Грешница - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Шхиян cтр.№ 62

Время приближалось к обеденному, но никаких приготовлений к застолью, подобному вчерашнему, заметно не было.

В наших покоях я надежно заперла дверь и свалилась на кровать. Только теперь, когда я оказалась одна, из глаз полились слезы. Я не знала погибших ребятишек, но детская смерть так на меня подействовала, что я, не переставая, рыдала, пока нечаянно не заснула.

Сколько времени я проспала, не знаю, думаю, довольно долго. Когда открыла глаза, солнце уже заглядывало в окна нашей спальни, выходящей на закат. Я почувствовала, что возле входных дверей кто-то стоит и, прижавшись ухом к дверной щели, пытается понять, что здесь происходит. Почему-то этого человека очень интересовало, жива ли я или умерла.

Почему я должна была умереть, я поняла, когда неизвестный подумал, что нужно обязательно забрать из комнаты стакан с остатками клюквенной воды. Почему он должен был быть здесь, я поняла, когда посмотрела на стол. Стакан с прохладительным напитком в теплый летний день, ждал того, чтобы его выпили.

Кажется, в этом доме все кому не лень владели секретами ядов. Сначала Вошины пытались отравить Василия Ивановича, теперь кто-то неизвестный, скорее всего, по приказу Трегубова пытается отравить меня.

Ни пить кислый напиток, ни умирать мне совсем не хотелось. Потому я вытащила из потайного места пистолет, взвела курок, и бесшумно подойдя к входной двери, широко ее распахнула.

— Ой, как вы меня напугали! — взвизгнула моя старая знакомая, дочь бригадира и горничной. — А я шла мимо…

Договорить она не успела, я схватила ее за руку, приставил ко лбу дуло пистолета, и силком втянула в комнату.

— Что, что вам от меня надо? — стуча от страха зубами, спросила она. — Как вы смеете, я благородная девушка…

Я не ответила и повела в спальню.

— Кто тебе приказал меня отравить? — прямо спросила я.

— А-а-а-а, — начала бормотать она, стуча зубами и сведя глаза к переносице, чтобы видеть страшное, смертоносное оружие, — а-а-а-а…

Больше ничего интересного дочь бригадира не сказала и упала в обморок. Конечно, приводя ее в чувство, я могла дать девице испить ее же клюквенной водицы, но вместо этого оставила лежать на полу, и приходить в сознание самостоятельно.

Что мне делать с отравителями и как жить здесь дальше я не знала, и не было мужа спросить совета. Мне уже было не в радость ни это имение, ни мифическое богатство, так неожиданно свалившееся на голову и, похоже, очень опасное для жизни. Слишком много вокруг оказалось людей, желающих нам с Алешей зла.

Пока я думала, о тяжелой судьбе состоятельных людей, дочь бригадира пришла в себя, села на полу и удивленно осмотрелась.

В голове у нее была такая каша, состоящая из незаконченных коротких мыслей, что я ничего не могла понять.

— Как я сюда попала? — спросила она меня. — Вы, сударыня, кто? Позвольте рекомендоваться, я благородная девица…

Я не знала, что ей ответить. Было, похоже, что дочь бригадира от пережитого страха тронулась умом.

— А почему я сижу на полу? — так и не назвавшись, подозрительно, спросила она. — По какому праву вы надо мной заноситесь?

То, что она не прикидывается, а действительно ничего не помнит и не понимает, я знала совершенно точно. Потому, не вступая в разговор, подала девице руку, помогла встать на ноги и ласково сказала:

— Вам лучше пойти к себе и отдохнуть.

— Вы так думаете? — переспросила она, потом прищурилась и погрозила мне пальцем. — Я чувствую, вы хотите меня обидеть!

Лицо ее стало неузнаваемым. Щека дергалась, и изо рта потекла слюна. Она смотрела сквозь меня и верхняя губа поднимаясь, обнажала мелкие, острые зубы.

— Напротив, я всецело на вашей стороне, — стараясь не показывать, как напугана, отвечала я, пряча пистолет за спину и незаметно, подталкивая ее к выходу.

— Вы меня не обманываете? — рассеяно, спросила благородная девица, оказавшись в коридоре.

— Нет, не обманываю, — ответила я, захлопнула дверь и привалилась к ней всем телом. В коридоре сначала было тихо, потом послышалось протяжное пение, больше напоминавшее вой. Все это было так необычно и страшно, что теперь не только у отравительницы, но и у меня от ужаса дрожали ноги. В гостиной я подошла к красному углу и опустилась на колени перед ликом Спасителя:

— Господи, за что мне такие напасти? Чем я провинилась? Прости мне грехи мои! Отче наш, иже еси на небесех, — с трепетом, произносила я главную христианскую молитву, принятую церковью из уст Самого Господа Иисуса Христа, — Яко Твое есть царство, и сила, и слава Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

После молитвы мне сразу стало легче. Теперь я решила больше никогда не грешить и праведной жизнью искупить все свои недостойные поступки. Начала их вспоминать, чтобы заодно покаяться во всех прегрешениях, но ничего преступного, кроме слабости плоти, да и то с венчанным мужем, припомнить не смогла. Это меня немного утешило. Оказывается, я была не такой уж закоренелой грешницей.

Помолившись за себя, я попросила у Бога защитить от опасностей Алешу. Мне было понятно, что он ввязался во что-то очень опасное, но делает это не ради собственной корысти и блажи, а для воцарения справедливости.

Внутренне очищенная и просветленная я встала с колен. Жизнь больше не казалась мне страшной и безысходной. В конце концов, если не сидеть, сложа руки, можно победить почти любое зло. Для этого против него нужно бороться. Мы же привыкли жаловаться на несправедливость, сетовать на судьбу, проливать слезы и при этом ничего не делать.

В том, что отравить меня приказал Трегубов, я не сомневалась, но доказать это как и покарать преступника, пока не могла. К тому же, скандал мне был не нужен по многим причинам. Василий Иванович после вчерашнего обеда объявил себя больным и никуда из своих покоев не выходил. Вызнавать его коварные замыслы было можно, но на расстояние мысли Трегубова я слышала плохо, для этого мне пришлось бы гулять у него прямо под окнами. Это обязательно вызвало бы ненужные разговоры и все равно не давало гарантии безопасности.

Первым делом, я вылила в помойное ведро ядовитое питье, чтобы кто-нибудь им случайно не отравился, и решила пойти за советом и сочувствием к Костюкову. Надев свое самое затрапезное платье, я вышла из наших покоев.

Обстановка в имении была не самая хорошая. Слуги бродили по дому и двору как сонные мухи, многие были откровенно пьяны, гости разъехались, приживалы сидели по своим комнатам.

— Барыня, слышали, бригадирская дочь умом тронулась? Совсем рехнулась, бегает по усадьбе и песни поет! — остановил меня во дворе знакомый лакей. Он был в приличном подпитии, и искал себе собеседника.

— С чего бы это? — делано, удивилась я.

— С того, у нас тут нечистый завелся, — таинственно, сказал он, — проклятое место! А я против него заветное слово знаю, хочешь, скажу?