Дорога на Дамаск - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ринго, Линда Эванс cтр.№ 84

Саймон потянулся было к наручному коммуникационному устройству, чтобы связаться с «Блудным Сыном», и к собственному ужасу обнаружил, что не только ничего не чувствует, но и вообще не в состоянии двигаться. Как он ни старался, ему не удалось пошевелить даже пальцем. В душу к нему снова закрался липкий страх. Повнимательнее разглядев помещение, он подумал, что такие стены больше напоминают переборки космического корабля!

Саймон все еще гадал, почему оказался на корабле, когда у него за спиной раздалось характерное шипение люка, открывающегося в переборке.

— Вы наконец очнулись, полковник! — сказал кто-то спокойным, негромким голосом.

Через мгновение перед глазами Саймона предстал незнакомец в белом халате.

— Меня зовут доктор Зарек, — представился он. — Нет! Не пытайтесь двигаться. Мы затормозили вашу нервную систему, чтобы вы случайно не пошевелились. Вы помните, что с вами произошло?

Саймон был не в силах покачать головой. Голосовые связки тоже ему не повиновались.

— Ну это уж слишком, — нахмурился врач и поколдовал над невидимыми Саймону приборами.

Саймону стало больно, и он умудрился втянуть воздух сквозь сжатые зубы. Его организм начал реагировать на причиненные ему чудовищные повреждения.

Внезапно Саймон почувствовал, что может тихонько шевелить языком и губами.

— Что со мной? — еле слышно прошептал он.

— Ваш аэромобиль разбился. Не будь вы офицером Кибернетической бригады, я бы предположил, что вам ужасно повезло, а сейчас просто констатирую, что броня, в которую был предусмотрительно закован ваш летательный аппарат, спасла вам жизнь.

— Меня сбили? — с трудом выговорил Саймон.

— Вряд ли, — отведя взгляд, ответил доктор Зарек. — Ваш линкор так не считает. Я присутствовал при его разговоре с вашей супругой, и он не упоминал поразивших вас ракет.

— Кроме того, — со странным выражением на лице добавил врач, — линкор просил извиниться перед вами как раз за то, что все время высматривал ракеты и не принял во внимание возможность диверсии.

Саймон прищурился и тут же застонал. Что же стало с его телом, если даже малейшее движение причиняет ему такую адскую боль?! Потом Саймон заставил себя задуматься о более важных вещах. Если «Блудный Сын» подозревает диверсию, то так оно наверняка и есть. Почему же он сам ничего не помнит?!

— Я ничего не помню, — прошептал Саймон.

— Чему же тут удивляться?! — нахмурившись, воскликнул Зарек. — Ваш мозг отказывается извлекать из памяти страшные воспоминания. Это защитная реакция. Другие части организма тоже умеют вырабатывать большие количества эндорфина, чтобы заглушить даже самую сильную боль, пока человек не окажется в безопасности. В момент аварии вы поняли, что вас решили погубить, и ужаснулись участи жены и дочери, оставшихся в лапах убийц. Не волнуйтесь, память к вам вернется, но это произойдет не раньше, чем ваш мозг поймет, что у вас достаточно окрепла психика.

Объяснение было правдоподобным, хотя Саймона и не утешала мысль о том, что его организмом заправляют не зависящие от его воли процессы, способные скрыть от него важную информацию. Потом ему в голову пришла новая мысль, и он еще больше заволновался:

— А где Кафари?

— Она осталась на Джефферсоне. Не захотела бросить там дочь. А вы на борту малийского грузового корабля. Мы летим на Вишну… Я работал главным хирургом Джефферсонской Университетской больницы, — продолжал доктор Зарек. — Мы собрали консилиум лучших хирургов, чтобы спасти вам жизнь, и сделали все, что было в наших силах. Но, к сожалению, на Джефферсоне просто нет оборудования, которое необходимо для вашего лечения.

