Ангелы террора - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Шхиян cтр.№ 17

Александра Михайловна, по-моему, тотчас забыла о моем присутствии, она сосредоточенно склонила голову и принялась разбирать разложенные на столе вещи. Они с Ольгой были одного роста, но революционерка была немного полнее.

— А это что такое? — спросила Коллонтай, взяв в руки мини-юбку.

— Юбка, — удивленно ответила Ольга.

— Такая короткая, — в свою очередь, удивилась Александра Михайловна, прикладывая одежду к бедрам. — Это что-нибудь интимное?

— Нет, обычная юбка, такие носят все, у кого есть ноги. Да ты примерь, сама увидишь.

Коллонтай не спешила, было заметно, что ей неловко начинать раздеваться, и она оттягивает решительный момент. Однако, отказаться от рискованного эксперимента из-за престижа революции Коллонтай не решалась. Наконец, она окончила рассматривать мини-юбку, положила ее на место и начала, не спеша, расстегивать пуговицы на блузе.

Я отвел взгляд от картины и откинулся в кресле. За моей спиной заманчиво шелестела одежда и тихо переговаривались женщины. Не выдержав неизвестности, я искоса глянул в отражение — революционерка уже освободилась от верхнего платья и начала расшнуровывать лиф. Внизу на ней были надеты пышные панталоны до колен с оборочками и кружевами. Подробностей в импровизированном зеркале было не разглядеть, и я опять умерил неприличное любопытство.

— А можно я померю? — раздался голос Ольги. — Это же супер!

Коллонтай ей что-то ответила и через минуту возни и смеха Ольга окликнула меня:

— Леш, глянь, ты такого еще не видел.

Я не заставил себя упрашивать и тут же обернулся, Ольга напялила на себя кружевные панталоны и крутилась посредине комнаты, а у стола, боком ко мне, стояла голая революционерка. Она со смутной улыбкой смотрела на танцующую девушку и не сразу заметила, что я смотрю не только на Ольгу, но и на нее.

Пожалуй, ситуация для начала двадцатого века создалась слишком крутая, но я постарался сгладить ее спокойным, будничным выражением лица, как будто каждый день видел раздевающихся перед собой женщин.

— Очень мило, — сказал я Коллонтай, — Ольге ваше белье идет.

После этого, как ни в чем ни бывало, отвернулся, не дав ей времени отреагировать.

Надо сказать, что обнаженная революционерка была из себя очень даже ничего. Может быть, для нашего времени формы у нее были немного тяжеловаты, но это опять-таки, на чей вкус. Во всяком случае, сказать, что «ее мало», я бы не решился, как и то, что «ее слишком много», Теперь, когда наш «зрительный контакт» состоялся, я без прежнего неудобства уперся взглядом в картину, наблюдая, как Александра Михайловна прилаживала на себе белье незнакомой конструкции. Ольга, все еще оставаясь в панталонах, помогала ей застегивать лифчик. Белье конца XX века революционерку потрясло. Она, больше не обращая на меня внимания, надевала то боди, то бюстье, поднимающий грудь, то «Анжелику», собирающую груди «в кучку».

— А это можно надеть? — негромко спросила Коллонтай, указывая на заинтересовавшую ее мини-юбку.

К сожалению, про меня дамы больше не вспомнили и не пригласили полюбоваться надетым бельем. Пришлось удовлетвориться их неясным отражением. Юбка была Александре Михайловне мала, но желание прикинуть на себя одежду будущего пересилило неудобство и совместными усилиями дамы ее таки натянули. После этого и роскошная грудь скрылась под каким-то топиком: Коллонтай превратилась в нормальную современную девушку. Единственной дисгармонией была пышная прическа с тяжелым узлом волос на затылке. В наше время таких причесок не встретишь.

— Леш, можешь посмотреть, — оповестила меня Ольга.

Я встал и прошел в середину комнаты. Александра Михайловна была явно смущена, на ее щеках выступил румянец, и она старалась не встречаться со мной взглядом.

— Знаете, Александра Михайловна, одежда будущего вам идет, — вполне искренне сказал я. — У вас красивые ноги!

Невинный комплемент, который не вызвал бы никакой реакции у наших современниц, заставил запылать щеки революционерки. Женщины девятнадцатого века, носившие глубокие декольте, показывать ноги не привыкли.

— Вы находите, — только и нашлась она что сказать. — Неужели в таком виде женщины будут ходить по улицам?!

— Если у них красивые ноги, или они хотя бы думают, что они у них красивые, то будут, — ответил я.

— Ну, ладно, Леш, полюбовался, и хватит, — вмешалась в разговор Ольга. — Ты нам мешаешь.

Мне не оставалось ничего другого, как оставить женщин наедине. Я решил, было, примкнуть к мужской компании, продолжавшей заседать в диванной комнате, но оказалось, что пока я читал и любовался прекрасными дамами, оба пожилых джентльмена уже успели солидно набраться ликерами. Разговор их стал более оживленным, но менее вразумительным. Теперь они нашли общую точку соприкосновения и в два голоса ругали террористов-революционеров, дестабилизирующих русское общество.

Я тоже был против индивидуального и, тем более, публичного террора, но не против давления на власти со стороны левого спектра социума. В конце концов, если бы люди не боролись за свои права, мы бы до сих пор жили в рабовладельческом обществе. Это я и попытался сказать, но услышан не был. Александр Иванович для того, чтобы принять мою точку зрения, был слишком консервативен, а Аарон Моисеевич слишком пьян.

Однако, Александр Иванович, как представитель старшего поколения, не смог отказать себе в удовольствии поделиться своими глубокими наблюдениями по поводу правильного подхода к решению социальных задач:

— Когда я был молод, — сообщил он, — нам и в голову не приходило касаться каких-нибудь политических или социальных текущих дел, мы занимались только учебою. Для правильного и глубокого обсуждения таких общественных вопросов нужно быть человеком уже практическим, нужно много видеть, много знать, многое самому испытать. Иначе это будет обычный дилетантизм и профанация. Молодому человеку нужно многое испытать на практике, чтобы правильно и не односторонне судить о направлении и руководстве властей, а где же возможность этого правильного суждения, когда не выработано еще собственное миросозерцание, когда не приобретена еще твердая научная подготовка!

Я пожалел, что с нами нет стенографистки записать такие правильные и глубокие мысли.

— Абсолютно с вами согласен, — подтвердил позицию царского генерала пьяный профессор Гутмахер. — Учиться они толком не хотят, а «Мерседесы» им подавай. Вы знаете, что вот этот ваш потомок не уважает отечественные автомобили? Вы бы слышали, как он недавно ругал «Москвич»!

— И я о том же! — перебил его Александр Иванович. — Необходимо дорожить золотыми годами молодости для выработки в себе чистого, высокого идеала! Нелицеприятное отношение к правде, пример, который можно найти только в науке, в ее правде, в ее нелицеприятных приговорах!

Я еще минут пять послушал этот благостный, назидательный бред и ушел из комнаты, не прощаясь, по-английски.