Сам без оружия - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Фомичев cтр.№ 89

– За дверью никого. Но ты не шуми. Да, это были подделки.

– Зачем? Чего ты хотела этим добиться?

– Таков был замысел операции. Подкинув фальшивки японцам, спровоцировать их на ответные действия. Столкнуть Россию и Японию, нарушить единство союзников и ослабить их. Германия и Австрия терпят поражение, нужна любая пауза.

– Значит, и тоннель?

– Это было одним из условий сделки. Японцы должны были участвовать в диверсии. Это разозлило бы власти России.

– А Смардаш? Он тоже агент?

Холодова виновато улыбнулась.

– Бедный мальчик… Нет, он не агент. Я заставила его влюбиться в меня, требовала подарков. Он стал играть в карты, на скачках. Проиграл не только свои деньги, но и деньги отца. Хотел стреляться, но мы выручили его. Взамен он обязался слушать меня во всем и всегда.

– Вы запугали его разоблачением. Как и Азольцева.

Холодова не ответила, скомкала платок и продолжила ровным голосом, уже не роняя слез.

– Он должен был помочь японцам провести диверсию. И все шло как надо. Но тут вмешался ты. Господи! Я даже не знала, чего боялась больше! Что не будет взрыва или что ты погибнешь! А когда поезд прошел тоннель и ты пришел в вагон… – она горько усмехнулась. – Я и забыла, что тебя нельзя победить.

– В честном бою, наверное, сложно, – покачал головой Щепкин. – Но от удара в спину не спасут ни дзюдо, ни пистолет. А ты ударила точно…

Холодова не отреагировала на его слова.

– Значит, это ты предупредила японцев о нашем визите? Продала любовь. Верность Германии выше чести и Родины?

Кажется, он перебрал с резкостью. Холодова выпрямилась, поджала губы.

– Я урожденная Ранте, если ты не знал. По отцу немка, баронесса. Кстати, немцы обещали восстановить меня в наследстве. Так что моя отчизна – Германия.

– Значит, ты патриотка?

– Я просто баба, Васенька! Баба, которой надоели все эти игры, война, подлость и смерти, – она снова шмыгнула носом. – Это уже выше моих сил.

– Но ты решила довести игру до конца. Что, куратор настаивает? Грозит отобрать титул?

Она мотнула головой, как‑то зло усмехнулась.

– Куратор погиб позавчера. Глупая смерть – он получил разряд током, когда проверял проводку в доме. Я узнала случайно. В восточном отделе германской разведки обо мне знали всего три человека. Теперь знают двое. Один никогда не выйдет на связь. Второй не станет этого делать. По условиям договора, я должна была выполнить только одно задание, после чего прекращала работу.

– Тебя бы обманули, – возразил Щепкин. – Потребовали бы еще помочь.

– Нет. Они знали, что мною манипулировать нельзя. Я сорвусь с крючка, даже если это будет грозить гибелью.

Она замолчала. Щепкин тоже молчал, лихорадочно оценивая услышанное и просчитывая варианты. Признание Холодовой выбило его из колеи, но он старался мыслить трезво. Как назло, выхода из ситуации не видел. Документы‑то пропали! Как достать их и уйти от японцев?

– И что теперь, Диана? – как можно мягче сказал он. – Отдашь японцам оригиналы, получишь плату и исчезнешь? А?

Лицо Холодовой исказила гримаса злости. Она уколола Щепкина цепким взглядом, дернула головой.

– Документы я им не отдам. Может быть, подделку. Цель операции почти достигнута – после диверсии, проникновения в консульство и похищения вас отношения между странами и так будут напряженными. Да еще и кража из Генштаба. Моя работа почти закончена.

– А дальше? Что дальше?

Холодова не спешила отвечать, смотрела на свои руки, словно набираясь решимости. Потом вскинула голову и умоляющим, полным боли голосом заговорила:

– Васенька, давай уедем! Совсем! Далеко! Как можно дальше от этой пальбы, от разведок и шпионов. Чтобы больше не знать этого. Я не хочу… не могу…

– Устала?

– Устала, – не обратила она внимания на иронию в его голосе. – Я женщина, а не кукла. Я точно знаю, что женщине нельзя лезть в мужские игры. Здесь нет правил, здесь не целуют ручки, не дарят цветов… Женщина перестает быть собой и теряет привилегии.

– К ней относятся как к равной, – подсказал Щепкин. – Это же мечта феминисток и эмансипированных дурочек.

– Да! А я больше не могу. К черту документы, к черту японцев.

– Идзуми не даст тебе уйти. Тем более со мной.

– Идзуми сделает, как я скажу, – уверенно произнесла Холодова. – Его не зря выбрали для операции. Просчитали характер, поняли, что тщеславие и желание во что бы то ни стало выйти наверх заставят его идти до конца, чтобы получить желаемое. Он как осел, который идет за грушей.

– Ты ошибаешься, – вздохнул Щепкин. – Тщеславие и карьера не заставят его поступить вопреки правилам. Даже осел может сбросить ношу, а Идзуми далеко не осел.

– Васенька, шут с ним, с Идзуми. Подумай о нас с тобой… прошу тебя, милый!..

Было желание сыграть на ее чувствах, Диана явно держалась из последних сил. Но Щепкин играть не стал. Он теперь отвечал не только за себя и за Белкина, но и за Акину. Больше он ее одну не оставит. А Диана… она сама выбрала себе судьбу. Пусть думает, что еще ведет партию. Главное капитан узнал – документы у нее. Значит, пора действовать.

– Нет, Диана, – качнул он головой. – Я не могу. Я офицер русской армии, я давал присягу. И не могу предать Родину и друзей. Ты верно сказала, это мужские игры. И я в них играю.

Диана отшатнулась, как от удара. Полными слез глазами посмотрела на него.

– Васенька… что ты говоришь! Ты на краю гибели. Какая Родина, какие друзья? Что тебе присяга? Я предлагаю жизнь и счастье.

– Счастье как раз в том, чтобы жить по чести. Во всяком случае, я так думаю. Может, когда‑нибудь русские офицеры потеряют достоинство и станут продавать честь по цене всего лишь жизни… но тогда, видимо, наступит конец России.

Он намеренно говорил напыщенно, с пафосом, что было непохоже на обычно ироничного и сдержанного Щепкина. Диана могла бы это понять, но не сейчас.

«Акина никогда бы не предложила мне предать страну», – мелькнула у Василия ненужная сейчас мысль. Но от нее на душе капитана стало хорошо и легко.

Холодова встала. Она была сильной женщиной, как бы ни притворялась бедной овечкой. Сжала губы, вернула на лицо улыбку.

– Передумай, Васенька. Передумай! Идзуми скормил тебе какую‑то дрянь, и она вот‑вот тебя убьет. Я могу помешать этому. Но ты реши, что делать дальше. Я скоро вернусь…

Когда дверь за Холодовой закрылась, капитан привалился к стене и ощутил, что спина была вся мокрая. И лоб тоже. Разговор вымотал его почище тренировки. Но он узнал главное – у кого документы и что произошло на самом деле. Теперь он не имел права погибнуть. Теперь следовало довести дело до конца.