Глаз урагана - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Дашков cтр.№ 7

В дверях туалета он столкнулся с изысканно одетым мужчиной, явно только что нюхнувшим кокса, вошел внутрь и с чувством облегчения воздвигся над писсуаром. Мочась в чистейшую, белую, благоухающую освежителем и причудливо изогнутую раковину, он думал о том, до чего же быстро человек привыкает к хорошему. При этом невольно вспоминались загаженные отхожие места во всех кабаках, кафе и клубах, где ему приходилось когда-либо работать. От частностей он перешел к общему.

Еще каких-нибудь пять лет назад более или менее длительное существование клубов, подобных «Фламинго», казалось почти невозможным. То есть существовать они, конечно, могли – по чьей-то барской причуде или для отмывания бабок. Ни о какой «окупаемости» не приходилось и мечтать. А поскольку стабильных причуд и надежной, долговременной «крыши» не было, клубы-однодневки открывались с большой помпой и пару месяцев держались на приличном уровне, после чего сразу закрывались или постепенно скатывались в трясину самого дурного вкуса. Это проявлялось во всем: в качестве кухни, в состоянии сортиров, в музыке, которая в них звучала, но главным образом в клиентуре.

При воспоминании о клиентуре Марк содрогнулся. Один раз его самого чуть не зарезали, и дважды он был свидетелем того, как в сортирах находили еще теплые трупы. Да, то были поганые денечки. Труд стоил дешево, а жизнь – еще дешевле. Кабацкий, лихой, кровавый загул. Звериные потасовки. Глубочайший дисбаланс между запросами и потреблением…

Все объяснялось тем, что, как правило, у нормальных людей денег было мало. А богатые толстолобики нуждались в своеобразных развлечениях. Они явно обладали другим диапазоном восприятия – часто смещенным в такую область, куда Марк не мог проникнуть, сколько ни пытался. На радио, ТВ и в засоренных ими мозгах царило засилье самой гнусной попсятины и полублатного романса. Чем тупее, тем лучше продается – правило становилось почти универсальным. Бытие определяло сознание, но еще лучше работала обратная связь.

Впрочем, толстолобики тоже прогрессировали, не говоря уже о следующем поколении, гораздо более цивилизованном. Мелкие зверьки и крупные звери, пересаженные в искусственно созданный постбуржуазный зоопарк, прекрасно приспособились к новым условиям и успешно размножались. Поскольку жратвы хватало всем, отпала необходимость рвать друг другу глотки. Можно было позволить себе благородство и благочестие. Некоторые настолько сжились с этой ролью, что уже не мыслили себя вне ее. Тем лучше. Жизнь постепенно становилась спокойной и комфортной.

И бывших люмпенов быстро разворачивало лицом к ценностям среднего класса, включая музыку для среднего класса, книги для среднего класса, одежду и аксессуары для среднего класса, спортивные клубы для среднего класса и даже образ мыслей среднего класса. Надежность, солидность, конформизм, респектабельность, уверенность в будущем… Неплохие свойства, особенно если они подкреплены соответствующим счетом в банке.

Марк не мог этим похвастаться, однако и его потребности возросли пропорционально изменению общего уровня. Когда родился Ян, они с Динкой жили в двухкомнатной квартирке с тесной кухней, а о машине они даже не мечтали – та была им просто не нужна. Теперь у них большая четырехкомнатная квартира в тихом районе, у него – «фиат», а у жены – маленький «форд-ка». Но даже если они с Диной пересядут на велосипеды, а он продаст свой не самый дешевый тенор фирмы «L.A.Sax», денег все равно не хватит, чтобы оплатить приличное образование.

И при этом он ощущает, что «держать планку» становится труднее и труднее с каждым днем. Гонка без финиша изматывает. Приходится все время бежать вверх по эскалатору, съезжающему вниз, – ради будущего ребенка и собственного будущего. Правда, теперь Марк уже называет это про себя не «будущим», а «обеспеченной старостью». Печально. Во что он превратил свою жизнь? Впрочем, взрослея, многие его друзья и знакомые постепенно превращались в тех, кого ненавидели или даже презирали в юности. В богатых самодовольных жлобов, или в скучных отцов семейств, или в спивающихся нытиков, или в истеричных мамочек, а все вместе – в стадо ТЕХ, КОМУ ЕСТЬ ЧТО ТЕРЯТЬ, в баранов, увешанных лапшой, щедро и круглосуточно производимой телеящиком и прочими органами выделения СИСТЕМЫ. А если кто-то избегал подобной участи, то становился изгоем, преступником или ходячим воплощением инфантилизма, абсолютно бессильным и бесплодным. Выбор невелик: приспосабливайся – или система перемелет твои косточки. Но уж душу-то возьмет точно – в любом случае.

И Марк тоже пережил незаметную для него самого трансформацию. Как сильно изменились приоритеты в период с двадцати пяти до тридцати пяти лет! До тридцати он жадно схватывал и щедро отдавал. Затем вокруг образовался незримый кокон, который отделил его от других людей и воспрепятствовал непосредственному контакту с миром. Вначале кокон состоял из тончайших нитей и был почти незаметен, потом становился все более плотным и прочным. К тридцати пяти Марк был туго спеленут и, как ему казалось, надежно защищен от всего – от ударов судьбы, чрезмерных эмоциональных потрясений, человеческой подлости, а заодно и от чистой радости. Усталость, легкая горечь, скепсис – вот удел разочаровавшихся и не обладающих достаточной пробивной способностью.

А ведь когда-то Марк неплохо начинал. Даже записал два собственных альбома. Но давно понял, что всегда останется в категории крепких профессионалов-середнячков, к которой, кроме него, относились тысячи, десятки тысяч. Дело не в тщеславии или комплексе неудачника; этого он был лишен начисто. Просто ему казалось иногда, что знать свой потолок – почти то же самое, что знать день и час своей смерти.

…Какая только чушь не полезет в голову в сортире! Может, от того, что в эти редкие минуты Марк оставался наедине с собой? Правда, вскоре у него возникло иррациональное чувство, что он не один. Телекамера не в счет, хотя пару лет назад поборники гражданских свобод громко вопили о нарушении элементарных прав человека. Козырный аргумент о борьбе с терроризмом, преступностью и наркоманией сыграл свою роль, и наличие средств наблюдения во всех помещениях общественных заведений было узаконено…

Кто там сегодня у мониторов? Случайно не Стелла? В таком случае понятно, почему он ощущает на себе липкий, неотвязный взгляд, даже минуя электронных посредников. Правда, была еще одна линия, к которой подключен компьютер федеральной службы, но то, чего никогда не видел, как бы и не существует.

Страусиный прием. Иногда помогает.

Судя по всему, предостерегающие вопли об угрозе тотальной слежки были явно преувеличены. Сектор обзора камеры охватывал только проход и пространство у двери. Существовала также небольшая мертвая зона, где осторожные клиенты обычно и занимались предосудительными делишками. Марка не покидало подозрение, что эта зона устроена специально и федералы о ней прекрасно знают. Для чего она устроена – это другой вопрос, над которым лучше не задумываться… Так что человек чаще всего оказывается изворотливее сторожевых псов системы. Того времени, когда было наоборот, Марк уже не помнил – тогда он был еще слишком юн. А сейчас все просто: стесняешься – запрись в кабинке.

(Есть повод гордиться соотечественниками. Они завоевали право делать что угодно – но под присмотром ненавязчивой «няньки». Разве можно представить себе более свободную страну и более гуманную власть?)