Второго шанса не будет. Отражение во мгле - читать онлайн книгу. Автор: Сурен Цормудян cтр.№ 43

— Неужто раньше, как ты говоришь, такое было возможно? Ну, как сейчас? Разве можно вообще привыкнуть к жизни после ядерной войны еще до нее? — Сабрину не то чтобы интересовали рассказы отшельника, просто она неплохо относилась к миролюбивому старику Кожевникову и не желала обидеть своим равнодушием к его болтовне. Судя по всему, несмотря на кажущуюся нелюдимость, он испытывал нехватку в общении. В нормальном общении, а не в ставших традиционными попойках с церберами, которые всегда кончались раскладыванием сомлевших алкашей по укромным уголкам станции. А уж кто-кто, но молодая охотница прекрасно понимала человека, которого тяготило одиночество.

Сейчас же девушку беспокоили ее собственные мысли, природу и суть которых она пыталась распознать, чтобы понять, как ей быть дальше.

Кожевников был явно доволен тем, что сидящая напротив за столом девушка поддерживает разговор.

— Да ешь, чего ты. Голодная, небось, с охоты-то. Кушай, кушай. У меня этого добра навалом. Я же тут, кхе-кхе, пищевой олигарх, наподобие ихнего Жуковского. — Он кивнул куда-то в сторону, и не важно, там ли находился Перекресток Миров, — аналогия была понятна.

— Да я кушаю, дядя Витя. — Она демонстративно отправила в рот очередную волокнистую полоску.

— Соли не хватает, да? — виновато спросил Кожевников.

— Да я соли-то практически не помню, как и сахара, так что дискомфорта не чувствую, — пожала Сабрина плечами.

— Тебе легче, — хихикнул Кожевников. — А я всю жизнь солености да копчености трескал. Ну так вот… Что ж я тебе рассказывал? Как я привык. Короче, ничего на самом деле сложного. Знаешь, в нашем мире миллионы, если не половина всех людей, жили в таких условиях, что мама не горюй. Ну, кто-то по необходимости или там по долгу службы. Кто-то просто потому, что не повезло родиться в благополучной стране или в богатой семье. Типа «Генералы песчаных карьеров» или «Город бога». Ну, кино такое. Батя мой офицером служил — как говорится, куда Родина пошлет. А то ведь были советские времена. Тогда, как правило, офицер рассуждал просто: отправят к черту на кулички, значит, так надо. Страна у нас большая, богатая, а проклятые империалисты все коварные планы вынашивают. Надо защищать Родину на всех рубежах, чтобы в тылу труженики социалистического труда да родная партия могли в безопасности строить светлое будущее. Дескать, мы сейчас в лишениях, зато дети получат все. — Виктор выдавил смешок в кулак и, покачав головой, извлек из-за пазухи никелированную плоскую фляжку. — Получили, блин, ептыть. Просрали все дети-то. — Он сделал глоток, занюхал рукавом и пожевал какой-то корешок. — Короче, батя мой служил где-то под Анадырем. Даже севернее Анадыря. Чукотка. Ну, я так скажу: если есть у вселенной жопа — прости, Сяба, — то это примерно в самой глубокой ее точке. Холода, как у нас тут сейчас. Солнца не видишь полгода. У нас-то оно есть каждый день. Ну, где-то там, над тучами этими. Кстати, хорошо, что тучи, не то холоднее было бы во сто крат. Ну вот. А родился я, где бы ты думала?

— В Анадыре этом? — Молодая охотница снова пожала плечами.

