Полночный поцелуй - читать онлайн книгу. Автор: Лара Эдриан cтр.№ 31

— А разве парень из полицейского участка ничего тебе не рассказал?

— Какой парень?

— Который отвечает у вас за базу данных. Долговязый такой, как зовут, не знаю. Но я уверена, что видела его в участке в ту ночь, когда подавала заявление. Сегодня я встретила его в Коммоне. Мне показалось, что он за мной следит, и я… — Габриэлла сделала паузу и покачала головой. — И я, как идиотка, побежала за ним.

Руки Лукана замерли, инстинкт охотника и воина мгновенно включился.

— Ты побежала за ним?!

— Я знаю… — Габриэлла, по всей видимости, неправильно истолковала его восклицание. Она ладонью разбила мыльный айсберг и продолжила: — Я же говорю, я вела себя как самая последняя идиотка. Короче, я бежала за ним, пока не потеряла его в Чайна-тауне.

Лукан не стал произносить этого вслух, но он знал, что обостренное чутье позволило Габриэлле заметить слежку. Поскольку все произошло средь бела дня, с абсолютной точностью можно сказать, что это был не Отверженный. Но это слабое утешение, поскольку люди, состоящие у них на службе, представляют не меньшую опасность. Во всех концах света Отверженные используют миньонов — людей, которые попадают в рабскую зависимость после укуса очень сильного вампира, лишаются воли и способности здраво мыслить и безропотно выполняют любой приказ своего Хозяина.

У Лукана не было и тени сомнения, что за Габриэллой следил миньон, и делал он это по приказу управлявшего им Отверженного.

— Этот человек тебя толкнул? Поэтому ты упала?

— Нет, что ты, я сама упала. Я бог весть что себе вообразила… на пустом месте. Когда я потеряла парня из виду в Чайна-тауне, мне вдруг показалось, что за мной едет машина, которая за мной вовсе не ехала.

— Почему ты так в этом уверена?

Габриэлла сконфуженно посмотрела на Лукана:

— Потому что это была машина мэра, Лукан. Я решила, что она едет за мной, испугалась и побежала. В довершение всех глупостей я с размаху упала на глазах у многочисленных прохожих и была вынуждена, хромая, с разбитыми коленями и руками, возвращаться домой.

Лукан выругался про себя, понимая, как близко опасность подобралась к Габриэлле. Слава богу, что не миньон за ней погнался, а она за ним. Неприятное происшествие взволновало Лукана больше, чем ему хотелось.

— Ты должна пообещать мне, что впредь будешь осторожнее. — Лукан сознавал, что говорит излишне назидательно, но он не собирался проявлять деликатность, поскольку сегодня она подвергла себя смертельной опасности. — Если нечто подобное повторится, ты немедленно должна сказать об этом мне.

— Ничего такого больше не случится, просто я совершила глупость. И я не собираюсь звонить ни тебе, ни в полицию каждый раз, когда совершаю глупость. Представь, как отреагировали бы в участке, если бы я позвонила и сообщила, что ваш сотрудник за мной следит.

«Черт».

Он солгал, представившись копом, и теперь эта ложь держит его, как капкан. И будет еще хуже, если Габриэлла вдруг позвонит в полицейский участок и попросит «детектива Торна», чем привлечет нежелательное внимание внедренного в штат миньона.

— Я дам тебе номер моего мобильного, — сказал Лукан. — Можешь звонить мне в любое время. Ты поняла меня? В любое время!

Габриэлла кивнула, Лукан повернул кран и начал смывать пену с ее темно-медных шелковистых волос.

Затем, недовольный собой, Лукан взял с полочки мочалку и бросил ее в воду.

— А теперь дай мне взглянуть на твои колени.

Габриэлла, разгоняя флотилию мыльных пузырьков, подняла ногу. Лукан взял в руку ее ступню и осторожно промыл содранное колено. Под воздействием теплой воды рана вновь начала кровоточить. Лукан стиснул зубы, стараясь не смотреть на алые ароматные капельки, которые скатывались в пенистую воду.

Он вымыл колени Габриэллы, жестом велел дать руки. Лукан молчал, опасаясь, что голос выдаст его возбуждение, вызванное видом обнаженного тела Габриэллы и ароматом свежей крови.

Он сосредоточил внимание на ее ладонях, слегка коснулся ранок мочалкой, до боли ощущая на себе пристальный взгляд Габриэллы. Ее глубокие карие глаза следили за каждым его движением, пульс на запястье под его пальцами участился.

Габриэлла тоже была возбуждена. Она его хотела.

Лукан уже готов был завершить свою миссию, когда повернул ее руку и увидел нечто поразившее его. На безупречно розовой коже виднелись крошечные синеватые полоски шрамов от порезов. Такие же шрамы были и на бедрах.

Порезы острым лезвием бритвы.

По всей видимости, она подвергалась истязаниям в детстве.

— Господи! — Лукан посмотрел в глаза Габриэллы; его голос дрожал от ярости. — Кто это сделал?

— Это не то, что ты думаешь, — поспешила заверить его Габриэлла.

Лукан кипел от злости, он потребует ответ за каждый шрам на ее теле.

— Скажи мне правду.

— Это все ерунда. Забудь…

— Назови мне имя, черт возьми, клянусь, я голыми руками убью этого сукина сына…

— Это я… я сама сделала, — хрипло выдохнула Габриэлла. — Никто. Я сама… сама…

— Что? — Держа ее за тонкое запястье, он внимательно осмотрел руку, покрытую крошечными синеватыми шрамами. — Ты сама? Но зачем?

Габриэлла высвободила руку и опустила в воду, словно закрывая перед ним дверь в свое прошлое. Лукан чуть слышно выругался на языке, которым редко пользовался.

— Как часто ты это делала, Габриэлла?

— Не знаю, — пожала плечами женщина, не глядя на него. — Я оставила эту привычку… уже давно.

— Поэтому в раковине на кухне лежал нож?

Она посмотрела на него жалобным, почти затравленным взглядом. Она не хотела, чтобы Лукан затрагивал эту болезненную тему, и он не хотел причинять ей страдания, но желал понять, что могло заставить ее острым лезвием резать собственное тело.

И она делала это регулярно.

Габриэлла нахмурилась, ее взгляд остановился на лопавшихся мыльных пузырьках.

— Послушай, давай сменим тему, — произнесла она, с трудом выдавливая слова, — я не хочу говорить об этом…

— Может быть, тебе надо об этом поговорить?

— Ну конечно. — Габриэлла натянуто рассмеялась. — Может быть, ты еще заставишь меня написать заявление в полицию на имя детектива Торна? А потом отправишь в психушку, где ради моего же блага из меня сделают овощ?

— Подобное уже было в твоей жизни?

— Люди меня не понимают. Никогда не понимали. Иногда я сама себя не понимаю.

— Чего не понимаешь? Причину, по которой тебе хотелось причинять себе боль?