— Не уверена, что это остров, — сказала Таша, — но она сама отказалась от трона, когда решила, что слишком стара, и уехала куда-то, чтобы насладиться оставшимися днями жизни вдали от политики, как только Татьяна стала королевой.
Слишком стара? Это произошло двадцать лет назад. Неудивительно, что она казалась такой древней.
— Если она хотела держаться подальше от политики, то зачем вернулась? — спросила Лисса.
Моя мать открыла дверь здания, заглянула внутрь, проверяя, нет ли опасности, и предложила всем войти. Делая все это чисто инстинктивно, она продолжала говорить:
— Потому что существует обычай — последний монарх проводит испытания нового. Если это получается, конечно. Поскольку в данном случае, очевидно, такой возможности нет, Екатерина вернулась ко двору, чтобы исполнить свой долг.
Лисса ушам своим не верила — оказывается, она запросто болтала с бывшей моройской королевой, очень влиятельной и любимой многими. Как только мои друзья оказались в коридоре, стражи повели Лиссу в комнату, где проводились испытания. Судя по выражению их лиц, они не верили, что она его выдержит. Немногие зрители, тоже явно встревоженные, тем не менее приветствовали ее появление как обычно — выкриками об Александре и драконе. Лисса, однако, не успела ни среагировать, ни хотя бы поздороваться — ее практически втолкнули в комнату. Когда это произошло, на физиономиях стражей пропиталось облегчение.
Дверь закрылась, и Лисса снова оказалась наедине с Екатериной Зеклос. В облике старой женщины и раньше было что-то устрашающее, а сейчас это ощущение стало еще сильнее. Екатерина одарила ее кривой улыбкой.
— Я боялась, что ты не придешь, — сказала она, — но, как видишь, ошиблась. Ты не из тех, кто отступает.
Лисса, все еще в потрясении, испытывала потребность оправдаться, рассказать о списке Серены, из-за которого задержалась. Но… нет. В данный момент Екатерину это, похоже, не волновало; да и какой вес могут иметь оправдания применительно к такой особе?
— Простите, — только и выговорила Лисса.
— Не стоит. Ты пришла. Ну что, знаешь ответ? Чем должна обладать королева, чтобы стать истинной правительницей своего народа?
Язык Лиссы словно прилип к гортани. Она не знала ответа, прямо как в том сне с Советом. Расследование убийства Татьяны отнимало много времени. На миг в сердце Лиссы вспыхнуло сочувствие к этой злополучной королеве. Она делала для мороев все, что казалось правильным, — и поплатилась за это. Глядя на Екатерину, Лисса пожалела и ее — наверняка бывшей королеве и в страшном сне не снилось, что придется покидать свой… остров?.. и возвращаться ко двору. И все же, когда понадобилось, она сделала это. И внезапно Лиссу осенило.
— Ничем особенным, — сказала она. — Ничем особенным не должна обладать королева, чтобы стать истинной правительницей, потому что она должна отдавать людям все, что у нее есть. Даже свою жизнь.
Улыбка Екатерины, обнажившая провалы на месте отсутствующих зубов, свидетельствовала о том, что ответ Лиссы точен.
— Поздравляю, моя дорогая. Ты допущена к завтрашнему голосованию. Надеюсь, ты уже заготовила речь, которая склонит на твою сторону Совет. Ты должна произнести ее завтра утром.
Лисса понятия не имела, что сказать даже сейчас, не говоря уж об официальной речи. Екатерина, видимо, почувствовала ее состояние, и в улыбке старой женщины, обычно лукавой, появился оттенок мягкости.
— Все будет прекрасно. Самое сложное позади. Речь — дело легкое. Отец гордился бы тобой. Все прежние Драгомиры гордились бы тобой.
На глаза Лиссы навернулись слезы, и она покачала головой.
— Ну, этого я не знаю. Всем известно, что я не настоящий кандидат. Это просто… в общем, понарошку. — Удивительно, но признание это почему-то не вызывало никаких неприятных ощущений. — Ариана — вот кто по праву заслуживает корону.
Взгляд древних глаза Екатерины впился в Лиссу, улыбка угасла.
— Ты, видимо, пока не слышала. Еще бы, все так быстро происходит…
— Чего не слышала?
На лице Екатерины мелькнуло выражение сочувствия.
— Ариана Селски не прошла этот тест… не разгадала загадку…
— Роза, Роза!
Дмитрий тряс меня, и понадобилось несколько секунд, чтобы покинуть потрясенную Лиссу и вернуться к испуганной Розе.
— Мы должны… — начал он.
— О бог мой! Ты не поверишь, что я сейчас видела.
Он напрягся.
— С Лиссой все в порядке?
— Да, все прекрасно, но…
— Тогда позже побеспокоимся об этом. Сейчас нам нужно уезжать отсюда.
Он уже был полностью одет — в отличие от меня.
— Что случилось?
— Соня заглянула… Не беспокойся. — Потрясение на моем лице заставило его улыбнуться. — Я был одет и не пустил ее внутрь. Она сказала, что звонил портье. Их что-то насторожило в нашей регистрационной записи. Нужно убираться отсюда.
«В полночь». Мы должны встретиться с Майклом в полночь.
— Ну ладно.
Я откинула одеяло. Взгляд Дмитрия, исполненный восхищения и страстного желания, был прикован ко мне. Это удивило меня. Почему-то казалось, что даже после близости он отстранится и примет суровый облик стража — в особенности учитывая внезапную необходимость уезжать.
— Тебе нравится то, что ты видишь? — спросила я.
Точно такой вопрос я задавала ему давным-давно, еще в Академии, когда он застал меня в аналогичной ситуации.
— Очень, — ответил он.
Столько эмоций вспыхнуло в его взгляде! Слишком много для меня. Чувствуя, как бешено колотится сердце, я отвела глаза и стала одеваться.
— Не забывай. Только не забывай…
Я не смогла заставить себя договорить, но в этом не было нужды.
— Я не забыл, Роза.
Может, отказаться от своего ультиматума? Нет, нельзя. Что бы ни произошло между нами, как ни близки мы были к хеппи-энду… у нас нет будущего, пока он не сможет простить себя.
Соня и Джил уже ждали нас. Что-то подсказывало мне — Соня знает о произошедшем между мной и Дмитрием. Черт бы побрал эти ауры! А может, чтобы распознавать такие вещи, никакие магические силы не требуются; может, отблеск случившегося на лице человека естественным образом выдает его.
— Вы должны наложить на меня заклинание, — сказала я Соне, когда мы выехали. — И нам придется остановиться в Гринстоуне.
— В Гринстоуне? Зачем? — удивился Дмитрий.
— Именно там держат алхимиков.
Для меня кусочки головоломки уже начали складываться вместе. Кто ненавидел Татьяну — и за особенности характера, и за связь с Эмброузом? Кто возмущался ее желанием учить мороев сражаться со стригоями? Кто опасался того, что она поддерживает исследование стихии духа и ее воздействия на людей, таких, скажем, как Адриан? Кто страстно желал видеть на троне другую семью? И кто был бы счастлив запереть меня под замок и убрать со сцены?