Запретная страсть - читать онлайн книгу. Автор: Дженни Браун cтр.№ 59

— Джеймс часто болел. По его виду сразу было заметно, что он не жилец на этом свете. Удивительно, что он прожил так долго, даже успел жениться на той несчастной. Черный Невилл совсем не верил, что Джеймс станет его наследником.

— Но ведь Джеймс не был единственным ребенком в семье, — вкрадчиво заметил Эдвард. — Ведь был еще я — здоровый, крепкий.

— О да, совершенно верно. Но ваш отец хотел, чтобы титул и состояние унаследовал именно его настоящий сын.

«Его настоящий сын»? Эдвард на миг опешил, а потом в его глазах сверкнула искра догадки. Миссис Этуотер по его лицу поняла, что он наконец догадался, к чему она клонила.

— Все-таки я проговорилась и выдала его тайну. А он так волновался, чтобы никто не узнал его тайну.

— Какую именно?

— Что ваша матушка изменила ему с другим мужчиной. Да и как иначе могло быть?

Да, иначе быть не могло.

— Ваша матушка была в тягости от другого мужчины. После родов ваш отец совершенно охладел к ней и целиком увлекся мной одной. Но мне было жаль вас. Никто из родителей не уделял вам никакого внимания, а вы, будучи малышом, нисколько не жаловались на их холодность и даже суровость к вам. Вот поэтому я привязалась к вам.

Тут в голове Эдварда возникла новая мысль.

— Но если я не законный наследник, значит, я не лорд Хартвуд?

— Нет-нет, вы самый настоящий лорд, поскольку отец признал вас своим наследником. Это условие было включено в брачный контракт. Для закона нет значения, от кого был зачат ребенок, главное — что он родился от законной жены. Впрочем, лорд Хартвуд не стал скандалить. Хотя он никак не мог быть вашим отцом, потому что около полугода его не было в Англии. Он жил вместе со мной в Париже. Однако в глазах закона вы его наследник, и никто не может это оспаривать.

— А почему он не стал поднимать шум?

— Из гордости. Из-за чего же еще? Развод всегда связан с позором, тем более выглядеть рогоносцем в глазах света ему не очень-то хотелось. Он согласился признать вас своим сыном, а жене позволил остаться женой в глазах ничего не подозревающего светского общества. Хотя он предупредил леди Хартвуд: еще одна ошибка, и он подает на развод. Кроме того, он твердо дал ей понять, чтобы впредь она не жаловалась, что бы он ни делал. В противном случае он грозил опозорить ее. С того самого времени ваша матушка жила с дамокловым мечом над головой. Думаю, угроза нависшей постоянной опасности так повлияла на ее характер, что с тех пор она стала очень ценить репутацию и благопристойность.

— Именно поэтому она ни разу не возражала отцу и не осуждала его поступков, даже когда он разорил нашу семью?!

— Да. Она знала, чем обязана мужу. Многие другие мужчины выгнали бы ее из дому, когда узнали бы правду.

— Кто же тогда мой отец? — прошептал Эдвард.

— Это как раз самая худшая часть тайны. Если бы ваша матушка завела шашни с каким-нибудь знатным лицом, одного круга с Черным Невиллом, ваш отец не стал бы так кипятиться. Он знал, что тоже немало наследил в других благородных семействах. Но, произведя дознание, он выяснил, что любовником его жены был проезжий актер, выступавший в амплуа любовника, этакого страстного Ромео.

Так вот кто его отец. Актер.

— Я всегда думала, что леди Хартвуд отдалась ему из желания мести и злобы после того, как лорд Хартвуд уехал вместе со мной в Париж. Хотя светским дамам следует остерегаться подобных связей, но, видимо, ваша матушка по-настоящему вознегодовала и совершила такой опрометчивый поступок. Ведь она прекрасно знала, что, ничем хорошим это не может кончиться. Даже такой сильной натуре, как ваша мать, не удалось переделать Черного Невилла. Больше всего он ценил собственные удовольствия и не позволял никому управлять его жизнью. Ваша матушка, видимо, хотела возбудить в нем ревность, как же она заблуждалась! Черный Невилл только возненавидел ее и никогда не простил ей такого оскорбления. Его злоба лишь возрастала, когда он видел, каким хилым рос Джеймс и каким здоровяком были вы. Вот поэтому он подарил мне ожерелье. Оно было куплено на деньги из приданого жены. Черному Невиллу хотелось отомстить жене во что бы то ни стало. Он предчувствовал, что его титул со временем достанется ребенку, в жилах которого не текла его кровь.

Миссис Этуотер говорила что-то еще дальше, но Эдвард уже не слышал ее. Его сердце переполняла буйная радость. Он не сын Черного Невилла. Он не порочный потомок порочного лорда. Над ним нет никакого проклятия. Эдвард не знал, кто его отец. Главным было то, что не Черный Невилл. Внезапно он ощутил, что вся его ненависть к матери, долгая и упорная, вдруг перестала его тревожить. Все оказалось объяснимым. Его ненависть не имела ничего общего с унаследованным характером, скорее она была следствием его жизни, полной ошибок и увлечений, и она могла умереть, уйти в прошлое точно так же, как и его прошлая порочная жизнь.

Он встал и поблагодарил миссис Этуотер. Выйдя в прихожую, он с испугом взглянул на свое отражение в зеркале. Он не знал, кто именно смотрит из зеркала на него. С горечью он сознавал, как далеко увлекло его чувство мести к матери, он смеялся над ней, беззащитной и уязвимой для его нападок. И вот теперь Элиза должна была расплачиваться за его слепую глупость, если только он не найдет способа смягчить сердце матери.

— Ее милость не сказала ни слова о том, когда вернется, — ответил дворецкий на вопрос Эдварда, к нескрываемой досаде последнего. По мнению дворецкого, леди Хартвуд отправилась к врачу, мистеру Аберкромби, у которого она проходила курс гидротерапевтического лечения.

Не было никакого смысла ехать в лечебницу, более того, его приход туда она восприняла бы с откровенным раздражением. Эдвард решил не портить дело излишней торопливостью и дождаться мать в библиотеке. Но к своему удивлению, там он нашел преподобного мистера Хоскинса, который исповедовал его брата на смертном ложе.

Появление Эдварда явно поразило священника. Не скрывая своего удивления, он поинтересовался, почему лорд Хартвуд до сих пор не вернулся в Лондон.

— Вам лучше кого бы то ни было должен быть известен ответ на этот вопрос, — ответил Эдвард. — Вы же присутствовали при составлении последней воли Джеймса. По условиям завещания я должен провести две недели в Брайтоне, чтобы дом остался за матерью.

— Очень странно, — почесывая подбородок, отозвал священник. — Два дня тому назад я сообщил леди Хартвуд, что воля умершего Джеймса вряд ли будет признана в суде.

— Не будет признана? Но почему?

— Мне, как священнику, не следует говорить о духовном состоянии умиравшего Джеймса, тем не менее в конце его жизни, судя по его весьма странным поступкам, я пришел к окончательному выводу. Дело в том, что в момент выражения последней воли баланс здравого ума Джеймса был нарушен.

— И как вы это можете обосновать?

— Очень просто — противоречивостью и непристойностью условий его завещания. Перед лицом вечности в страхе от греховной жизни Джеймс попытался насильно помирить после его смерти оставшихся в живых родственников. Но его замысел выглядел очень несообразным, он попытался примирить добродетельную мать с сыном, чье непристойное поведение стало притчей во языцех. Ваше появление в доме матери, да еще с любовницей, и ваше неприличное поведение на званом обеде стало лишним подтверждением нелепости такого плана.