Ключи Коростеля. Ключ от Дерева - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Челяев cтр.№ 60

– Ну, пора, почтеннейшие, отдохнуть с дороги, – встал с лавки хозяин. Тут же из соседней комнаты вышла его жена и, улыбнувшись, жестом пригласила их войти. Друидов встретили низкие и широкие кровати, застеленные свежим бельем. Усталые путники один за другим вышли в сени умыться перед сном.

Ян украдкой взглянул наверх, но мальчик, по-видимому, спал, закутавшись в одеяло. Хозяйка улыбнулась Яну краешками губ и сунула ему в ладонь медовую лепешку. Коростель жестом поблагодарил ее и пошел спать.

Утомившиеся за день, друиды заснули быстро. Только Молчун, оставленный сторожить первым, уселся на краешек кровати, отодвинул занавеску и стал смотреть в ночную темень. В доме все постепенно стихало, перестала звякать посудой хозяйка, корова, которую врачевал Збышек, тоже успокоилась, и только за окном высоко в листве серебристо стрекотал большой кузнечик. Какое-то время Ян слушал его, недоумевая, как такое маленькое существо может издавать такие громкие звуки, но потом усталость сморила его, и он незаметно для себя уснул.

Молчун разбудил его на смену через пару часов, а ему показалось, что он совсем не спал, только прилег и сразу же встал. Немой друид указал Яну на окно и что-то невнятно промычал. Коростель прильнул к стеклу, но было темно, и глаза еще не привыкли – в их комнате ярко горела толстая свеча. Он отослал Молчуна спать, успокоив его, так как друид все пытался ему что-то объяснить, поминутно указывая на занавески. Вскоре тот уснул, а Ян вернулся к окну и стал смотреть во двор. Постепенно стали рельефно вырисовываться детали двора: лавка, поленница, колодец в отдалении. Двор был пуст, лишь иногда его освещало белое сияние луны, словно приносимое порывами ветра.

Так Ян сидел долго, пока не услышал в доме тихий звук, будто звякнула ложка в пустом стакане. Коростель понаслышке знал об обычаях домовых, поэтому тихо встал и на цыпочках подошел к двери. Она отворилась с тихим скрипом, и Ян осторожно выглянул в комнату. На широкой высокой кровати, затянутой тюлевым пологом, спали хозяева. Ян встал на лавку и осторожно заглянул за печь. Там лежало смятое одеяло и маленькая подушка-думка с подложенной под нее большой вязаной кофтой. Хозяйского сына не было, наверное, вышел в сени до ветру. В ту же секунду из маленькой кухоньки донесся тот же звук, что он уже только что слышал. Ян вошел в кухню и сразу увидел мальчика, тот сидел за дощатым столом, застеленным домотканой скатеркой. Мальчик посмотрел на Яна, и в его глазах на секунду вспыхнула искорка интереса. Потом он опустил глаза и вернулся к своему занятию, прерванному приходом Яна.

На столе лежала большая краюха серого хлеба. Мальчик отрезал от нее большие ломти и важно, степенно их ел, медленно и тщательно жуя. Ян присел напротив на лавку и дружески улыбнулся мальчику. Мальчик отрезал очередной кусок и предложил его Коростелю. Ян покачал головой, тогда мальчик еле уловимо пожал худенькими плечами и стал есть его сам. Коростель вспомнил, что на печи он только что видел ту миску, которая лежала у мальчика за ужином. Она по-прежнему была полна медовых лепешек, но лакомство было не тронуто.

– Ты кто? – спросил мальчик, жуя хлеб и запивая его водой из большой глиняной кружки. В ней была маленькая ложечка, она-то и звякала о край, когда мальчик отпивал воды. Он и жевал серьезно, задумчиво, словно машинально выполнял некую важную работу, ни на секунду об этом не забывая.

– Меня зовут Ян, – ответил Коростель, внимательно глядя на мальчика, не понимая смысл этого простого действа.

