Ночь триффидов - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Кларк cтр.№ 8

Как я уже сказал, папа взирал на все эти предметы так, будто с его глаз только что сняли повязку и он видит дело рук моих в первый раз. И это несмотря на то, что мама постоянно жаловалась ему на безобразное состояние моей комнаты!

Для меня и для отца наступил момент прозрения.

Пилот! Вот кем мне предстоит стать.

Конечно, я был еще слишком молод, чтобы сразу начать учиться на летчика нашего хилого воздушного флота. Но зерно попало на плодородную почву, и я уже видел себя в кабине реактивного самолета, пронизывающего облака высоко над морем и сушей.

Папа делал все, чтобы подогреть мой энтузиазм. Он где-то отыскивал для меня все новые и новые журналы и книги по авиации. Кроме того, он выделил мне мастерскую, где я мог собирать свои нежно любимые аэропланы. Узнав о том, что топливом для ракетного двигателя моего детища является довольно большое количество пороха (пока реактивное чудо не было готово к полету, я хранил порох под кроватью в жестяной коробке из-под бисквитов), и будучи человеком мудрым, папа отыскал для мастерской помещение подальше от дома. Должен признаться, что ракетный двигатель в первый раз я испытал значительно позже, уже после того, как мне пришлось неоднократно сбривать жидкую юношескую поросль под носом и на подбородке. Тем временем я продолжал учиться в школе и делал это с несколько большим энтузиазмом, чем раньше. Я понимал, что для поступления на курсы подготовки летчиков мне потребуется хотя бы минимум формальных знаний. Но к моему большому сожалению, в основе школьного курса лежало изучение триффидов. Их происхождение, жизненный цикл, свойства и та опасность, которую они собой представляют, изучались глубоко и подробно.

В первые годы существования колонии ее обитатели видели в этих растениях лишь злых демонов. На них возлагали вину за гибель Старого мира, наступившую в середине, как тогда говорили, двадцатого столетия. Все толковали лишь о том, каким злом является это растение, как не допустить его на остров и каким способом уничтожить.

Позже население колонии стало подходить к оценке триффидов более взвешенно. По иронии судьбы, которую любой писатель-сатирик счел бы просто очаровательной, мы стали зависеть от триффидов буквально во всем. Они снабжали нас маслом, топливом, кормом для скота и еще, по самому скромному подсчету, более, чем пятью десятками других не менее ценных продуктов. Разумеется, каждого с младенчества учили распознавать это растение. Поскольку я имел счастье быть сыном Билла Мэйсена, известнейшего в мире эксперта по триффидам, учитель чаще других — по крайней мере мне так казалось — вызывал меня к доске. Неужели старик полагал, что познания о триффидах передаются на генетическом уровне? Впрочем, поскольку речь шла о ботанике, мистер Пинз-Уилкс скорее всего считал, что я унаследовал знание об этом виде флоры при помощи какого-то иного природного процесса — осмоса, например. Какое научное заблуждение!

— Мэйсен… — мрачно начинал мистер Пинз-Уилкс. У него было прекрасное оксфордское произношение, хотя голос из-под щегольски подкрученных усов звучал чуть глуховато. — Мэйсен, не мог бы ты изложить нам все, что тебе известно о триффидах?

Этот вопрос он задавал десятки раз.

— Взрослое растение достигает высоты примерно восьми футов, — начинал я бубнить как попугай. — Прямой стебель выходит из воздушного, так сказать… хм-м… корневища цилиндрической формы. На вершине стебля имеется чаша, или… как ее… воронка, внутри которой находится липкая жидкость. В эту жидкость попадают насекомые. Насекомые там растворяются и уже в жидком виде поступают в стебель и корень. Листья у триффидов зеленые и… хм-м… кожистые! У триффидов имеется стрекало… Оно свернуто в спираль и похоже на гигантский свиной хвост (смех в классе). Спираль раскручивается с большой скоростью и как хлыстом бьет по жертве. И… хм-м…

— Еще что-нибудь, Мэйсен?

— Ах да! Стрекало у них ядовитое, и попадание яда на открытые участки кожи вызывают смерть у мужчин и женщин.

— А как насчет детей, Мэйсен? — поинтересовался мистер Пинз-Уилкс.

— И детей тоже.

— А также коров и лошадей, не так ли, Мэйсен? Какими еще плодами премудрости ты можешь с нами поделиться?

У меня всегда создавалось впечатление, что на учителя мои познания глубокого впечатления не производят, поэтому к концу ответа я начинал переминаться с ноги на ногу.

— Может быть, Мэйсен, лучше бы было начать рассказ с происхождения растения? Скажи нам, существовали ли триффиды в то время, когда император Клавдий завоевал Британские острова, что, как тебе, возможно, известно, случилось в сорок третьем году от Рождества Христова? Имеем ли мы право предположить, что сообщение об открытии триффидов было помещено на первой полосе «Acta Diurna», издаваемых в Древнем Риме?

— Нет, сэр.

— Но, может быть, растение вторглось на нашу планету из космоса? Ну, скажем, на хвосте кометы?

— Нет, сэр. Хм-м… принято считать, что триффиды были выведены русскими учеными в конце Второй мировой войны.

— Верно, Мэйсен. Триффиды являются гибридом многих видов растений. Прости, но я не совсем понимаю, что должно означать твое вечное «хм-м». Может быть, ты пытаешься вспомнить имя вавилонского царя, о котором я говорил на уроках истории? Если так, то напоминаю: царя звали Хаммурапи, а жил он почти за две тысячи лет до рождения Христа.

— Сэр… — в смущении бормотал я.

— Могу ли я сделать вывод, что, поскольку в твоей речи постоянно возникает это самое «хм-м», за которым, как мы только что установили, скрывается Хаммурапи, ты увлекся изучением истории легендарного Вавилона?

Этот вопрос приводил меня в полное замешательство. Наш учитель славился убийственной иронией.

Как я успел заметить, ботаника была одним из белых пятен на убогой карте моих академических познаний. Чтобы еще раз показать мое невежество, слепой учитель направлял указку точно на меня, а после того как я демонстрировал свое убожество, вызывал к доске кого-нибудь из числа моих более одаренных товарищей.

И этот талантливый школяр начинал бодро сыпать фактами:

— Для того чтобы стрекало триффидов, именуемое по-латыни «pseudopodia», достигло зрелости, требуется примерно два года. Взрослая особь способна поразить жертву на расстоянии десяти — пятнадцати футов. Удар стрекала приводит к смертельному исходу, если пострадавшему немедленно не ввести противоядие. Укол производится непосредственно в сонную артерию. Самое большое отличие триффидов от иных представителей флоры состоит не в том, что они являются плотоядными (Венерина мухоловка, или по-латыни «dionaea», также питается живым белком), а в том, что растение способно ходить. Оно передвигается на трех толстых ветвях в нижней части ствола, приподнимающих его примерно на фут. Эти упирающиеся в землю ветви первоначально ошибочно считались корнями. Триффид ходит примерно как человек на костылях. Две ноги выдвигаются вперед, затем растение переносит на них центр тяжести, после чего третья нога подтягивается к двум передним. При каждом шаге растение сильно раскачивается назад и вперед. Такая манера передвижения позволила известному биологу Уильяму Мэйсену заметить: «Длительное наблюдение за шагающим триффидом может вызвать у человека приступ морской болезни».