Кодекс чести - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Шхиян cтр.№ 12

— Проводите меня.

Барышня в точности так же, как и ее отсутствующая товарка, бесшумно открыла дверь спальни и провела меня в совершенно темную комнату.

Я добрался до кровати, нащупал знакомый пуф и сел в изголовье.

В комнате по-прежнему навязчиво пахло духами, и было душно.

— Как вы себя чувствуете, графиня?

— Лучше, — прошелестел нежный глосс, — только очень болит голова…

— Я же велел вам проветрить спальню, — с легким раздражением сказал я. — Если вы не хотите слушаться, то зачем обращаетесь за помощью.

Скорее всего, барыня к такому тону не привыкла и когда отвечала, голос ее обижено дрожал:

— Как вы не понимаете, мне так плохо! И как можно было открывать окна, когда на улице солнце, я этого не вынесу! Вы, вы так жестоки!

— Сейчас солнца нет, так что вам нечего опасаться. Прикажите проветрить комнату, иначе мне здесь делать нечего.

— Ах, как хотите, ладно, пусть! — проговорила умирающим голосом графиня. — Аглая! Подите сюда!

Понятно, что девушка, которая находилась в соседней комнате, за притворенной дверью, ничего не услышала.

— Аглая! — громко позвал я. — Идите сюда! — Испуганная камеристка проскользнула в спальню.

— Принесите свечу и откройте окна! — приказал я.

— Как можно! Запрещено-с, барин, — испуганно ответила она.

— Ах, Аглая, делайте, как доктор велит, — умирающим голосом сказала графиня, — мне теперь уже всё равно!

— Но, — опять попыталась возразить камеристка, — ваше сиятельство…

Я не стал слушать возражения, принес из соседней комнаты свечную лампу, отдернул гардины и с треском распахнул заклеенное бумагой окно. Сразу стало легче дышать. Спальню осветила яркая, почто полная луна, и я с интересом посмотрел на «страдалицу». Зинаида Николаевна лежала, крепко зажмурив глаза. Она была укрыта до горла пуховым атласным одеялом, голова утопала в подушке. Толком разглядеть ее при таком освещении мне не удалось. Аглая с ужасом наблюдала за моими действиями, покорно опустив руки.

— Вы можете идти, — отправил я ее вон из комнаты.

Трагически всплеснув руками, девушка поспешно выскочила в дверь.

— Вот теперь давайте разговаривать, — миролюбиво сказал я, усаживаясь на свой пуфик. — У вас, сударыня, нет никакой опасной болезни, но если вы хотите себя уморить, это ваше дело.

— Но мне так тяжко! Я так больна! — слабо возразила хозяйка.

— Потому и больны, что не дышите свежим воздухом и не встаете с постели. Сейчас я вас осмотрю и попытаюсь помочь.

— Какой вы, доктор, грубый и сильный, — задыхаясь, прошептала женщина. — Тот дивный запах был от вас?

— Это вы о чем? Впрочем, не знаю, здесь было жарко.

— От вас пахло пылью, травой, солнцем и сильным мужчиной, — шептала она, не слушая моих неловких оправданий, — это было упоительно! — Глаза женщины были закрыты, и говорила она словно в бреду. — Я знаю, я чувствую, что скоро умру…

— Всё, — прервал я, — о смерти хватит. Сейчас я вас осмотрю, и буду лечить. В двадцать пять лет просто так не умирают, для этого нужно очень постараться.

— Я боюсь света…

— Вам смотреть незачем, закройте глаза и расслабьтесь, как я вас учил. И стесняться меня не нужно, я — врач.

— Я не стесняюсь, — ответила графиня.

— Тем более, — безразличным тоном сказал я и убрал в сторону одеяло, в которое куталась Зинаида Николаевна.

Она оказалась в тонкой, полупрозрачной батистовой ночной сорочке, под которой угадывалось тело.

— Сейчас я послушаю ваше сердце, — сказал я, припадая ухом к ее груди. Женщина прерывисто вздохнула.

— Не дышите, — попросил я. — Ничего страшного у вас нет, погуляете для моциона недельку по полям и будете совсем здоровы…

Остальной осмотр занял совсем немного времени. Всё что я мог — это послушать легкие и провести пальпацию на предмет, нет ли у нее каких-нибудь опухолей и патологических отклонений от нормы. На мой взгляд, единственное, чем была по-настоящему больна молодая женщина — это атрофия мышц. Многодневное, если не многомесячное лежание в запертой комнате могло подорвать самое богатырское здоровье.

— Сколько времени вы больны? — спросил я.

— Давно, уже больше года.

— И всё это время провели в постели?

— Да, конечно, как же иначе.

— И кто вам такое посоветовал?

— Ко мне ездил один доктор. Он очень беспокоился за мою жизнь и приказал беречься. Он очень опытный доктор, и его все хвалят.

— Кто это все?

— Кажется, Карл Францевич, и еще… Я уже не помню.

— Понятно.

— Теперь я буду вас лечить и останусь с вами на ночь. До утра, — поправился я, чтобы мои слова не выглядели слишком двусмысленно.

— А как же вы будете спать?

— Ничего страшного, полежу на диване. Теперь сосредоточьтесь и ни о чем не думайте.

Я расслабил мышцы, дал им отдохнуть, потом поднял руки над телом графини и начал свое фирменное лечение.

Хватило меня всего на пять минут. После чего руки опустились сами собой. За это время я так устал и вспотел, что Зинаиде Николаевне моих ароматов должно было хватить до самого утра. Впрочем, она через минуту уже крепко спала. Я кончил свои пассы, добрел до маленького, изящного дивана, стоящего у стены, и лег на него, поджав ноги едва ли не до подбородка.

Мышечное и нервное напряжение во время сеанса терапии, новые ощущения от общения с Закраевской отбили сон, и я долго безуспешно мостился на коротком ложе, пытаясь подремать. В голову лезли всякие мысли, от пьяного пророчества волхва, до странного положения графини, словно бы запертой в этой темной, ароматной камере. Как всегда, когда появлялись сомнения на чей-то счет, мозг начинал выделять и систематизировать информацию, выстраивая ее в понятную систему. Однако фактов о возможном заговоре против богатой помещицы пока было мало, разобраться в хитросплетениях сложных отношений в поместье по ним было невозможно, и я решил подождать делать выводы.

Камеристка Аглая после того, как я выставил ее из спальни, больше не появлялась, не заглянула даже узнать, почему я остался на всю ночь и что делаю с ее хозяйкой. Закраевская спала, неслышно дыша, и мне пришлось несколько раз встать, чтобы проверить, жива ли она.

Промучившись до рассвета, я всё-таки уснул и проснулся, когда в комнате было уже светло. Графиня лежала в той же позе, что и уснула. Будить ее не было никакого резона. Я встал с неудобного для спанья дивана, подошел к распахнутому окну и размял затекшие конечности. Вернулся и рассмотрел спящую царевну. В доме была мертвая тишина, во дворе по-прежнему не было видно ни одного человека.