Ночная смена. Остров живых - читать онлайн книгу. Автор: Николай Берг cтр.№ 50

Дальше меня кормят – очень вкусно и, что удивительно, без расспросов. Похоже, что работать приходится ударно. А мне в одиночестве даже как-то и уютнее. Нежное жареное мясо с трогательными перышками зеленого лука, овощное рагу очень по-домашнему сделанное и полчайника чая… И хлеб у них тут свежий, ржаной…

Деревья у крепости спилены. Крепость от этого как-то словно увеличилась, стала грозной и неприветливой, а Заячий остров облысел. На причале, несмотря на уже позднее время, тарарам и ругань. Слышу голос Ильяса, орет громко и злобно. Но таких орущих тут с десяток. Суть становится понятной очень быстро: два БТР доплыли на буксире хорошо, а вот третий утонул совершенно бесславно – благо что на нем не было ничего портящегося от воды и утопло железо это совсем рядом – на мелководье, но все равно досадно. Командиру сейчас не до меня, увидев, кивает и продолжает орать на того самого вальяжного зама Михайлова:

– А кто помпу проверял? Ваш человек сказал, что исправна. Своим ухом слышал! Вот этим левым! Герметизации, оказалось, вообще нет! Дырявый агрегат доплыл, а целый – декиши! [25]

– Да хватит вам орать как оглашенному! Достанем, делов-то на час. Вы, к слову, обнаружили воду – тоже словно спали!

Ко мне подходит Павел Александрович. Борт что-то и ему привез. Помогаю тащить тяжелый и длинный тюк.

– Кто б подумал, что опять к этому вернемся. Еще и Александровский парк рубить не ровен час придется, для воссоздания старого назначения – расчищенных секторов обстрела.

– Это вы о чем, Павел Александрович?

Он смотрит удивленно.

– О том, что окружающий Артиллерийский музей Александровский парк долгое время был предпольем крепости и Кронверка. И ничего тут не строили, и никаких деревьев, разумеется, не было. Это уже при Николае Первом сочли, что больше опасности для столицы нет, и потому в секторах обстрела посадили деревья. Но на всякий случай дома было запрещено строить. Деревья-то спилить недолго. Кстати, у Адмиралтейства садик точно по такой же причине образовался. Ладно, пойдемте, там сейчас бенефис намечается…

– Чей бенефис?

– Завтра сводный отряд алебардистов примет участие в возвращении кронштадтского госпиталя. Ваша команда тоже участвует, к слову. Вот ребята и решили сегодня устроить лекцию по холодному оружию. Дункан солирует.

– А оружие от музея?

– Большей частью. Досадно, завтра обязательно что-нибудь поломаем и погнем, а это редчайшие образцы. В дело, конечно, пойдет, что имеет поменьше исторической ценности. Но это между нами. Бойцы получили полный набор легенд, так что сказанное – сугубо между нами.

– Ну а легенды-то зачем?

– Странный вопрос! Легендарное оружие бойца поддерживает. Мораль повышает. Уж вы-то должны знать…

Тихонько пристраиваемся к слушателям. Немало набралось, сотни три стоит и сидит. Дункан, тот самый фанатичный любитель холодного оружия из ОМОНа, блаженствует, окруженный несколькими столами, где сложено всякое смертоубийственное железо прошлого. Лекция уже началась…

– Копье – вот основная ударная сила была, самое мощное оружие. Потому копий так много, самых разных. Мечи – это уже ближний бой. Потому, чтоб вам понятнее было, копье – это винтовка, автомат прошлого.

– А меч, значит, пистолет? – спрашивают из кучи зрителей.

– Да. Или пистолет-пулемет.

– А кинжал тогда что? Ножик?

– Нет, кинжал – это пистолет карманной носки. Оружие последнего шанса, немощное, но зато всегда при себе.

– Дункан, хорош лапшу развешивать! – тормозит его сослуживец.

– Ты помолчи лучше, раз не разбираешься!

Дункан, злобно пыхтя, начинает рыться в сложенных на столах железяках, потом тягает по одной – показывать.

– Вот, глядите, балбесы! Копье – это металлический наконечник на палке. Так?

– Ну так.

– Вот просто копье – коротенькое, наконечник лепестком. Примитив. Зверя не остановишь толком, доспешного рыцаря тоже. А вот такого же забулдыгу, как ехидный Егоров с его выкриками про лапшу, самый раз. Смейся, смейся, будет тебе строевой подготовки сегодня! Понадобилось людям чисто охотничье копье – сделали негры-масаи такое… В лапах у Мак-Лауда странное копьецо с маленьким древком и здоровенным наконечником, чуть ли не в полдревка длиной. Наконечник неприлично тонкий и какой-то несерьезный, аж вибрирует в воздухе… – (Одновременно слышу умоляющий голос Павла Александровича, напоминающего громиле Дункану, что тут ценнейшие образцы и поаккуратнее, ради бога, поаккуратнее!) – Железо тут мягкое и даже при столкновении с костью гнется – вот во льве и застревает. А при этом разрез громадный, наточено будь здоров. Зверюшка быстро кровью истекает. И нашпиговывают масаи такими копьями льва в момент, особенно если один из них льва за хвост схватит и даст несколько секунд остальным на бросок.

– Дункан, ну не ври так нагло! Давай по делу, а?

– Прохоренко! Если б ты умел читать, то это бы и сам знал! Масаи за хвост льва хватают, причем не за конец, как ты своей головой подумал, а у самой жопы. Иначе лев стряхнет такого масая. Хвостище у льва как железный прут может быть. А если льва схватить у самой жопы за хвост, киса ничего сделать не может. Тут ее и шпигуют.

– Ага, а таскавшему кису за хвост – ордэн…

– Орденов у них нет, зато все девки его…

– Давайте вернемся к теме. Вас как на минутку оставь, так сразу о девках…

– Слушаюсь. Теперь пилум. Можно так драться, можно врагу в щит воткнуть, чтоб защищаться не мог, и мечом дорезать. А до них были сариссы – военный секрет македонской фаланги. Они ведь почему всех громили, потому что обычные греки в одной руке держали щит, а второй с копьем дрались. А Саша Македонский сообразил приделать к щиту ремешок, и щит повесили через плечо. Вес щита с руки снялся, и копьем македонцы уже дрались, держа его двумя руками, сила удара, считай, вдвое увеличилась. К тому же в фаланге задние шеренги своими шестиметровыми копьями с балансирами-противовесами не дрались, а просто устраивали такое подвижное заграждение – врагу было не пробиться, в мечи не сойтись. А первые ряды македонцев обеими руками, значится, врага беспрепятственно резали…

Потом ситуация изменилась – рыцари появились. Хрен его железячного чем достанешь, и лошадь его в броне, даже на хвосте стальной нахвостник. Запонадобились бронебойные копья. Вот пика. Наконечник маленький, давление на кончике, когда о него рыцарь на всем скаку ткнется, адское. Прошибает доспех, оказывается рыцарь как на булавке. Но его еще добить надо. Пожалуйста, сделали алебарду.

Омоновец вытягивает из кучи на столе и показывает публике какую-то чудовищного вида железяку на длинной палке. Такое впечатление, что он ждет от всех нас молитвенного экстаза при виде этой бодяги. Не дождавшись, продолжает, глядя на нас, как на убогих: