Русич. Последняя битва - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 22

Так и поехали дальше. Впереди – двое воинов на быстрых конях – разведка, далее – Иван на белом коне, Лукьян – на кауром, затем уж и остальные: Михряй с писцом Глебом, да Пронька с Осипом Рваное Ухо, да еще четверо молодых воев.

Заночевали на том же постоялом дворе, что и в прошлый раз. Иван усмехнулся – подумалось вдруг, а не Осип ли тогда кольца пытался снять? Спросить, что ли? И спросил. Спустился во двор и спросил. Только не Осипа – тот, видно, спал уже – Глеба, писца. Спросил – о чем тот с Осипом по-немецки болтал? Писец улыбнулся, посмотрел на звезды. Оказывается, он спрашивал рыжего – где тот научился немецкой речи? А Осип отвечал, мол, раньше жил во Пскове, у посадника Лариона в людях. Там и навострился – немцы близехонько, не так часто с ними воюют, как торгуют да всякие дела ведут. Оттудова и сбежал.

– Значит, беглый? – ничуть не удивился Раничев. – Что ж, оно и к лучшему – мы для него, наверное, единственная надежда на лучшую долю. Покровительство – не мое, рязанского князя – многого стоит! Если, конечно, в Рязанском княжестве жити.

– О! – усмехнулся вдруг Глеб. – Вот точно так же этот Осип мне и ответил, только по-немецки. Когда я его спросил – зачем ему все?

– С ним-то как раз понятно. – Иван пристально посмотрел юноше в глаза. – А вот зачем все это тебе?

Глеб вдруг улыбнулся мечтательно, даже глаза прикрыл.

– Мир охота поглядеть, боярин. Литву, Новгород, немецкие земли – что удастся. А уж потом – в послушники.

– Да. – Раничев почесал бородку. – Тоже причина вполне уважительная. А я грешным делом думал – Авраамий без твоего согласия распорядился.

– Авраамий? Что ты, господине, как можно? Авраамий-дьяк – человек честный и благостный, – с чрезвычайной убежденностью отозвался писец. – Никогда ближнему своему худа не сделает, хоть бы и самому от этого хорошо было.

– Верю, верю. – Иван похлопал юношу по плечу. – Иди-ка, Глеб, спать, поздно уже. Завтра путь ранний.

– Зер гут, – тихо отзвался писец.

Зер гут…

Отправив парня, Раничев долго стоял во дворе, глядел на звездное небо, думал. Радостно было на душе, радостно и одновременно тревожно. Ясно – почему. И еще одна мысль вертелась в голове, не давая покоя. Не осознавалась еще, ходила в мозгу, словно никак не хотевшая заглотить крючок рыба. Иван мучительно пытался ее выловить, потом плюнул да отправился в горницу спать. Лишь укрывшись медвежьею шкурой, в промежутке меж бодрствованием и сном мысль наконец осозналась, проявила себя. И ведь вполне дельная оказалась, черт побери!

Зер гут! – ведь именно эти слова произнес Савватий, приказчик из лавки Захара Раскудряка. Значит, и он знает немецкий, ну да, говорил же, кажется. Значит, и Савватий, Савва, тоже нужный для будущей экспедиции человек, да еще какой человек – и немецкий знает, и – в отличие от Глеба с Осипом – свой. Вполне доверять можно. Поговорить с Захаром – отпустит. Лишь бы и сам захотел, нехорошо получится супротив воли. Ишь ты – зер гут! Лишь бы захотел…

Не на смерть я иду,

Не хоронишь меня.

На полгода всего

Мы расстаться должны…

Алексей Кольцов

«Последний поцелуй».

…лишь бы!