— Вы были главным хирургом?.. — удивленно спросил Саймон.

— Я, так же как и вы, внимательно следил за ДЖАБ’ой, — глядя прямо в глаза Саймону, сказал Зарек. — И мне тоже не нравится эта партия… Все средства массовой информации на Джефферсоне сразу раструбили о том, что бригада вас отзывает… А как они злорадствовали по поводу аварии?! Вы не представляете себе, что они пишут: «Уволенный с позором в отставку офицер предпочел самоубийство военному трибуналу»!

Саймон пробормотал проклятие и попытался встать.

— Лежите тихо, полковник! Не тратьте силы на попытки двигаться! — предупредил Саймона врач. — Это пока бесполезно.

Хотя Зарек и говорил успокаивающим тоном, глаза его все еще сверкали гневом.

Он изучил показания приборов на стоявшем где-то сбоку мониторе, которого Саймону не было видно, и сказал:

— Вот так-то лучше… Я не доверяю правительству, покушавшемуся на жизнь офицера Кибернетической бригады. Эти люди меня просто пугают. Не знаю, насколько Витторио Санторини и Жофр Зелок опасаются вас, но твердо уверен, что мне совершенно не хочется жить на планете, где всем заправляют они и им подобные. Кроме того, они вряд ли считают меня политически благонадежным. Ведь после войны я входил в число личных медиков Абрахама Лендана, и всем известно мое отрицательное отношение к ДЖАБ’е. Если покушение на вашу жизнь сошло им с рук, они могут преспокойно начать расправу с остальными инакомыслящими. Вдобавок ко всему, я родом из каламетских фермеров, а к ним джабовцы питают особую неприязнь… Поэтому я воспользовался служебным положением и настоял на том, чтобы лично сопровождать вас на Вишну. Я не собираюсь возвращаться на Джефферсон. Если меня захотят выдворить с Вишну, я поеду на Мали. Там нужны хирурги, — мрачно добавил он. — У меня нет родственников на Джефферсоне. Они погибли во время войны. Их дом стоял почти прямо под Кошачьим Когтем… Кстати, я старался, как мог, убедить ваших жену и дочь отправиться с нами.

Саймон и сам знал, в чем была загвоздка, и Зарек не сообщил ему ничего нового:

— Ваша дочь ни за что не желала улетать, а ваша жена записала вам послание. Оно у меня. Хотите ознакомиться с ним сейчас или попозже?

— Позже, — прошептал Саймон и проговорил, глядя хирургу прямо в глаза: — Лучше все мне расскажите…

Зарек сразу понял, что хочет знать тяжело раненный офицер.

К тому времени, когда Зарек замолчал, Саймон уже радовался тому, что современная медицина умеет тормозить реакцию нервной системы человеческого организма. Он и не подозревал, что можно выжить, получив такие ранения. Если огромное количество еще предстоявших ему операций пройдет успешно, а регенерация нервной системы и восстановление клеток будут эффективны, он, возможно, снова сможет ходить. Но произойдет это через год-два, не раньше! А что станет за это время с Кафари?!.

Саймону приносила мрачное утешение лишь мысль о том, что ДЖАБ’а потратила много лет, упорно стараясь привлечь на свою сторону Елену. Ясное дело! Ставшая ярой джабовкой, дочь офицера Кибернетической бригады — огромная ценность для пропагандистов Санторини!.. Но как они издевались над ней во время первого школьного года! А как ловко они все подстроили во втором классе! Елена до сих пор свято верила в то, что борющаяся за всеобщее равноправие и общественное благосостояние ДЖАБ’а спасла ее от зверств учительницы, организовавшей травлю на почве личной неприязни. Она все еще была убеждена в том, что именно ДЖАБ’а восстановила справедливость, превратив остальных детей из ее лютых врагов в лучших друзей. Она так и не поняла, что это добрая и справедливая ДЖАБ’а изощренно травила ее сначала.