Звезда - читать онлайн книгу. Автор: Антон Первушин cтр.№ 51

– Достойный ответ, – заметил пожилой офицер.

Но хмырь Скворцов был неумолим.

– Я о другом спрашивал, – сказал он небрежно. – Я, млин, спрашивал, являются современные реформы объективным историческим процессом или нет? У Маркса и Энгельса что-нибудь сказано о наших реформах? А у Ленина? Может, они считали, что лавочников нужно поддерживать и кооперацию развивать? А может, они все-таки считали, что пролетариат сможет построить новое общество без лавочников и кооператоров? А так, глядишь, еще пара лет пройдет и армия, млин, кооперативной станет!

Замком «приемника» аж закашлялся.

Юра не знал, что ответить. Наверное, ему надо было больше интересоваться политикой, но он пропускал велеречивые доклады мимо ушей, потому что это никак не помогало юному мечтателю приблизиться к заветной цели – к небу. И вот оказалось, что интересоваться надо было!

Москаленко-младший лихорадочно рылся в памяти, но на ум ничего не приходило. И вдруг – как вспышка, как озарение! Он вспомнил слова из слышанного очень давно и успешно забытого доклада генерального секретаря Андропова. Там что-то было о том, что марксизм – это не монумент, а живое учение, которое меняется, если меняются реалии. В самом деле, возьмем, к примеру, персональную ЭВМ «Агат» – ведь не было же этих самых ЭВМ во времена Маркса или Ленина. Кем является человек, который работает с «Агатами», пишет для них программы? Уж не рабочим и не крестьянином – точно! Творческой интеллигенцией? Да, конечно. Но не об этом ли мечтали вожди мирового пролетариата, когда придумывали коммунизм? Не о тех ли рабочих будущего, которые создадут умные машины, передоверят им монотонный нетворческий труд, а сами станут интеллигенцией – пролетарской интеллигенцией. И таких людей должно становиться всё больше. А кроме того – всё больше их становится и в капстранах. Ведь и там появляются умные машины, и там формируется новый класс образованного пролетариата. Эти новые люди обладают совсем другим кругозором и совсем другими потребностями, чем пролетарии начала ХХ века. Значит, необходимо изменить марксизм с учетом новых реалий, с учетом новых людей. Если же оставить всё как есть, то эти новые люди окажутся как бы без внимания тех, кто занимается политикой, и могут быть вовлечены врагами социализма в свои структуры. Программист вместо того, чтобы осознавать свой статус передового отряда пролетариата будущего, будет работать на капиталиста или, хуже того, на американскую военщину. Ведь любое дело можно повернуть и так и этак: на благо будущему или, наоборот, на борьбу с будущим.

Примерно так и описал Юра свое видение проблемы членам уважаемой комиссии. Когда он закончил, то боялся посмотреть в сторону хмыря Скворцова – догадывался, что ничего хорошего не увидит.

– Очень интересно, – сказал пожилой офицер.

Замком «приемника» с отрешенным видом чего-то черкал в блокноте. Похоже, рисовал всяких страшилищ.

– Млин, – сказал хмырь. – Хватает у тебя, кандидат, тараканов в голове… Товарищи, – он повернулся к замкому, – у меня больше нет вопросов к кандидату Москаленко.

Замком оживился и милостиво отпустил Юру.

Москаленко-младший вернулся в казарму в расстроенных чувствах. Он чувствовал острый стыд за то, что не сумел адекватно ответить на вопросы коварного хмыря, и за то, что растерялся, дал себя запутать и увести от главного, что можно и должно было сказать перед лицом приемной комиссии. Но шанс упущен, и рвать волосы бесполезно.

Юра уже представлял себе, какими взглядами будут провожать его другие кандидаты из взвода: кто-то с равнодушием, кто-то с сочувствием, а кто-то, может, и со злорадством, потому что считает себя умнее, способнее, достойнее… Еще Юра с ужасом думал, как же ему теперь возвращаться домой? Мама, конечно, будет только рада, а вот отец… Он ведь так надеялся, что у младшего сына всё получится, если уж у старшего жизнь не заладилась. А теперь? Честно говоря, Юра даже не представлял, а как быть дальше, чем заняться, если небо закрыто, – ведь он уже настолько свыкся с однажды сделанным выбором, что не мог думать ни о чем другом. Пойти в простое военное училище? Вот глупость! Маршировать в колонне, бегать с автоматом и ездить на танке, в то время как у тебя над головой настоящие люди штурмуют небо? Увольте! Сами бегайте и ездите! Пойти в простые инженеры, чтобы получить диплом и просиживать где-нибудь на заводе за сто двадцать рублей? Еще скучнее. В вольные пэры податься? Совсем не в кайф, родная!

Юра чувствовал, что не сможет стать кем-то значительным без авиации. Придется всю оставшуюся жизнь кому-то подчиняться и следовать за кем-то – за более удачливым, кому повезло найти себе дело по душе и стать настоящим мастером. Было так обидно, что хоть волком вой. И наверное, это его состояние заметил Артем Анисимов – бесшабашный кандидат, деливший с Юрой двухъярусную койку.

Анисимов как раз валялся на этой самой койке, смотрел в дощатый потолок и перебирал струны старенькой гитары, с которой никогда не расставался. Прапорщик при заселении кандидатов в казарму пытался ее отобрать, но Артем уперся, дело дошло до начальства, и замком, переговорив со строптивцем, лично распорядился оставить музыкальный инструмент владельцу. Анисимов действительно играл на гитаре, как бог. Знал назубок весь репертуар ленинградских команд: «Аквариума», «Алисы», «Кино». Хорошо исполнял Высоцкого – подражая узнаваемой хрипотце знаменитого барда.

Заметив Юру и его перекошенное печальной думой лицо, Артем отложил гитару и сел на койке:

– Чего случилось? Куда ходил?

Москаленко не хотел рассказывать другим кандидатам о своем фиаско, но в тот момент его отчаяние достигло критической отметки, нервы сдали, и он, торопясь, сбиваясь и повторяясь, выложил Артему всё, что видел, слышал, запомнил и прочувствовал.

Анисимов, надо отдать ему должное, выслушал с вниманием, не перебивая. А потом хмыкнул и опять водрузился на койку.

– Забей! – посоветовал он.

– Как это? – изумился Юра, который под конец своего рассказа чуть ли не плакал.

– А так! Забей и всё! – отозвался Анисимов, он снова взял гитару в руки и подергал струны: – Если друг оказался вдруг…

Юра присел на тумбочку рядом и положил пальцы на гриф гитары, мешая Артему играть:

– Нет уж! Ты уж скажи, почему я забить должен. Ты скажи!

Место отчаяния стремительно занимала ярость. А поскольку других субъектов для выплеска негативных эмоций, кроме Анисимова и дневального, поблизости не наблюдалось, то Артем мог готовиться к худшему. Юра и подраться был сейчас не прочь, хотя и сильно уважал соседа по койке.

Впрочем, серьезного конфликта не получилось. Анисимов приподнялся и поманил Юру пальцем, а потом едва слышно произнес:

– Всех, кто медкомиссию прошел и экзамены сдал, зачислят. Информация проверенная, будь спок.

– Откуда знаешь? – Юра быстро остыл и, оглянувшись на дневального, тоже перешел на конспиративный шепот.

– Состав ВВС увеличивают вдвое, – объяснил Артем. – Пришла команда брать всех, кто проходит. Конкурса, считай, в этом году нету.