорна, когда разразилась финальная битва бесконечной войны, — никто не сомневался в этом. Но он не войдет в ряды павших с триумфальными фанфарами, хотя должен, он умер не от руки смертельного врага, а из-за мимолетной потери концентрации. Веритас Ван Скорвольд не тот противник, который может убить космодесантника, не говоря уж об Испивающем Души и тем более о ком-то уровня Кэона, поэтому именно собственная ошибка сразила его, а не игольник Веритас. Командор и перед лицом небытия оставался верен заветам Ордена, не спорил, но спокойно принимал оскорбление, нанесенное ему такой смертью.

Апотекарий Паллас вошел в боковую часовню. За ним сервы тащили банки с мазью, которая должна была облегчить путешествие Кэона в иной мир. Сарпедон покинул помещение и вошел в разгромленные личные покои Ван Скорвольдов, приспособленные Испивающими Души под штаб-квартиру. Неожиданно он понял, что теперь это его штаб-квартира.

Веритас Ван Скорвольд было сорок семь лет, с самого детства она страдала от редкой и коварной мутации, которая задержала ее рост и придала ей внешность на редкость отвратительной восьмилетней девочки. Она была столь же жестока, насколько ее брат — слаб, ставила эффективность и выгоду выше морали и законов Империума и провернула множество противозаконных сделок, которые дали семейству Ван Скорвольдов баснословное богатство, одновременно сделав их конфликт с Администратумом неизбежным. Теперь Веритас пожинала плоды своих грехов, наказание ее, несомненно, будет очень суровым. Пока же она страдала от неудобств, запертая в крохотном карцере. Ее громкие проклятия несли в себе столько яда и были так изобретательны, что приходилось ежечасно сменять охранников, дабы не подвергать их моральному осквернению.

Снаружи часовни в ожидании замерли сержант Теллос и брат Михайрас, которых Сарпедон попросил разделить с ним Обряд Возлияния. Теллос удостоился такой части за убийство огромного мутанта на первых этапах наступления. Михайрас, послушник, до своего возведения в ранг космодесантника долгое время был слугой Кэона и потому не только чтил авторитет и честь командора, но и был с ним духовно связан. Он храбро сражался во время штурма покоев Ван Скорвольдов, но именно его ментальная связь с умирающим привела Сарпедона к решению вызвать юношу сюда.

Не проронив ни слова, все трое прошли в картографическую комнату, где большая звездная карта сияла на стеклянной поверхности стола. Другие, нарисованные от руки, висели на стенах или рулонами лежали на полках. Очередная коллекция Каллисфена Ван Скорвольда.

Сарпедон поставил на стол золотой потир, до того висевший у него на поясе. Сосуд был стар, и, несмотря на должный уход библиария за всем своим снаряжением, тусклость уже проникла в глубокую резьбу. Сарпедону дали священный кубок, когда он наконец перестал быть учеником-послушником и стал библиарием, более семидесяти лет назад, так давно, что он иногда даже сомневался, а он ли был тем человеком, или, может, какой-то другой? Ему казалось, он всегда был Испивающим Души, его жизнь — циклом битв и почестей, а дух вечно полнился свирепой страстью искоренить врага и нерушимым кодексом военного достоинства.

Михайрас отцепил от пояса контейнер, вроде тех, которые апотекарии использовали для перевозки и хранения образцов неизвестных организмов, с которыми сражались Испивающие Души. Сейчас в нем лежал кусок спинного мозга огромного мутанта, которого убил Теллос. Сержанту не пристало таскать его, ибо он уже взял один трофей — огромный рог, срезанный со лба чудовища.

Кровавая, сочащаяся масса перекочевала в потир, и Сарпедон обхватил чашу массивной керамитовой перчаткой.

— Знай врага своего, — нараспев произнес Теллос.

Только эти слова были дозволены на древней и священной церемонии, но одновременно короткой и простой, дабы сохранить ясность разума.

Теперь, как командору, именно Сарпедону пришлось изучать душу поверженного врага. Он запрокинул голову и влил полужидкую массу себе в рот. Сглотнув, библиарий поставил потир на стол и принялся выполнять необходимые ментальные операции, начав обряд.

Внутри него жило око духа, видящее то, чего физические чувства видеть не могли. Он представлял, как оно открывается, впитывал всей душой свет после столь долгого периода абсолютной темноты, стараясь не ослепнуть от сияния знания. В желудке началось теплое покалывание, процесс пошел.

Он чувствовал на своем теле словно тонкий слой несмываемой грязи. Его конечности стали неуклюжими и неловкими, во рту застыл вкус нечистот, а в уши как будто набили вату. Библиарий окинул взглядом комнату и увидел своих братьев-десантников как будто сквозь дымку, с искаженными лицами, все карты в комнате неожиданно сдвинулись, потеряли реальность. Его внутренние органы теснились в теле, почти терлись друг о друга. Все было неправильно, абсолютно неправильно. Сарпедон стал не человеком, а рисунком неумелого ребенка, уродливым и грубым. Сверху, снизу, со всех сторон что-то давило — остальное человечество, вся Вселенная питали к нему такое отвращение, что оно обжигающим клеймом отпечаталось в его душе и грузом висело на плечах. Он был человеком и одновременно чем-то меньшим. Он жил, но не чувствовал этого.

Сарпедон почувствовал скорбь нечистого существа, способного жить только во тьме, подальше от обжигающего света Золотого Трона. Он не мог выбраться, он был заперт в этом гнусном теле, пойман навсегда. В его душе плескалась паника, ибо так будет вечно, до самой смерти, а после нее придет пустота. Пустота, просто осознание того, что он не должен был даже появляться на свет…

Ошеломленный, Сарпедон крепко зажмурился, и грязь неожиданно исчезла из его глаз. Михайрас обеспокоенно смотрел на него, так как до сих пор не видел церемонии потира, а библиарий, должно быть, сейчас казался слабым и напуганным, что невозможно для космодесантника. Но оно того стоило. Теперь он знал своего противника намного лучше, а знание на войне — все.

Каждому послушнику при его посвящении в космодесантники вживлялся новый орган, омофагия. Она поглощала расовую память и извлекала психогенетические следы из введенных органических материалов, что давало десантнику представление об уровне подготовки врага, его вере, морали, иногда даже о стратегических планах и расположении войск. Омофагия Испивающих Души была гиперактивна по сравнению с аналогичными органами воинов других Орденов, давая очень четкие и интенсивные картины. Они могли переживать мысли и чувства своих противников, но при этом оставаться разумными и неоскверненными, испытывая прежнее отвращение к нечеловечности своих врагов, но зная все об их поведении.