Прорыв выживших. Враждебные земли - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Гвор cтр.№ 58

– Я что-то не пойму, куда ты клонишь, Мустафа! Может, ты, Вагиз, понимаешь мысль нашего уважаемого друга?

– Нет, и мне сегодня непонятен смысл его речей, – покачал головой Вагиз.

Мустафа пальцем поманил собеседников поближе и прошептал несколько слов. Аксакалы отшатнулись от него, как от прокаженного.

– Стареешь, Мустафа, – произнес Абдулла, – раньше ты не говорил глупостей…

– Подумай сам! – поддержал его Вагиз. – У старика за плечами уже больше ста лет. Или меньше? А, Мустафа?

– Кто считает чужие годы, уважаемые? Но Шамси воевал еще с немцами, а после той войны прошло без малого восемьдесят лет. И надо сказать, что, несмотря на это, я все равно уверен: «железный Шамси» и есть Ирбис. И сам баши тоже так думает…

– Что это было? – удивленно спросил Бессонов, когда за гостями закрылась дверь.

– Это, – подавился хохотом Урусов, – была демонстрация торжества организованной мысли над организованной силой… Ты просто в первый раз это видишь, майор. Помянутого Сухова он десять лет назад на автоколонну развел. Навсегда и задаром.

– То, что нас тут вместе с Жанибеком, как мальчиков поимели, понятно. Я не понял, как это было сделано! Ну-ка, сержант, объясни диспозицию.

– Ефрейтор я, – поправил Борис.

– Нет уж! Теперь ты сержант. Старший. За такие подвиги на ниве дипломатии люди ордена получали, а нам что, званий жалко? Так, докладывай.

– А чего тут докладывать. Ему на фиг не нужно, чтобы бригада здесь обосновалась. Ради этого все сделает.

– Так не сможете вы здесь обосноваться. Обсуждали. Жрать будет нечего.

– Правильно. Не сможем. И Жанибек это понимает. Но он мыслит как бандит. Мол, придут военные, жрать нечего, пойдут у него отбирать. Боится, однако…

– А почему решил, что он мыслит как бандит? Может, феня игрой была.

– Она и была игрой. Но дело не в разговоре. Просьба пустячная. Чиновник предпочел бы навстречу пойти. Нормальный человек – тем более. А они права качать начали, да еще с наездом, на вшивость проверять. И не главный, шестерка. Уркаганские замашки. А с такими легко: шестерку на место поставить, чтобы не вякала, а старшему предъяву выкатить. Еще погонялами козырнуть. А когда получишь все, что хотел, оставить за ним последнее слово. Чтобы самолюбие козырное потешить.

Майор очумело покрутил головой:

– Просто как, однако!

Урусов, наконец, отсмеялся:

– Вот, майор, что такое русский гроссмейстер в действии. Секретное оружие полковника Пчелинцева!

– Ты что, в самом деле гроссмейстер?

– Ну… не совсем. Выполнил, а присвоить не успели – Война.

– Обзвездинеть!!!

– Борька, а откуда ты феню знаешь? Ты же гроссмейстер, культурный человек! Домашний, млять, мальчик!

– А я ее не знаю.

– Не понял!

– Это не феня была. Это базар по понятиям. Там три десятка слов помнить надо, чтобы перетирать вопросы.

– Один черт, не шахматисты же перетирают. Или так, пока никто не видит сопернику на ухо мульку затравить?

– Так у нас все пацаны во дворе на ней разговаривали. И в школе тоже. Я запомнил на всякий случай, вдруг пригодится…

Теперь смех разобрал Бессонова.

– А почему сержант, а не капитан? – выдавил он.

– Это мне папа объяснял. В Советском Союзе была только одна служба, сержант которой мог не обращать внимания на армейского майора или даже подполковника. Службы той нет давно, а ассоциации в крови сидят. Намертво. У всех постсоветских. И у казахов тоже. – Юринов сделал паузу, посмотрел на давящихся хохотом офицеров и закончил: – И капитана вы бы мне не оставили. А лычки забирать – не комильфо будет.

Смех у майора как рукой сняло. С минуту он внимательно смотрел на Бориса, а потом слегка ошалевшим голосом произнес:

– Так ты, паршивец, еще и меня на звание развел?!

– Так точно, товарищ подполковник! – лихо козырнул старший сержант.

Офицеры закатились в новом приступе смеха.

Попасть в засаду в горах на самом деле проще простого. Достаточно только выскочить на очередном повороте серпантина из-за угла и сразу уткнуться в ребристый ствол «дегтярева-шпагина-крупнокалиберного». А в пустыне? Оказывается, ненамного сложнее, если дорога перед спуском к реке пересекает полосу каменистых холмов. Даже не холмов, холмиков, но, по сути, чем это отличается от предгорий? Хорошо хоть тормоза не подвели. Но все же джип чуть не перевернулся.

– Приехали, – сам себе сказал капитан.

– Это точно, – согласился Борис.

Андрей хотел было потихоньку сдать назад. Теплилась мысль, что бывают чудеса и никто из двух десятков узбеков не услышал и, главное, не заметил нахальную машину.

Не бывает, однако, чудес. «ДШК» зашелся в хриплом вое, выплюнул короткую очередь. Жалобно заскрипели стойки кабины. Что-то посыпалось сверху. Урусов, вжавшийся в пол, поднял голову. Куска крыши как не бывало. Самая невезучая часть машины. В который раз туда прилетает… Зря астраханцы корячились, заплатки лепили.

– Убедительно, – согласился Юринов, проследив капитанский взгляд. – Думаю, самым лучшим вариантом будет поднять руки и выходить. Потому что если из моей головы сделать кабриолет, не уверен, что переживу.

– Вот и мне так кажется, – буркнул Урусов. – Пистоль заховай. Хай буде.

– Добже, пан ясный. – За долгое время, проведенное бок о бок, Юринов не только перестал удивляться, когда Урусов вставлял в речь фразы то по-украински, то по-польски, но и сам заразился этой привычкой.

– Эй, урус, выхады! – скомандовал пулеметчик.

– Что-то меня терзает стойкая дежявя, – сказал Андрей, потихоньку вылезая из кабины. Еще неизвестно, как дитя пустыни отреагирует на резкое движение. А двенадцать и семь в упор лечится только ямой два на полтора.

– Есть такое ощущение, – согласился Борис. – Только нам тут явно чаю с соленым лимоном не предложат.

– Зато опять крышу к херам снесли…

– Эй, урус, хады суда! – снова заорал пулеметчик. Из-за бруствера из наваленных камней на них смотрели человек пятнадцать. Минимум. Кто в местных халатах, рваных до невозможности. Кто в разнокалиберной гражданке. Присутствовала даже пара относительно новых «комков». Типичная картина раннефеодальных баронских дружин со скидкой на среднеазиатскую экзотику и двадцать первый век.

– Да тут я, тут! – рявкнул в ответ Урусов. И стал возле двери «Тигра». На машине уйти – никак. А вот двигатель может и прикрыть от первых очередей. А там попытаться спринтера изобразить. Или, к примеру, гранату засадить. Граната-то имеется на всякий случай, как без нее. Деталь туалета любого приличного джентльмена при выходе в постапокалиптическое общество, млять… Граната!