— Ага, сейчас, — засмеялся Кожевников. — Не доехали. Родился я в МТЛБ. Это вездеход военный, из части, где батя служил. По пути до ближайшей больницы, ночью, в пургу лютую. И солдатня акушерствовала. Благо мехвод, Витя Зайцев, местный был, чукча. Это только в анекдотах чукчи того. — Он покрутил пальцем у виска. — А на деле он парень смышленый. У них такое в порядке вещей. Короче, он и помог мамане моей разродиться в дороге. Меня в честь него и назвали Виктором. Мать рассказывала, он еще пошутил тогда, дескать, у моржа роды принимать сложнее. Ну вот. Родился я. Мне еще повезло, крепкое здоровье от отца досталось. А у батиного сослуживца дочка родилась. С первых минут на таблетках и уколах. Инвалидность с детства. А в девичестве вообще померла. Сердце. А все суровые условия жизни и быта. Бывало, там, в бараке в военном городке, сосулек наберем в чайник и кипятим. Сосульки-то чище, чем снег. Ну а с дровами проблемы. Мало деревьев на Чукотке. Уголь завозили, конечно. Но, сама понимаешь, по дороге ополовинили, распродали, разворовали. Потом и в части на складе разворовывали. Не хватало. Ну, тюлений жир еще, тоже горючее. Короче, холодно. С едой тоже. Консервы да вяленая рыба всякая. Со свежими продуктами сложно. Какие там фрукты-витамины! Нам давали вместо них пилюли оранжевые. «Ревит», кажется. А детворе в радость — конфет-то нет. Сосешь витаминку, и она сначала кисло-сладкая, потом кислая до помрачения, потом горькая. Ну а в конце сладкая-пресладкая, как подарок за терпение. Ну, что еще ели-то… Оленина была, слава богу. Да. Так и жили. Там я и в школу пошел. Потом отца перевели на Камчатку, а переезд маленькой катастрофой считается. Может, и так — для одиночки, а вот для семьи это катастрофа серьезная. А уж для военных-то… Там, на севере, у нас училка заболела, по математике, кажись. Полгода математики не было. И вот на новом месте иду в новую школу и, сама понимаешь, никакой успеваемости. Отстал безнадежно. Да и жили в казарме, не до самоподготовки. Тут и страна разваливаться начала. Бате при выходе на пенсию дали в Петропавловске квартиру в аварийном доме. Я подрос. А что делать? На завод и пахать? В постсоветские времена это вообще не в почете стало. На рекламных плакатах и в телефильмах самые успешные люди, со счастливыми улыбками, были уже не рабочий и колхозница, а офисный планктон. А еще лучше — бандюги типа Саши Белого. Ни хрена не делают, а все есть. О почете труда уже речи не было. Кем дети-то стать хотели в стародавние времена? Пожарниками, милиционерами, космонавтами, летчиками, врачами. Как там у Маяковского? «Все профессии нужны, все профессии важны». А что потом стало? Банкиры, олигархи, бандиты, прости, блин, тутки элитные валютные. Фотомодели. Певички полуголые, со своими клипами в стиле «крутятся жопы». Ну а мне куда? Образовательный уровень у меня, сама понимаешь, ниже плинтуса, коли школы менять пришлось три раза, пока отца кидали по службе в разные анусы. И это еще не много. Корешок у меня был, так тот вообще в школу пошел только в восемь лет и шесть школ сменил. Тоже офицерский сынок. Но папаня у него был не чета моему, хапуга и сибарит тот еще. Сынка пристроил удачно, тот тоже офицером стал. Но тупой ведь как валенок! Да не суть. Ну, короче, пошел я в армию. Что еще оставалось делать? И попал опять на север, но в другом конце, где подлодки. А там и на контракт остался. Еще казалось, что это престижно. Правда, получку не выдавали по полгода. Были времена. И жил прямо на лодке. А что. В городке том ни воды горячей, а холодная по часам только. То отопления нет, сосульки прямо в квартирах, то электричество вырубят. А на лодке тепло. Реактор свой, даже два. Потом перебрался служить сюда, в Новосибирск. Ох и трудно это было, доложу я тебе. Пришлось на взятки всякие, презенты и бонусы, положить почти годовой доход свой. Все сбережения. Ну, служил тут. Подженился даже вроде. Все квартиру получить пытался. Это по телевизору мордобрюхи твердили, дескать, военные у нас не за квартиры и зарплаты служат. Конечно, за такие зарплаты служить стремно. Но за квартиры… Это они зря. Именно за квартиры. В наших условиях другой возможности собственным углом обзавестись не было. А потом меня так огорошили! Дескать, ты сын офицера. Твой батя квартиру получил из расчета площади на каждого члена семьи. Следовательно, жилье тебе, мил человек, не положено. Есть у тебя где жить. И сократили меня, к чертовой матери, как и еще тысячи военных. Не нужны оказались. Никому. Это перед войной-то. И жинка ушла, сука такая. А мне что делать? Ну и начал я, как говорится, коммерцией заниматься. Друган мой, тоже контрактник, так и служил дальше. В этих краях большие склады ГРАУ были. Ну, артиллерийские и всякие прочие боеприпасы. А тут, за пару лет до войны, надумало наше замечательное Министерство обороны по всей стране эти самые боеприпасы уничтожать. Да в таких темпах, что просто в голове не укладывалось. Свозили все грузовиками на полигоны и каждый божий день в течение двух лет взрывали с рассвета и до темна. И корешок мой занимался теми делами по службе. Ну и решили мы поиметь куш. Снаряды да мины, по номенклатуре, в возрасте двадцати пяти лет или там тридцати. Ну, не срок для чугуниевой болванки со взрывчаткой. А желающих поиметь этого добра было много. Чего уж теперь греха таить, подворовывали. Да не слабо так. По документам, взорвано, а наделе… А ведь еще тротил, которым это уничтожалось. Все имеет спрос. И продавали. Криминалам продавали. Чеченам продавали. Датам продавали. Таджикам продавали. Киргизам продавали. У них ведь тоже неспокойно было. Браконьерам продавали. Короче, увлеклись так, что даже не смотрели, кому продаем. Уже и домики себе строить начали да тачки-иномарки купили. Ну и продали партию мин фээсбэшникам. — Кожевников засмеялся.