Мировая война Z - читать онлайн книгу. Автор: Макс Брукс cтр.№ 61

В следующие несколько недель мы наблюдали и десяток военных судов, любой из которых мог нас обнаружить, но никому не было до нас дела. Знаете американский корабль «Саратога»? Мы видели, как его тащили на буксире через Южную Атлантику. Полетную палубу превратили в палаточный городок. Как-то попалось судно, сильно напоминавшее английскую «Викторию», которое бороздило волны под лесом импровизированных парусов. Мы видели «Аврору», знаменитый крейсер, с выстрела орудия которого началась русская большевистская революция. Не знаю, как его вывезли из Санкт-Петербурга и откуда взяли столько угля для корабельных котлов.

Мы насчитали огромное количество потрепанных суденышек, которым давно пора на покой: ялики, паромы и лихтеры, никогда прежде не покидавшие тихих озер или внутренних рек, каботажные суда, которые должны были до конца службы оставаться у родного причала. Видели плавучий сухой док размером с перевернутый небоскреб, на его палубе теснились строительные леса, служившие временными квартирами. Док бесцельно качался на волнах. Не знаю, как эти люди умудрялись выжить, да и умудрялись ли. Попадалось много дрейфующих судов, у которых закончилось топливо и не работали двигатели.

Мы видели уйму частных лодок, яхт и парусников, сцепленных вместе наподобие гигантских плотов, плывущих в никуда, и не меньше настоящих плотов, сделанных из бревен или покрышек. Наткнулись даже на морской «самострой», обосновавшийся на сотнях мусорных мешков, наполненных упаковочной пенопластовой крошкой. Это напомнило мне о «пинг-понговой флотилии», беженцах, которые во время культурной революции пытались доплыть до Гонконга на мешках, набитых шариками для пинг-понга.

Мы жалели тех людей, зная, какая судьба их ожидает. Оказаться посредине океана и погибнуть от голода, жажды, солнечного удара или самого моря… Коммандер Сонг назвал это «большой регрессией человечества». «Мы пришли из моря, — говорил он. — А теперь бежим обратно».

Про «бежим» он верно подметил. Эти люди явно не задумывались, что станут делать, когда найдут «безопасность» среди волн. Они просто решили, что лучше находиться здесь, чем быть разорванными на берегу. В панике они не предполагали, что только оттягивают неизбежное.

— Вы пытались им помочь? Дать воды или пищи, отбуксировать…

— Куда? Даже если бы мы представляли, где могут находиться безопасные порты, капитан не имел права рисковать. Нас могли обнаружить. Мы не знали, у кого есть радио, кто может слушать сигнал. А вдруг за нами охотятся? И еще одна опасность: живые мертвецы. Мы видели множество зараженных кораблей, на некоторых команда все еще боролась за жизнь, на других остались лишь зомби. Однажды возле побережья Сенегала нам встретился роскошный лайнер под названием «Нордик Эмпресс», водоизмещением в сорок пять тысяч тонн. Оптика перископа оказалась достаточно мощной, чтобы мы увидели каждый кровавый отпечаток на окнах бального зала, каждую муху, сидящую на останках на палубе. Зомби падали в океан каждые несколько минут. Наверное, замечали что-нибудь вдалеке, вертолет или даже наш перископ, и пытались дотянуться. Они натолкнули меня на одну мысль. Если мы всплывем в парах сотен метров и приманим их к себе, то сможем очистить корабль без единого выстрела. Кто знает, что взяли с собой на борт беженцы? «Нордик Эмпресс» мог оказаться дрейфующей продуктовой базой. Я изложил свою задумку старпому и мы вместе пошли к капитану.

— Что он сказал?

— «Ни в коем случае». Неизвестно, сколько зомби на борту мертвого лайнера. Хуже того, он показал на экран, где мертвяки падали за борт.

«Смотрите, — сказал капитан. — Не все из них тонут».

