Крест на башне - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Уланов cтр.№ 45

Поначалу боя не было — был расстрел! Авровцы скучились у въезда на противоположной стороне, из двух десятков машин пять уже горели, и мы, разворачиваясь, с ходу посылали в это месиво снаряд за снарядом. Каждый шел в цель, промахнуться было невозможно, еще через двести метров подключились пулеметы…

А потом перегораживавший дорогу полыхающий грузовик отлетел в сторону и на его месте, окутанный облаком искр, возник… в первый момент я даже не сообразил, что это, но под лопатками похолодело от одного вида этих… вогнуто-выпуклостей. Двумя секундами позже, из леса правее дороги, ломая деревья словно спички, появилась вторая туша… и только тогда я, наконец, вспомнил!

— Всем, всем! Это «Муромцы», весь огонь — на них!

Пятьсот метров, даже чуть меньше… считай, в упор!

Тому, что по дороге пробивался, их горевшие машины мешали, по крайней мере, с выстрелом он замешкался. А второй пальнул почти сразу, и я не увидел — почувствовал, как справа от нас ударило тяжело… или транспортер или «Котенок-5», только вряд ли авровец стал бы на пехотную жестянку размениваться, ему, чтобы ее расковырять, и зенитного крупнокалиберного хватит.

Обоих «Муромцев» закрыло разрывами, по-моему, мало кто успел замениться на бронебойный, били тем, что в стволе оказалось. Я навелся на правого, дожидаясь, пока он выкатится навстречу, но секунды шли… текли, а из сизо-бурой пелены никто не появлялся… мелькнуло что-то красное… моргнул, попытался протереть глаз, забыв напрочь, что в перчатках… горит?

— Бронебойным…

— Михеев, вправо!

Я чувствовал, нет, не так — я знал, что наводчик в оставшемся «Муромце» выцеливает сейчас именно наш панцер. Ледяное такое покалывание в затылке… чужой взгляд с той стороны оптики…

— Быстрее!

Горящий грузовик подбросило метра на два, когда снаряд «Муромца» сквозь него прошел — мимо!

— Бронебойным… огонь!

Не знаю, чей снаряд ему броню проломил — наш, или еще чей-то, неважно. Неважно. Главное — его достали!

— Цель минус пять!

Я от крика наводчика похолодел. Дернулся, засек сквозь разрыв в дыму силуэт — нет, не «Муромца», хвала Господу, обычного «дятла» и не смог сдержаться — выматерился грязно, зло, нервы свои перегоревшие облегчая.

Всего их в той, встречной колонне было пять — два тяжелых панцера, три средних. Мы, кроме Вальтера Хофманна, потеряли еще одного «Волка» — они с «дятлом», похоже, заметили друг друга одновременно и одновременно же выстрелили. И попали тоже оба. Пятьсот метров — лекарствами не лечится!

Потом мы ненадолго застряли… точнее, мы ждали, пока в горящих грузовиках перестанут рваться снаряды. Ждать пришлось минут двадцать, затем мы с «Котенком-9» протаранили коридор среди груд полыхающего железа, — я лишний раз порадовался тому, что не взял с собой Стаську, очень уж четко ощущалось, что вминали в горячую дорожную пыль наши гусеницы, — и продолжили движение.

Еще через пять минут мы выкатились из леса — и едва не врезались в бодро марширующую по дороге авровскую пехотную роту. Завидев нас, они начали разбегаться — ну а мы, соответственно, начали бить вдоль дороги осколочными и пулеметным.

Удивительно, но расчет одного из пускачей, которые катили за колонной два смешных тупорылых грузовичка, успел развернуться и даже поджечь транспортер, прежде чем их самих накрыли прямым.

В общем, уйти удалось немногим, хотя справа лес был всего в двух сотнях метров от дороги.

На этот раз я успел связаться с Хенке, и через пять минут пехотинцы подвели к моему «зверику» троих «соколов»: скуластого поручика, который, кривясь, пытался зажать быстро набухающую багровым гимнастерку на предплечье, молоденького, — черт, не уверен, что этому молокососу восемнадцать исполнилось, — с картинно белокурыми вихрами паренька, погон которого я не опознал. Третьего — прапорщика, лет сорока, с пузом, выпадающим из ремня, два пехотинца под руки волокли. А он при этом выл, тонко, по-бабьи. Противно.

Когда его отпустили, прапорщик, не пытаясь удержаться на ногах, плюхнулся на колени и заныл про двух, нет, трех малых дочек. «Двадцать три года беспорочной службы по интендантской линии, вы, господин товарищ танкист, главное, прикажите своим, чтоб карабинчик мой нашли, увидите — новехонький он, не стреляный ни разу, я, как вас увидал, сразу подальше отбросил…», короче, понес, захлебываясь при этом в собственных соплях, такую херню… даже конвоиры — и те от него шарахнулись. С тем же брезгливым выражением на лицах, что и собственные его однополчане.

У меня рука сама дернулась к кобуре — настолько противно было глядеть на эту мразь, да и почти наверняка, не знал он, не мог знать ничего толкового. Если даже не понял, кретин, что не к синим попал…

Хорошо — вовремя спохватился. Сообразил, что пристрелить я его, если что, всегда успею — но можно будет при этом из трупа пользу извлечь, в виде воспитательного эффекта.

Глянул на хронометр — час и семь минут до темноты.

Со временем у меня, конечно, наличествует полный… как же его? цейтнот. Точнее — его нет вовсе, но, раз я уж решил отыграть этот спектакль, то надо уж сделать все по правилам.

Изобретать ничего не стал — попросту Вольфа скопировал. Достал портсигар, кинул одну сигаретину себе в рот и протянул тем двум «соколам», что стояли.

Юнец гордо так подбородок вскинул, отворачиваясь, что я сразу подумал — не курит. У меня ведь не малороссийское самопальное дерьмо лежало — «Феникс», натуральные контрабандные.

Поручик же усмехнулся криво…

— Была б рука свободна…

— Keine Probleme, — говорю.

Взял сигарету двумя пальцами, протянул, зажигалку поднес — ну и себе, соответственно. Затянулся, выдохнул… надо же, колечко получилось — сам удивился.

— Имя, звание?

— Корнет Дергачев, — звонко выкрикнул юнец и сразу на поручика испуганно оглянулся.

Тот молчит. По виду — весь в сигарету ушел.

— Ну, — спрашиваю его еще затяжку спустя, — а ваше?

Он только скулой дернул.

— Вообще-то, имя, звание и личный номер военнопленным говорить полагается. По конвенции.

Или, вспоминаю, «конвенция» оно правильно? А-а, неважно!

Поручик на меня глянул, бровь удивленно приподнял — какая, мол, к свиньям собачьим, конвенция?

Пожалуй, он мне был даже симпатичен чем-то, соколовец этот. Чем-то… Севшина он мне чем-то напомнил, вот!

— Так как, будете говорить? — Молчит.

Руку на кобуру положил — и опустил. Какого, думаю, хрена? Офицер я или где?

Докурили мы с ним почти одновременно. Я свою о броню потушил, он просто под ноги выплюнул, задрал голову, на небо темнеющее зачем-то посмотрел.

— За сигарету — спасибо…

Я вздохнул и махнул коротко унтерфельдфебелю за его спиной — тот кивнул, шагнул в сторону, взялся за «эрму» — укороченная, десантный вариант, — и «от живота», коротко — та-та-та, наискось через грудь.