Ваш скандальный нрав - читать онлайн книгу. Автор: Лоретта Чейз cтр.№ 40

Промокнув глаза этим бесполезным клочком пены, Франческа попыталась высморкаться в него.

Кордер убрал собственный платок.

– Ладно уж, так и быть, вытри нос моим галстуком, – сказал он. – Ты в самом деле считаешь, что я сгораю от страсти? Что ж, позволь мне объяснить тебе кое-что, богиня красоты, развратная шлюха, царица Нила и кем ты там еще себя воображаешь…

– Ты мужчина, – промолвила Франческа. – Ты ничего не знаешь… Ровным счетом ничего, черт возьми!

И, воздев в знак отчаяния королевским жестом затянутую в перчатку руку вверх, она направилась к лестнице.

– Ну вот, ты уходишь, – сказал Кордер. – Похожие на тебя женщины всегда устраивают драматические сцены расставания. – Он направился следом за ней, напевая слова из арии Фигаро: – «Женщины, женщины, вечные боги, кто может понять, что у них на уме?»

Не задумавшись ни на мгновение, Франческа продолжила – только не сопрано, каким должна петь Розина, а хрипловатым альтом: – «Ах, только ты, моя любовь, только ты можешь утешить мое сердце».

Сердце Джеймса подскочило в груди.

Он стал спускаться следом за ней по лестнице.

– Ну вот, теперь все понятно, – вымолвил он. – В этом-то и беда. У нас слишком много общего. Ты знаешь Россини. Знаешь Байрона. Или по крайней мере те отрывки из их произведений, которые известны и мне.

– Полмира знает эти отрывки из Байрона, – возразила Франческа. – Полмира знает «Севильского цирюльника» наизусть. Продолжай искать причины, Кордер. Продолжай искать объяснения того, почему ты не можешь расстаться со мной. Ты такой же, как Лоренцо. Ты сгораешь от страсти. Разница лишь в том, что у него достает мужской смелости признаться в этом.

Но Джеймс вовсе не сгорал от страсти. Он знал, что это такое. В годы свой мятежной юности он множество раз безумно влюблялся.

– Это всего лишь плотское желание, глупая ты женщина! – воскликнул он. – То, что чувствует Лоренцо, – это обычная реакция здорового молодого человека на близость красивой женщины. А в его случае желание особенно сильное, потому что его слишком долго держали в королевской детской под присмотром нянек. Так что со стороны его высочества это вовсе не любовь, а потребность в хорошем сексе.

– В сексе? – Она засмеялась своим манящим смехом, от которого по коже Кордера побежали мурашки. – Ты имеешь в виду хороший ночной секс? Ты смешон, Кордер, тебе это известно? Ты привел меня на вершину Кампанилы в звездную ночь. И это было очень романтично. Так романтично, что я расплакалась. Возможно, я снова разрыдаюсь, потому что сердце у меня болит. Но скорее от жалости, потому что ты совершенно безнадежный и полный болван. – Франческа двигалась вдоль внутренней части башни, поглядывая на город сквозь арочные своды.

Джеймс с такой силой сжал руки в кулаки, что его ногти впились в ладони. Он опустил на них глаза. А затем очень осторожно разжал кулаки. Да что происходит? Нет ведь никакой видимой причины так переживать, уверял он себя. Абсолютно никакой. Она права. Восхождение на башню, да еще ночью, – это ли не романтичная прогулка? И он должен победить ее, завоевать ее доверие. Он точно знает, что делает. Точно! Потому что выполняет свою работу!

Вот только идет все не так, как должно идти.

Постоянно!

Он попал в ловушку. Но такого с ним никогда не бывало.

Он становится скучным, неуклюжим и глупым, и это неудивительно. Он устал, ему досадно от того, что он не сделал того, что следовало сделать несколько месяцев назад.

Однако он вовсе не сгорает от страсти.

– Я знаю, чего ты хочешь, – промолвила Франческа. – Взять надо мной верх. Оставь эту надежду, мой дорогой. Я никогда не заходила так далеко. И все, чего я достигла, я получила благодаря тому, что не позволяла никому и никогда мной командовать.

Она, без сомнения, имеет в виду и Элфика, подумал Джеймс. Так, может, с помощью писем она взяла верх над своим бывшим мужем? Может, именно поэтому она отказывается признаться в том, что они у нее?

Джеймсу не хотелось спрашивать ее об этом, хотя, возможно, это было бы мудрым поступком. Но ему противно именно сейчас думать об Элфике и этих чертовых письмах.

Подойдя к Франческе, Кордер остановился возле нее.

Она опустила глаза вниз.

Джеймс посмотрел через ее плечо, чтобы увидеть то, что видела она: не просто площадь внизу, но весь город, окружавший ее, золотые купола, поблескивающие в розоватом предрассветном свете. А дальше, в сверкающей воде лагуны, рассыпались живописные острова.

Сердце Джеймса как-то странно сжалось. Ему не хотелось приезжать сюда, ведь для него Венеция была городом угасающим, местом скорее печальным. Но в это мгновение, когда он смотрел через плечо Франчески и видел город ее глазами – глазами человека, нашедшего здесь прибежище, – Джеймс ощутил его очарование.

– Я не болван, – промолвил он.

Джеймс накрыл руками ее руки, державшиеся за перила, и она оказалась в его объятиях. Он вдыхал ее аромат, к которому примешивалось дыхание Венеции, ее древних камней, металлический запах колоколов, висевших над их головами. Его голова опустилась, и он прижал губы к ее шее, а затем к особому местечку у нее за ухом.

Франческа вздрогнула, но тут же поднырнула под его руку и со смехом отбежала в сторону.

Эхо этого манящего звука пронеслось по галерее.

Джеймс быстро подошел к Франческе и заключил ее в свои объятия.

– С играми покончено, – заявил он. Увы, это было невозможно. Ему надо выполнить работу, и игры были ее составной частью. Но все его существо было полно ею, ее шелестящими шелками, от которых божественно пахло жасмином, он прикасался к теплым изгибам ее тела, ее бархатистой коже, и ему совершенно не хотелось думать о работе.

Его губам оставалось только прикоснуться к ее губам, и тут же жар желания, которое он постоянно испытывал в ее присутствии, побежал по его жилам, затмил его разум, он забыл о здравом смысле и превратился в глупца, сгорающего от страсти.

Франческа высвободилась из его объятий. И, пританцовывая, отошла от него. Джеймс последовал за ней.

– Дорогая… – произнес он, стараясь вложить в это слово всю свою страсть.

Франческа остановила его, подняв руку вверх.

– Не называй меня так, – сказала она. – Никаких проявлений нежности, даже в шутку.

– Боннард!

– И так меня не надо называть!

– Франческа, – сделал еще одну попытку Кордер. Его лицо запылало, словно он был мальчишкой, который совершил какой-то вопиющий проступок. Когда он краснел в последний раз? Но ее имя ложилось на его язык так же легко, как ее рука подходила к его руке, ее тело – к его телу. – Дьяволица!

Франческа тихо засмеялась, однако ее смех тут же оборвался. Прислонившись к стене, она опять посмотрела на город.