Кольцо с тайной надписью - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Вербинина cтр.№ 12

– Прошу прощения, но в любом случае Эмма Григорьевна – мой друг и, более того, моя клиентка. Должен вас предупредить, если вы попытаетесь использовать ей во вред слова, которые она опрометчиво тут произнесла…

– Вообще это гадко, – встряла Эмма. Она воспрянула духом, поняв, что адвокат, несмотря ни на что, все еще находится на ее стороне. – Они подслушивали!

– Вы не имели права этого делать, – заявил Болдыревский.

– Да ну? – иронически осведомился Ласточкин. – Насколько я помню, никому не возбраняется слышать разговоры, которые при нем ведутся.

– Это наглая провокация, – продолжал адвокат, очевидно, не желая сдавать свои позиции. – Совершенно неслыханная! Кстати, должен вам сообщить, что, если Эмму Григорьевну вызовут для дачи показаний, говорить она будет только в моем присутствии. Мне прекрасно известно, господа, как вы в вашем учреждении умеете проводить допросы. – Он воинственно вздернул подбородок.

– А мне известно, – заметил Ласточкин в пространство, – что есть женщины, которые выходят замуж только для того, чтобы поскорее овдоветь.

Эмма Григорьевна ахнула и прикрыла рот ладошкой.

– Это что же, обвинение или ваше личное предвзятое мнение? – холодно осведомился адвокат.

– Ну, не я один так думаю, – скромно ответил мой напарник.

Вообще-то он имел в виду меня, но Эмма Григорьевна истолковала его слова совершенно по-другому.

– Какая мерзость! Боже, какая мерзость! Это что же, вам Верховский все это наплел?

Ласточкин прищурился.

– Откуда вам известно, что я говорил с Юлианом Валентиновичем?

– Он сам позвонил мне и… Нет, каков фрукт, в самом деле! Сам крутил с моим мужем делишки всякие, а…

Она умолкла, словно только сейчас заметив, что сболтнула лишнего.

– И что же это были за делишки такие? – осведомился капитан, дернув щекой.

Эмма выпрямилась и обожгла его презрительным взглядом.

– Вас они не касаются! – Она повернулась и, поправив цепочку сумочки, двинулась к выходу. Вслед за ней последовал и адвокат. У порога он все же обернулся и бросил нам:

– Я бы на вашем месте все-таки хорошенько подумал бы сначала, прежде чем бросаться подобными обвинениями. Сами знаете, чем это может обернуться.

– Да ладно тебе, Никита, – почти беззлобно отмахнулся Паша. – Ты, главное, гонорар натурой не бери.

Адвокат побагровел, буркнул нечто ругательное и скрылся за дверью. Ласточкин повернулся ко мне.

– Извини, Лиза. Я должен был сразу же предупредить тебя насчет этой дамочки. Зря я так долго темнил.

– Да ладно тебе, – сказала я. – Время уже второй час. Пошли лучше перекусим чего-нибудь. Только надо предупредить охрану, чтобы приглядывали за реанимационным отделением. Мало ли что…

Ласточкин кивнул и покосился на неподвижно лежащего Дмитрия. Но тот витал где-то в совершенно другом мире, и презренные земные дела его не касались.

– Надо еще Колесникову позвонить, – напомнил капитан. – И установить координаты Седельникова. Где он жил и всякое такое.

Однако ничего этого мы сделать не успели, потому что, как только мы сели в машину, оказалось, что нас ждет новый вызов.

– Сбесились они все, что ли? – проворчал Ласточкин, продираясь сквозь запутанный лабиринт улиц в этой части города.

Его раздражение вполне можно понять. Лето – не сезон убийств. На это время года приходится наибольшая часть краж, но вот убийств, как правило, совершается в Москве куда меньше, чем обычно. Объясняется это тем, что многие жители столицы в это время уходят в отпуска и уезжают на отдых. С одной стороны, беспризорные квартиры представляют лакомый кусочек для воров, с другой – в столице в это время заметно убывает население, и, как следствие, кривая убийств резко падает вниз.

– Ты записала адрес? – спросил Ласточкин.

– Так точно. Да нам этот дом уже известен. Помнишь, тот самый, откуда в прошлом месяце был ложный вызов?

Ласточкин хмыкнул и невольно рассмеялся. Я тоже рассмеялась, потому что забыть такую историю было невозможно.

В конце июня к нам в отделение явилась растрепанная девица и поведала ужасную историю. Девицу звали Маша Олейникова, а ее подруга, Настя Караваева, жила в нашем районе. До недавнего времени девушки созванивались каждый день, но примерно неделю назад Настя внезапно перестала отвечать на звонки. Маша примчалась в дом к подруге, долго и тщетно звонила и барабанила в дверь, но ей – Маше, разумеется, а не двери – никто не отвечал…

В этом месте своего рассказа Маша разразилась рыданиями и заявила, что с ее любимой подругой наверняка случилось нечто ужасное. Может быть, у бедной Насти произошел сердечный приступ, и она лежит на полу, холодная и окоченевшая? Может быть, в квартиру забрался вор, убил спящую хозяйку и бежал? Неужели родная полиция откажется принять необходимые меры, чтобы спасти бедную Настю? Ведь так страшно подумать, что она осталась там совершенно одна и ей никто, совершенно никто не может помочь!

Ласточкин выслушал слезливую просительницу с непроницаемым лицом.

– Скажите, – спросил он, когда вконец обессиленная Маша умолкла, – у вашей подруги очень слабое сердце?

Маша возмутилась и заявила, что не понимает, какое это отношение имеет к делу, и что вообще Настя – самый здоровый человек на свете.

– Так, – протянул Ласточкин. – Еще вопрос. На каком этаже живет ваша подруга?

Выяснилось, что на четвертом.

– А замок у нее какой?

– Я не знаю, – нерешительно протянула Маша. – Дело в том, что у нее железная дверь и…

– Тогда до свидания, – сказал Ласточкин. – Ничего с вашей подругой не могло случиться.

Маша с негодованием объявила ему, что он бессердечный эгоист и что вообще в полиции служат одни бесчувственные чурбаны, после чего прямиком отправилась к нашему начальнику, полковнику Тихомирову. У полковника она потребовала две вещи: во-первых, незамедлительно уволить нас и, во-вторых, спасти ее ненаглядную подружку.

В общем, она допекала нашего шефа до тех пор, пока он, совершенно озверев, не вызвал нас с Ласточкиным и не приказал нам отправиться на улицу Мозжухина, дом девять, чтобы только эта ненормальная наконец от него отвязалась.

Уважив приказ начальства, мы прибыли в означенный дом и обнаружили, что мамзель Караваева жила за железной дверью такой толщины, что ее не пробил бы и артиллерийский снаряд. Как мы открывали эту дверь – это отдельная история, да что там история – целая эпическая поэма, а то и драма. Ибо, когда дверь наконец дрогнула под нашим напором и мы – я, Ласточкин, ненормальная и двое наших коллег, которые помогали вскрывать дверь, – ввалились в квартиру, навстречу нам выскочила злобная особа в коротенькой ночной рубашке и с помощью отборного мата осведомилась, какого дьявола мы делаем на ее территории и кто, мать вашу за ноги, позволил нам ломать ее дверь, которая обошлась ей черт знает во сколько денег!!!