Воющие псы одиночества - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 48

- Но ты же вырос с неродными родителями, и ничего, - возразила Аля. - И ты всегда знал, что они неродные, от тебя с самого начала этого не скрывали.

- Когда тебе всего три годика, можно смириться с чем угодно, а когда тебя родная мать продает неродному отцу в шестнадцать лет, это трудно принять. Для Динки это и без того огромная травма, так что не надо ее усугублять.

Он хотел жертвовать, жертвовать и жертвовать, поэтому на все доводы сестры находил весомые и разумные контраргументы. Несколько раз Элеонора Николаевна пыталась собраться с духом, чтобы поговорить с братом откровенно, попытаться объяснить ему его же собственные ошибки, его заблуждения и детские комплексы, из-за которых его жизнь складывается так чудовищно и странно, но мужества в себе не находила. Андрей всегда был для нее младшеньким, маленьким птенчиком, крошечкой, и поэтому между ними не было той глубокой дружбы, при которой позволительно лезть другому человеку в самое нутро. Какая может быть дружба, когда тебе пятнадцать, а ему - три? Или когда тебе двадцать пять и ты уже замужем, а ему только тринадцать и он гоняет с мальчишками в футбол, а на девочек даже еще и не смотрит? Сейчас Эле уже пятьдесят шесть, а Андрею осенью исполнится сорок четыре, но отношения остались такими, какими сложились когда-то, в далекие шестидесятые. Брат и сестра обожали друг друга, но друзьями не были.

«Так надо ли оберегать его от волнений и переживаний? - спрашивала себя Элеонора Николаевна, идя рядом с Инной Шустовой вокруг храма и держа одной рукой зажженную свечу, а другой придерживая обрезанную пластиковую бутылку, защищающую пламя от холодного апрельского ветра. - Я все стремлюсь его защитить, укрыть под своим крылом, а может, напрасно? Андрюша хочет жертвовать и страдать, жертвовать и страдать, а я ему мешаю. Но я так не хочу, чтобы он страдал! Я так его люблю, моего маленького, мое солнышко… Иногда я даже не понимаю, кого люблю сильнее, Андрюшку или собственного сына. Если он будет страдать, он будет счастлив. А если будет спокоен и счастлив, начнет страдать. Порочный круг какой-то».

Ладно, она подождет до завтра. Пусть завтра придут эти, «с Петровки», Аля поговорит с ними и потом решит, надо ли подключать брата.

Она не знала, чего ждет от этого разговора и на основании чего будет «потом решать», просто ухватилась за повод не принимать решение прямо сейчас.

* * *

В это же самое время, в Пасхальную ночь, в начале первого, Юра Коротков сидел у себя дома и вместе с Серегой Зарубиным раскладывал пасьянс из информации, собранной по двум убийствам московских студенток. Вернее, убийств было не два, а пять, но тут сыщики как-то сомневались, ибо два были выполнены совершенно точно одной рукой и похожи до мельчайших деталей, а три других все-таки отличались, и важно было понять, являются ли эти отличия, существенными или ими можно пренебречь и с полным основанием считать, что в серии уже целых пять преступлений. Сидели они давно, часов с семи, Ирина, Юрина жена, приготовила пасхальный стол и ушла на Крестный ход. Она не была религиозной, но на Крестный ход почему-то ходила уже много лет, как она говорила, «на всякий случай». И Великий пост соблюдала, но это уже больше из соображений здоровья, все-таки семь недель без мяса - это очень неплохо для самочувствия.

Пять жертв, пять убитых девушек и молодых женщин, три студентки, одна - менеджер из дорогого бутика и одна - неработающая папина дочка и по совместительству чья-то любовница. Все задушены, причем трое - руками, а двое - удавкой. Все убийства произошли поздним вечером или ночью. Во всех пяти случаях потерпевшие не проводили вечер убийства с компаниями, поэтому никто из близких не мог точно сказать, где и с кем они были.

- Ты плохо старался, - ныл Зарубин, уныло глядя на разбросанные по всей комнате бумаги, - надо было что-нибудь придумать.

- Ну что, что придумать? - сердился Коротков.

- Что-нибудь душераздирающее, чтобы она нас пожалела. Черт, ведь надо же такому невезению случиться, серии бывают не каждый день, все-таки это дело редкое, так именно под эту серию она в отпуск ушла. А ты как начальник куда смотрел? О чем думал-то своей головой плешивой? Зачем отпустил Палну? Что мы теперь с этой горой информации делать будем?

- Да пойми ты, - кипятился Юра, - когда Аська рапорт подписывала, никакой серии не было, было одно убийство с удавкой и одно с этой дурацкой розочкой на лбу у потерпевшей. Кто ж мог знать, что вторая удавка появится? Тем более что первая студентка с удавкой была в середине марта, про нее уже на территории забыть успели. А на розочку вообще внимания не обратили, потому что накануне взорвали машину депутата Госдумы Корякина, и всех из-за этого взрыва на уши поставили. А менеджера и папину дочку мы с тобой уже для подстраховки сюда пристегнули, просмотрели все нераскрытые убийства за три месяца и отобрали то, что может лечь в серию. А может и не лечь.

- Юр, а пожрать когда можно будет? - жалобно спросил Зарубин, который первые признаки голода ощутил еще часа в три пополудни, но перекусить случая не представилось.

- Вот Ирина придет, и поедим, - строго ответил Коротков. - Разговеемся. Не отвлекайся.

- Да не могу я! У меня от голода в мозгах спазмы, я не соображаю ничего.

- А ты напрягись, уже недолго ждать. Давай все сначала. Вот смотри, менеджер из бутика у нас жгучая брюнетка, тип внешности точно такой же, как у первой удавки, и цвет волос совпадает, и рост, и комплекция. Но, с другой стороны, способ убийства не тот. А вторая удавка у нас по способу абсолютно идентична первой, но девушка - рыжеватая блондинка, и фигурка у нее другая, хотя обе студентки и обе любят посещать развлекательные заведения одного и того же профиля. Папина дочка тоже блондинка и тоже любит такие заведения, но она не студентка.

- Ага, а розочка не блондинка и в заведения не ходит, но зато студентка. Юр, мы, по-моему, топчемся на одном месте и переливаем из пустого в порожнее. Тут нужна схема, система, алгоритм какой-то, чтобы работать с информацией. Чего там Пална в таких случаях делала?

- Карточки писала, - мрачно изрек Коротков. - Так мы с тобой их тоже написали, вон весь пол ими усыпан. А толку? Еще она схемы чертила, связи потерпевших графически изображала, вон они, в рулонах, в углу стоят. Я, Серега, и так знаю, что делать надо, только, кроме этого, надо еще уметь увидеть, схватить глазами несколько факторов одновременно и отслеживать их. Мы с тобой не умеем, а Аська, чтоб ей пусто было, умеет. Сколько там натикало?

- Тридцать пять минут первого.

- Слушай, и вправду что-то жрать хочется - сил никаких нет. Ничего, потерпим, еще минут двадцать осталось.

- А чего так долго? - забеспокоился Зарубин, ерзая на стуле и с жадностью поглядывая в сторону кухни, откуда доносились дразнящие аппетитные запахи. - Я думал, как двенадцать стукнет - так все, можно разговляться.

- Ирку надо дождаться, у нас тут поблизости церкви нет, она куда-то далеко ездит, в Елоховский собор, кажется, или в Новоалексеевский монастырь, в общем, куда-то в те края.