Савва захотел; правда, пришлось для начала поуговаривать. Его самого, не Захара Раскудряка, уж тот-то просто бы приказал, как и сам Раничев вполне мог поступить – эко дело, у собственных бобылей-оброчников спрашивать, сказал – поедешь! – и все тут. Нет, поступать так не хотел Иван, и не по доброте вовсе, а по расчету: одно дело, когда человек сам по себе старается, из собственных, так сказать, интересов, и совсем другое – когда из-под палки, тут глаз да глаз нужен. Вот и с приказчиком так – не очень-то сильный энтузиазм вызвало у него неожиданное боярское предложение, что и понятно: в лавке-то торговать, может, и не так выгодно, зато куда как безопаснее.

Не добившись нужного результата сразу, хитрый Раничев зашел исподволь. В общем-то, он и не сомневался в успехе: ну-ка, сравнить в споре умудренного жизнью мужика с высшим гуманитарным образованием и пятнадцатилетнего подростка, окромя рядка и каких-то там средневековых ливонских городов, ничего больше не видавшего. Хотя, конечно, да – в эти времена взрослели рано, и какой-нибудь пятнадцатилетний отрок из начала пятнадцатого века – эко, какой каламбур сложился, не хотел, ну да ладно – по своим морально-деловым качествам ничем иному двадцатипятилетнему парню из начала двадцать первого века не уступит. Взрослость, она ведь не в пьянстве и не в траханье, и не в том, чтоб по ночным дикотекам-клубам шастать, как многие подростки в глупости своей искренне полагают, не в том даже, чтобы деньги самим зарабатывать, с этим проблем нет, а в том, как их, эти деньги потратить, как жизнь свою распланировать. А распланировал – отвечай, никто за тебя отвечать не будет, ни папа с мамой, ни бабушка с дедушкой. Сам! Если же наоборот – никакой ты не взрослый. По такому принципу, если порассуждать, и иных заматерелых мужиков взрослыми уж никак не воспримешь: получку жене отдали – и голова не болит, пускай родная супружница с деньгами что хочет, то и делает: жратву да шмотки покупает, откладывает, коммунальные платежи платит. В общем, вся ответственность – на хрупких женских плечах. А зачем самому платить-отвечать – это ж скучно! Куда как интересней и веселей в игрушечки поиграться – в рыбалочку там, в машинки. Уйти на все выходные в гараж – и черт с ними со всеми. Любо! А денег не хватит, кто виноват? Жена – она растратила. А сами-то что? Еще и куражатся – я, мол, в семье добытчик. Так добыть-то – не самое главное дело, ты добытое с умом потратить сумей! Слабо? Тогда какой же ты мужик? Так, мальчик сорокалетний, ни за что в жизни не отвечающий. Да, это очень удобно, когда поменьше ответственности, комфортно и голова не болит, как вот и в пятнадцатом веке у холопов, за которых хозяин – дворянин да боярин – думает. Тоже ведь вполне комфортно, и так привыкают, заразы, что попробуй из из холопства выгони! Да что говорить, многие небогатые землевладельцы – дворяне да дети боярские с охотой в боевые холопы верстаются: в поход с хозяином походить, сабелькой помахать – а о том, на что жить, пусть хозяин думает! Вот хозяин-то среди своих холопов – единственный взрослый… как и супруга во многих – слишком многих – семьях.

Савватий к холопам не относился, однако все же был феодально зависим, поскольку, как и его хозяин, Захар Раскудряк, проживал в раничевской вотчине. Но торговый приказчик – это не холоп, купец за всем не уследит – тут и самому думать приходится: что, кому да за сколько продать. Да еще б и заманить в лавку. Хорошо тому, у кого просто рядок – прилавок – весь товар издалека виден. А в лавку-то ты еще покупателя зазови попробуй!

Вот и стояли приказчики с раннего утра, кричали, связки юные надрывая:

– А вот сукно доброе, немецкое, а вот аксамит, парча, байберек узорчатый, налетай, пока не скупили!

– Замки, замки – запоры от любого вора, не хуже нюренбергских, с ключами, из самолучшего железа искованные!