Ваш скандальный нрав - читать онлайн книгу. Автор: Лоретта Чейз cтр.№ 17

– Divorziata e puttana, – еле слышно произнесла она по-итальянски. И тут же перевела: – Разведенная шлюха.

Неожиданно Джеймс подскочил со своего места с такой резвостью, словно один из чертей ткнул его снизу раскаленной вилкой.

– Святые небеса! – воскликнул он. – Прошу прощения. Я отрываю вас от работы?

Ну вот! Франческа посмотрела на Джеймса своими огромными зелеными глазами, выделявшимися на бледном лице, полускрытом в тени. И от души рассмеялась.

Его сердце вздрогнуло, как-то странно дернулось в груди, а потом быстро заколотилось.

Джеймс не смог сдержаться. Не смог – и заулыбался ей в ответ.

Франческа была хороша, очень хороша. Наконец он начинал понимать – нутром, не разумом, – почему она была так чертовски дорога и почему мужчины, которые были в состоянии купить ее, платили без малейших раздумий. Женщина редкой красоты, дарованной ей Богом в изобилии.

Должно быть, в постели она великолепна.

Неудивительно, что пользующийся дурной славой непостоянный Беллачи так долго был возле нее.

– Отрываете меня от работы… – наконец проговорила Франческа. Ее смех затих, уступив место мягкой улыбке, а в зеленых глазах вновь вспыхнул озорной огонек. – Надо будет рассказать об этом Джульетте. Ей понравится. Нет, мистер Кордер, вы не мешаете мне выйти на улицу, потому что я по улицам не хожу. К тому же вы не могли не заметить, что в Венеции и улиц-то нет. Да, я куртизанка, но совсем другого уровня. И я очень жадная. А эту ночь я собиралась провести в своей постели – с книгой.

– Тогда все это для меня как-то странно – во всяком случае, для моей итальянской половины, – промолвил Джеймс. – Я и предположить не мог, что такая женщина, как вы, может провести ночь в одиночестве. Впрочем, я все еще не могу понять и того, что могло заставить мужчину развестись с вами. – Он взмахнул рукой, словно пытаясь отогнать от себя эти мысли. – Однако это не мое дело. Я отрываю вас от чтения, и, возможно, в конце концов книга может быть куда интереснее любовника.

– Иногда, – кивнула Франческа. Ее губы слегка дрогнули в улыбке.

Это был всего лишь намек на ее знаменитую дразнящую улыбку, от которой по телам мужчин пробегала дрожь, их кровь в жилах закипала и, бурля, весело устремлялась к детородным органам.

Едва заметная улыбка была дьявольским намеком на то, что могло их ждать в дальнейшем. Она могла стать приглашением. Или всего лишь кокетством.

Как бы там ни было, улыбка свое дело сделала. Джеймс ощутил жар, а его мозг уже включился в переговоры с его мужским естеством.

«Успокойся, парень, – проговорил он про себя. – Ты же в состоянии владеть собой».

Да, он умел держать себя в руках – куда лучше, чем другие мужчины. Он не должен поддаваться ее чарам. Нельзя допустить, чтобы она приручила его. Джеймс уже решил, как поведет дело, и понимал, что достичь желаемого будет непросто.

– Он развелся со мной из-за измены, – сказала Франческа.

– Потрясающе, – вымолвил Джеймс. – Я должен был догадаться, что у него имелись веские причины для этого. Ну, например, вы подсыпали ему мышьяка в кофе, сильно накрахмалили его нижнее белье или ударили клюшкой во время игры в гольф.

Франческа отрицательно покачала головой.

– Боюсь, что нет, – улыбнулась она. – Мысль о мышьяке пришла мне в голову позже, когда мы уже расстались.

– Подсыпать мышьяк никогда не поздно, – заметил Джеймс. – Правда, этот яд очень медленно действует. Если только вы не хотите, чтобы он долго болел. Или чтобы он умирал долгой и мучительной смертью. А для быстрого действия я бы порекомендовал синильную кислоту.

– Похоже, вы немало знаете о вещах такого рода.

Только сейчас Джеймс вспомнил, что она видела, как он убил или почти убил человека. К собственному недовольству, Джеймс прекрасно осознавал, что действовал в состоянии аффекта, под влиянием безудержной ярости, а потому даже не понимал, что делает. Поэтому он понятия не имел о том, дышала та свинья или нет, когда он вышвырнул ее в канал. Дело в том, что человек без сознания идет ко дну с такой же скоростью, как и мертвый.

И вот теперь она раздумывает о том, может ли ее собеседник убить человека.

– Да, в жизни я повидал всякое, – кивнул Джеймс. – Юность у меня выдалась непростая. – Абсолютная правда. Он всегда старался по возможности придерживаться истины. Так гораздо проще. – Семья отправила меня в армию, где царили весьма жестокие нравы – криминал разного рода, насилие там были делом обычным. Что ж поделать…

– Насилие… Да, – кивнула Франческа. – Но яды? Я всегда считала, что яд – это оружие женщины.

– Ну что вы! Я же из семьи старого рода отравителей, – проговорил Джеймс. – В жилах моей матери течет кровь Борджиа и Медичи. – Повернувшись, чтобы поставить на стол свой бокал, он уловил легкий аромат. Жасмин?

Аккуратно опустив бокал на стол, Джеймс выпрямился, сдерживая желание склониться к ней, чтобы выяснить, от чего исходит божественный аромат – от ее волос или кожи.

– Зато вы, как вижу, – продолжил он, – представляете род удивительно любопытных женщин. Я был бы счастлив удовлетворить… ваше любопытство, но я обязан сообщить об инциденте австрийскому губернатору, причем должен сделать это немедленно. Знаете, они ведь очень строго придерживаются правил. А рано утром мне нужно выйти из дома: монахи ждут меня ровно в десять часов. Но я пошлю вам свою монографию о популярных методах убийства в шестнадцатом веке. Мои сестры говорили, что это прекрасное чтиво на ночь.

– Почему бы вам самому не принести мне ее? – спросила Франческа. – Вы могли бы почитать мне вслух…

Она не договорила «в постели».

Впрочем, этих слов можно было и не произносить. На лице Франчески вновь заиграла улыбка.

Джеймсу захотелось утонуть в ее зеленых глазах.

«Привяжите меня к мачте», – пронеслось у него в голове.

– Devo andare, – сказал он. («Я должен идти».) – Buona notte, signora. («Доброй ночи, синьора».)

– Buon giorno, – поправила его Франческа. («Доброго дня».) – Уже почти рассвело.

– A rivederci… («До свидания».)

И прежде чем она смогла бы соблазнить Джеймса, втянув в спор о том, ночь сейчас или утро, или уговорить его вместе встретить восход, он повернулся и вышел.

Печально, а придется допустить,

Что вечно это солнце озорное

Не хочет бедной плоти пощадить:

Печет, и жжет, и не дает покоя.

Вы можете поститься и грустить,

Но сами боги в результате зноя

Нам подают губительный пример

Что смертным – грех, то Зевсу – адюльтер!