Турецкий ятаган - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Шхиян cтр.№ 19

— Какую еще сироту! Говори да не заговаривайся! — в глазах мужика мелькнул испуг. Однако он взял себя в руки и даже попытался усмехнуться.

— Сам знаешь какую, она сейчас сюда войдет, и тогда тебе конец будет. Ты знаешь, кто я?

— Ты, ты! — вытаращив глаза, прошептал он, — Ты кто?!

— А ты сам еще не понял? — загробным голосом спросил я. — Как я узнал, что ты сам на себя грех за ее душу решил принять, сразу за твоей душой и пришел!

Я даже примерно не предполагал, что мой прикол может произвести на взрослого хитрого и подлого человека такое сильное впечатление!

У Сашки от ужаса остановился взгляд, и он смотрел на меня с мистическим страхом. Лицо его помертвело.

Я ждал, что последует дальше, и «вперился» ему в глаза «демоническим» взглядом. Оба мы не моргали и не дышали.

Он терпел, сколько мог, задохнулся, со свистом выдохнул и тотчас звучно втянул в себя воздух. И вдруг совершенно неожиданно повалился в ноги и закричал отчаянным голосом:

— Ты! Вы! Ваше превосходительство, ангел небесный! Помилуйте! Замолю! Схиму приму! В монастырь! Век каяться буду!

Восклицая, он еще пытался подползти ко мне и припасть к ногам. В этот момент в комнату вернулись дворник с возчиком и хозяйка. Они столпились у порога, не понимая, что здесь происходит.

— У сироты моли прощенье, — загробным голосом сказал я, — простит, отпущу на покаяние, нет, гореть тебе вечно в геенне огненной!

Сашка тотчас переориентировался и пополз на четвереньках к остолбеневшей девушке:

— Прости, сиротинушка, замышлял на тебя по злобе! Ангел небесный вразумил и спас! Прости, отроковица! — вопил он, хватаясь за край ее пальто.

— Что вы, отпустите меня, — восклицала она ничего не понимая — Что вам от меня надо! Тимофей, скажи ему, пусть он меня отпустит…

— Тимофей, моли у сиротки прощения за свою душу повинную! — закричал кающийся грешник смущенно отступающему дворнику. — В ад пойдешь, смотри, видит тебя ангел господень!

— Ты чего, ты чего, Сашок — забормотал дворник, — об чем таком говоришь, не пойму я тебя!

— Прости, отроковица, погубить мы тебя хотели с им, с иродом Иерусалимским! Позарились на твое богатство! Да вот Посланец Господний руку удержал, спас от геены огненной! — продолжал кликушествовать возчик.

До сироты, кажется, начало доходить, что здесь происходит что-то не то. Она начала пятиться, потом взвизгнула и выскочила из комнаты. Я понял, что и сам становлюсь лишним среди кающихся грешников и, плавно ступая, пошел за ней следом. Однако девочка вместо того, чтобы бежать на улицу и звать на помощь, забилась в угол прихожей и смотрела на меня круглыми от ужаса глазами.

— Не бойся, — ласково сказал я ей, — все будет хорошо

— Вы кто? — спросила она.

— Прохожий.

Такое определение ей ничего не сказало, но почему-то успокоило.

— Они хотели меня ограбить? — спросила она дрожащим голосом.

— Хотели, но заводила, кажется, исправился.

Однако я немного ошибся в расчетах. Заводил оказалось двое, что в тот же момент и выяснилось. В комнате отчаянно закричали, и в сени выскочил дворник Тимофей с топором в руке. Увидев нас с сиротой, он утробно взвыл и кинулся на меня. Я успел отклониться и оттолкнул его, так что орудие наших отечественных домашних разборок, не задев, просвистело в воздухе рядом с головой.

Тимофей был крупный мужчина с мощными, покатыми плечами и тяжелым, мясистым лицом. Небольшой плотницкий топор ладно смотрелся в его руке. Промахнувшись в первый раз, он резко повернулся и опять занес руку. Мне ничего не оставалось, как ударить его, что называется, на поражение. Однако после первого раза он устоял на ногах и даже сумел замахнуться на меня все тем же топором. Однако на этот раз бил не прицельно и слабее, чем раньше. Я ударил его снова, теперь в горло, и только тогда он выронил топор, упал на колени, но сознание не потерял, только хрипел и ругался. Из комнаты выбежал Фома увидел Тимофея и с криком: «Спасите, убили» бросился на улицу.

— Стой! — крикнул я вдогонку. — Помоги его связать!

Однако возчик не остановился и исчез за входными дверями. Пришлось мне заниматься дворником самому. Он уже приходил в себя и попытался поднять с пола свой плотницкий инструмент. Вдруг пронзительно, как свисток, завизжала девочка. Я, не давая Тимофею встать на ноги, ударил прицельно и, наконец, вырубил негодяя. Он ткнулся лицом в пол и в таком положении застыл на месте. Девочка продолжала визжать.

— Не нужно кричать, — попросил я хозяйку и заглянул в комнату. Там с окровавленной головой ползал по полу к дверям Сашка. Несложно было догадаться, что здесь произошло. Девочка кричала, не замолкая, так что у меня даже заложило уши.

— Выйди отсюда, — приказал я ей и вытолкнул на крыльцо.

Возле дома уже остановилось несколько прохожих, привлеченных подводами, шумом и криками, В конце улицы появился будочник. Оставаться здесь мне было больше никак нельзя. Однако и убежать просто так я не мог, это вызвало бы подозрение и, как минимум, никому не нужную погоню. Я пошел по самому простому пути, окликнул двоих ротозеев, жадно следивших за развитием событий:

— Эй, вы, помогите, там человека убили!

По виду эти любопытные были посадскими мещанами, людьми городскими и тертыми. Как только они услышали об убийстве, испугавшись влипнуть в нехорошую историю, тотчас развернулись и спешно пошли прочь.

Я опять окликнул их, но они даже не обернулись. Тогда я не спеша пошел следом за ними, Девочка перестала визжать, но не успокоилась, а заплакала навзрыд.

Она стояла на крыльце и рыдала, прижимая кулачки к губам. Теперь все внимание зевак сосредоточилось на ней. Не спеша удаляющийся крестьянин был им неинтересен.

Дойдя до перекрестка, я оглянулся. Будочник уже стоял в группе любопытных и разговаривал с девочкой.

* * *

Восемьдесят копеек, по-любому, сумма небольшая, Однако это было все, что осталось у меня от одолженного рубля, и мне позарез нужно было где-то разжиться деньгами. Я шел по улице и прикидывал, как это ловчее сделать. Никакие легальные способы заработка в голову не приходили. Все, чем я умею заработать деньги, немедленно принести дивиденды не могло.

В большом городе, когда у тебя нет прибежища, и ты совсем один, как нигде сильно чувствуется одиночество. В среде занятых только собой и своими проблемами горожан рассчитывать на случайную помощь или простое сочувствие совершенно пустячное занятие. Тут настолько никому ни до кого нет дела, что ты можешь спокойно умирать с голоду на мостовой, никто даже не остановится.

В Москве у меня была только одна знакомая, домоправительница погибшего от пули киллера частного детектива, у которого я жил некоторое время. С того времени прошло почти два месяца, и я не знал, живет ли она по прежнему в его доме, или нашла себе новую работу и съехала. Я шел и думал, стоит ли попробовать обратиться к ней за помощью. Решил не гадать, а пойти проверить на месте.