– А-а, – понимающе протянул его собеседник и тут же откусил очередной кусок ноздреватого хлеба.

– Ты голоден? – спросил Ян только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать. Рот мальчика был набит, и он только отрицательно помотал головой, продолжая жевать.

– Зачем тогда ты ешь хлеб? – улыбнулся Коростель. – Есть гораздо более вкусные вещи. Хочешь, я принесу тебе лепешек? Они медовые, сладкие…

Мальчик снова покачал головой и отпил воды, слегка подавившись. Хлеб был мягкий, недавней выпечки.

– Слушай, у меня в котомке есть заячья ножка, вяленая, закопченная, как говорят охотники, с дымком. Хочешь угощу?

На секунду мальчик заинтересовался, но интерес его, как оказалось, был другого рода.

– Ты охотник?

– Нет, – ответил Ян. – Я живу в лесу, недалеко от реки, только эта река течет… в другом месте.

– А сюда ты лесом пришел? – гнул свое маленький хлебоед.

– И лесом тоже, – сказал Коростель, не понимая, чего мальчик от него хочет.

– А заячьего хлеба у тебя нет, случаем? – спросил мальчик.

– А разве зайцы хлеб пекут? – в свою очередь спросил Ян и тут же вспомнил гневную тираду Снегиря по поводу подобной манеры вести разговор.

– Пекут, – убежденно заявил мальчик, на мгновение перестав жевать.

– Это кто ж тебе такое сказал? – усмехнулся Коростель.

– Мотеюнас сказал, отец, – солидным басом ответил его собеседник. – Он мне иногда с охоты приносил хлеб, когда я не озорничал и мать слушался. Говорил, зайцы кланяться велели и хлеба передавали.

– И чем же этот хлеб такой особенный? – поинтересовался Ян. Он уже догадался о подлинном происхождении «заячьего» хлеба.

– Заячий, – мечтательно произнес мальчик, давая понять, что именно этим словом все сказано. Однако тут же прибавил: – Вкус у него особенный… лесной такой. По виду-то больно не отличается, такой же, как у матери. Но мать всегда большие караваи печет, а у зайцев только горбушки всегда бывают. Зато вкусные – мочи нет, я их всегда съедаю до последней крошечки.

Мальчик помолчал, потом для полной уверенности все же спросил на всякий случай:

– Так нет хлеба-то?

– Нет, брат, заячьего нет, – развел руками Ян и запоздало посетовал, что не надо было ему про заячью ножку упоминать, а тем более есть предлагать, раз он так их любит и хлеба от них ждет.

– Понятно, – ответствовал мальчик, взял очередной ломоть, внимательно рассмотрел его и откусил большими передними зубами, как маленький серый заяц.

– Так ты потому так хлеб любишь, что он на заячий похож? – улыбнулся Ян.

– Нет, не только, – важно ответил мальчик. – Хлеб – он полезный. Его надо есть побольше, иначе…

Он замялся на мгновение и, коротко взглянув на Коростеля, дескать, стоит ли делиться с ним тайной, тут же откусил ноздреватую корку очередного ломтя.

– Иначе – что? – спросил Коростель, всем своим видом демонстрируя живейший интерес к тайне мальчика.

– Иначе умрешь, – спокойно и буднично закончил тот. Слово было столь неожиданно, что Ян даже растерялся – что-то ворохнулось в душе, в памяти древним преданием.

– Кто это тебе сказал такую ерунду? – справившись с собой, подчеркнуто весело рассмеялся Ян.

– И вовсе это не ерунда, – возразил маленький философ. – Если хлеб не есть совсем, будешь становиться тоненьким-тоненьким, как тростинка, слабым и… – он на секунду замер, видимо, припоминая чьи-то слова, – и немощным, вот. Так побудешь немного, высохнешь как шкилет и помрешь. Поэтому я теперь хлеб ем, не то что раньше. Прежде-то я его не больно любил, а теперь вот понял.