Действительно. Некоторые успели до момента смерти надеть спасательные жилеты, некоторые надувались газами от разложения. Тогда я в первый раз увидел дрейфующего зомби. Мне следовало понять, что они будут попадаться на каждом шагу. Даже если заражено десять процентов кораблей, все равно это десять процентов от нескольких сотен тысяч. Миллионы зомби случайно сваливались в воду По одному — или сотнями, когда какое-либо из старых суденышек шло на дно. После шторма они устилали море до горизонта. Волны из болтающихся голов и протянутых рук. Однажды мы выдвинули поисковый перископ и уставились в искаженную зелено-серую муть. Вначале решили — что-то с оптикой, но потом оказалось, что мы зацепили одного мертвяка прямо за ребра. А он все еще трепыхался, и продолжал, наверное, даже после того, как перископ опустили. Если бы кто-нибудь принес заразу в лодку…

— Но вы были под водой? Как они могли…

— В момент всплытия субмарины мертвяк попадал на палубу или на мостик. В первый раз, когда я открыл люк, внутрь тут же скользнула вонючая, разбухшая от воды рука и схватила меня за воротник. Я потерял равновесие, упал на вахтенного, который стоял ниже, и грохнулся на палубу рядом с оторванной гниющей конечностью. Надо мной на фоне отрытого люка вырисовывался бывший обладатель руки. Я схватил пистолет и выстрелил, не раздумывая ни секунды. Нас засыпало костями и кусочками мозга. Повезло… будь у кого-то открытая рана… я заслужил выговор, который получил. Наверное, заслужил даже более серьезное наказание. С того момента мы всегда внимательно относились к моменту всплытия, и примерно каждый третий раз обнаруживали нескольких зомби, ползающих по корпусу лодки.

В те дни мы только смотрели и слушали мир вокруг, получая информацию из гражданского радиоэфира и даже из спутниковых телетрансляций. Картина не радовала. Умирал и города, целые страны. Мы слышали последнюю передачу из Буэнос-Айреса, потом узнали об эвакуации Японии… У нас были обрывочные сведения о бунтах в российских войсках. Получив сведения об «ограниченном атомном конфликте» между Ираном и Пакистаном, удивлялись, отчего всегда были так уверены, что на кнопку нажмете вы или русские. Из Китая ничего не поступало, ни подпольных трансляций, ни официальных правительственных сводок. Пытались поймать переговоры судов ВМС, но после нашего побега коды поменяли. Пусть присутствие китайских кораблей представляло для нас некоторую угрозу — мы все еще не знали, охотятся за нами или нет, — зато они служили доказательством, что не весь наш народ сгинул в желудках мертвяков. В тот момент мы были рады любым новостям.

Начались проблемы с продуктами. В ближайшем будущем надо было придумать выход. С лекарствами оказалось сложнее. И западных таблеток, и традиционных лечебных средств стало не хватать. Многие гражданские страдали различными заболеваниями.

У госпожи Пэй, матери одного из наших офицеров, был хронический бронхит, аллергическая реакция на какое-то вещество, краску или машинное масло, в общем, на то, от чего на подлодке просто так не избавишься. Она уничтожала наши запасы противоотечных средств с угрожающей быстротой. Лейтенант Чин, один из наших офицеров, спокойно предложил устроить старушке эвтаназию. Командир лодки посадил его на неделю под арест, наполовину сократил паек и приказал не выдавать ему медикаменты, если не будет угрозы для жизни. Чин был хладнокровным ублюдком, но его предложение заставило нас задуматься о том, как поступать дальше: растягивать запасы или найти способ переработки отходов.

Набеги на мертвые суда все еще находились под строжайшим запретом. Даже когда мы замечали вроде бы совершенно пустой корабль, из его трюма всегда доносился стук пары-тройки зомби. Для рыбалки у нас не было ни материала, чтобы связать сети, ни желания держать лодку часами на поверхности, закидывая их в море.