Городской тариф - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 56

- Я бы предложил другой вариант, - задумчиво проговорил Ионов. - Введите в игру нового министра внутренних дел. Уже сейчас. Уберите министра нынешнего, он все равно не пользуется любовью у населения, приведите нового человека, и пусть он начнет реализацию Программы.

- Вы считаете, что сейчас момент благоприятный?

- Нет, я так не считаю. Но что такое благоприятный момент? Это гарантия того, что эффект получится долговременным и прочным, на перспективу, на десятки лет. Если начать Программу в любой другой момент, она все равно даст эффект, вопрос только в его длительности. Начнете сейчас - на ваш век хватит, девять-десять лет я вам гарантирую. Новый министр начнет реализацию, к середине 2007 года станет очевидным, что он сделал невозможное: обеспечил безопасность населения и поставил правоохранительную систему на службу гражданам, а не чиновникам и политикам. Вы делаете его премьером, это будет встречено страной с пониманием и одобрением. Он идет на выборы в марте 2008 года и легко их выигрывает, после чего немедленно меняет верхушку прокурорской и судебной систем, и в этих системах начинается реализации их части Программы. В течение всего первого срока, до 2012 года, Программа работает и набирает обороты, и люди с удовольствием проголосуют за него еще раз. Ваша стабильность на восемь лет будет обеспечена.

- Мы рассматривали такой вариант, - осторожно проговорил Владимир Игнатьевич, - но у нас сегодня нет подходящей фигуры для такой игры. Мы думали о нынешнем министре…

- Он не фигура, - резко оборвал его Ионов. - В глазах населения он - никто, за ним нет ни одного сколько-нибудь существенного шага, который люди могли бы назвать Поступком с большой буквы.

- Но начало Программы и станет таким Поступком!

- Нет. Человек, который много лет ничего не делал, не может ни с того ни с сего совершить Поступок, сделать Шаг Этому никто не поверит. Совершить Поступок может только совершенно новый человек, неожиданный. Тогда все будут говорить: вот наконец пришел настоящий руководитель, знающий и компетентный, радеющий за народ, а не за собственный карман. Мы все, Владимир Игнатьевич, совершили ошибку.

- Какую?

- Мы слишком увлеклись игрой в коррупцию. Сначала она была нам на руку, потому что разваливала систему, которую мы планировали разрушить, и мы не заметили, как она превратилась в политическую силу. Она сама по себе, как явление, стала мощной политической силой, потому что обладает способностью формировать общественное мнение.

- Вы имеете в виду подкуп избирателей?

- Да нет же! Не об этом речь. Все население страны знает, что девяносто восемь процентов государственных чиновников берут взятки. И сам по себе этот факт привел к тому, что люди уже никому не верят. Они не верят в то, что те политики, которых они уже знают, вдруг захотят сделать хоть что-нибудь для народа. Переломить ситуацию может только абсолютно новый человек, ранее неизвестная фигура, не замаравшая себя тупым бездействием, публичной демагогией и строительством загородного дома за три миллиона долларов. Желательно также, чтобы у него не было детей, которые кого-то сбили на машине или устроили драку и которых отмазали от уголовной ответственности.

- Вы же понимаете, что найти такую фигуру очень непросто.

- Понимаю. Но ее надо найти И начать реализацию Программы немедленно. В этом случае я смогу обеспечить научное сопровождение на высоком уровне и гарантировать эффект. Если вы будете тянуть, я ничего не смогу обеспечить. Я старый человек, мне трудно противостоять конфликтам. Буду с вами откровенным до конца, Владимир Игнатьевич: мне трудно бороться со страхом одиночества. Оно уже подступило совсем близко и обрушится на меня с катастрофической силой, если вы вынудите меня поддерживать Программу еще несколько лет без всякой надежды, что я наконец увижу, как она работает. В этом случае я не могу вам обещать, что останусь в Фонде. И вам придется договариваться с кем-нибудь другим.

На лице Владимира Игнатьевича отразилось неудовольствие, смешанное с растерянностью. Ионов фактически предъявил ему ультиматум, хотя очень мягкий и весьма завуалированный.

- Или вы начинаете реализацию Программы в самое ближайшее время, или я теряю перспективу увидеть плоды собственной многолетней деятельности, и тогда уже ничто не удержит меня в Фонде и не заставит выполнять взятые на себя обязательства, в том числе и по сохранению конфиденциальности. Последствия разглашения вам известны, я их только что озвучил. А я человек старый, мне бояться нечего, я и так скоро умру. Решайте.

- Я доложу о наших с вами переговорах, Евгений Леонардович Надеюсь, будет принято такое решение, которое вас устроит.

- Я тоже надеюсь. Спасибо за чай.

Ионов поднялся и пошел к двери. Хозяин вежливо проводил его до самых ворот, пожал руку на прощание и усадил в машину. Улыбка его была напряженной. Ничего, думал профессор, позлится до утра, потом доложит кому надо. И дело сдвинется. Сколько же можно сидеть и ждать? Вчерашний разговор с Шепелем подтолкнул его к разговору сегодняшнему, и за прошедшие сутки Евгений Леонардович отчетливо понял альтернативу: или спокойная достойная старость, или одиночество наедине с нереализованной Программой. Второй вариант его совсем не устраивал.

* * *

Настя Каменская уснула в этот вечер быстро, но уже около двух часов ночи проснулась от неясной мутной тоски. Ей снился следователь Давыдов, который почему-то тряс ее за плечи и выкрикивал прямо в лицо: «Дрянной человечишка! Дрянной человечишка! Ты что, сама не видишь? Какой же ты сыщик после этого?!»

Она осторожно выбралась из постели, закуталась в теплый халат и пошла на кухню пить чай. Ну почему она такая дура? Слепая доверчивая дура!

Не было у Милены Погодиной никаких собственных денег, и никакого любовника из числа криминальных авторитетов у нее тоже не было. Она была обычной девушкой-мигранткой, без российского паспорта и без прописки. Зато деньги были у Павла Седова. И очень приличные деньги. Приличные не в смысле их происхождения, а по количеству. Сколько нынче стоит «непривлечение» к уголовной ответственности за преступления, связанные с наркотиками? Десять тысяч долларов, это московский городской тариф. В Питере столько же, в других городах - дешевле. Сцапать пацана или девчонку и быстренько позвонить родителям. Если у них есть деньги - договориться, если нет - сделать «палку» в отчетность. Даже не особо напрягаясь, то есть проворачивая по одному такому делу в месяц, можно заработать больше ста тысяч долларов за год. Вот тебе и квартира, и евроремонт, и лечение за границей, и пятизвездочные отели, и зубы для Милены в лондонской клинике. Что ей там еще делали? Кажется, ринопластику, ей муж нос перебил, сильно повредил перегородку. Родители Милены не особо задавались вопросом, откуда у Павла такие деньги, им, как и многим приезжим из бывших союзных республик, казалось, что в Москве все много зарабатывают, а порядка цен на лечение в клиниках Германии, Швейцарии и Англии они и знать не знают, поэтому отец Милы с чистым сердцем подробно рассказывал о том, как Пашенька с Милочкой ездили лечиться за границу и как Паша дал денег на то, чтобы купить им квартиру в Подмосковье, и так далее. А сам Седов прекрасно понимал, что все эти вопросы рано или поздно возникнут, поэтому сделал финт ушами: выдал следователю байку о любовнике Милены и тут же ушел в глухой запой. С пьяного да горем убитого какой спрос? Кто ему вопросы задавать будет? Кто станет проверять, откуда у Милы деньги? Ну были они - и были, какая разница, откуда.