Русич. Последняя битва - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 18

– Смотри не зашипи, – усаживаясь на пень, пошутил Иван.

– Как есть – змея, – громко промолвил кто-то из воинов. – Хорошо, из наших никого убить не успела – жало вырвали.

– А соратнички-то ее того, сбегли, бросили! – Лукьян ухмыльнулся. – Хороши, сказать нечего!

– Не соратники они мне. – Девчонка презрительно повела плечом. – Так, случай свел. Ускакали – и шайтан с ними.

– Шайтан? – насторожился Иван. – Да ты, видать, с Орды?

Девчонка не ответила, отмолчалась.

– Ну и что с тобой теперь делать? – Раничев посмотрел пленнице прямо в глаза.

– Убей! – В глазах пленницы проскочили презрительно-гордые искры.

– Убить? – Иван усмехнулся.

– А иного выхода у тебя нет! Я никогда больше не буду полонянкой, никогда, слышите?! – Вскричав, девчонка дернулась и сразу сникла – видно, пришлось побывать в плену, и воспоминания об этом вряд ли были радостными.

– Полонянка? – Раничев с усмешкой покачал головой. – А кто тебе сказал, что ты нам очень нужна?

– Я же говорю – убей!

– Рябчика хочешь?

Пленница удивленно моргнула – никак не ожидала подобного предложения.

– Подайте ей миску, – распорядился Иван. – Ну и мне заодно.

Воины быстро исполнили требуемое.

– Теперь развяжите ее… Ну?

Лукьян лично разрезал ножом спутывающие девчонкины руки ремни, прошептал:

– Господине…

Раничев гордо мотнул головой:

– Оставьте нас. Что стоите? Я вынужден повторять?

Воины почтительно удалились, однако продолжали пристально присматривать за пленной.

Иван улыбнулся и кивнул на валявшееся у костра полено:

– Присаживайся, бери миску и ешь.

– Не боишься?

– Поверь, я опытный воин.

– А если я сейчас убегу?

– Я же говорю, ты нам не нужна. – Раничев хохотнул и поставил себе на колени миску с похлебкой. – Беги, ради бога, кто тебя держит-то? – Вытащив из миски крылышко, он со смаком впился в него зубами. – Умм, вкусно. Зря отказываешься.

Девчонка вдруг улыбнулась – все еще недоверчиво, но с каким-то неожиданным весельем:

– Кто тебе сказал, что я отказываюсь?

Усевшись, она вытащила из миски мясо и, жадно проглотив кусок в один миг, выпила бульон.

Иван усмехнулся: да, оголодала девка!

– Еще хочешь?

– А есть?

Раничев лишь покачал головой.

Вторую миску с остатками варева девчонка опалузила так же быстро, как и первую. Потом подняла глаза:

– Ну так я пошла?

– Скатертью дорога.

Вместо ответа пленница нырнула во тьму… Нет, остановилась у ельника, обернулась, видать, только теперь поверила в свое везение:

– Кого благодарить?

Иван не стал скромничать, бросил с горделивой усмешкою:

– Именитого вотчинника, боярина Ивана Петровича Раничева. Коль крещеная, помолись за здравие, большего не прошу.

– Крещеная… была когда-то.

– Как звать-то тебя, дева?

– В Орде Уланой кликали.

– Ульяна, значит… Ну, прощевай, Ульяна.

– Прощай.

Девушка скрылась в ельнике неслышно – видно, умела ходить по лесам. Между тем светало – и бодрый предутренний морозец выкрасил траву и подлесок серебристым инеем.

– А не зря ты ее отпустил, господине? – подойдя, тихо спросил Лукьян. – Не было бы с того нам худа.

Раничев потеребил бородку и, посмотрев в сторону леса, ответил:

– Не думаю. Девка-то на своих больше зла, чем на нас. Да и, по всему, от безысходности они на нас напали, с голодухи, не просекли, что оружны мы, что воины. А как поняли, так улепетнули без оглядки. Вряд ли девица их быстро нагонит.

– А если это все не просто так сделано? Если засада?

– Засада? – Иван вдруг громко расхохотался. – А что с нас взять-то?

Они тронулись в путь рано, едва рассвело и стала видна дорога, с обеих сторон которой тянулся дремучий лес. Темные мохнатые ели, изредка перебиваемые осиной, сумрачно темнились вокруг путников, по низкому предутреннему небу бежали редкие облака.

– А день сегодня хороший будет. – Лукьян кивнул на показавшийся из-за деревьев сверкающий край солнца. – Небосвод чистый.

Природа просыпалась, отходила от ночи первыми трелями недавно вернувшихся с юга птиц, желтыми, поднимающимися к солнцу, цветками мать-и-мачехи, радостным перестуком дятлов. По приказу Лукьяна воины были начеку и не выпускали из рук оружия. Всякое могло случиться, но, похоже, Бог миловал – так никто больше и не напал.

К полудню дорога заметно расширилась, пошла перелесками, лугами. На холмах все чаще виднелись деревни и даже большие села. Встречавшиеся по пути мужики, завидев боярскую кавалькаду, снимали шапки и кланялись:

– Здрав буди, боярин!

– И вам не хворать, православные.

К вечеру нагнали торговый обоз, двигавшийся в Переяславль из Ельца, поговорили с купцами да потом вместе и заночевали на просторном постоялом дворе – безо всяких приключений… Впрочем, нет, кажется, было одно – ночью кто-то попытался стянуть с пальцев Ивана перстни. Раничев, правда, проснулся вовремя, с ходу огрев татя кулаком. Мужиком был неслабым – а тать, наоборот, маленький, тощий – только и закувыркался по лестнице вверх ногами. Жаль, темновато было, не разглядеть. Утром Иван предъявил было претензии хозяину-постоялодворцу, да тот с ними не согласился, отродясь, заявил, такого не бывало, чтоб мои люди у постояльцев-гостей крысятничали, да и залетных тут не бывает – ни одна мышь в ворота не прошмыгнет. Обиделся даже, бороду утерев, выстроил всех своих людишек в ряд: смотри, мол, господине боярин. Все как на подбор молодцы были – ни одного тощего да юркого… и, кажется, рыжего.

– Нет, не похожи.

– То-то и оно, что не похожи, – ухмыльнулся хозяин двора. Потом помолчал немножко да предложил у купцов посмотреть – может, это кто из их людей баловал?

Иван подумал-подумал да махнул рукой, некогда было разбираться. Кивнул своим – враз поскакали на коней да выехали, благо до столицы разанской не так уж и далеко оставалось. А насчет татя – пес с ним, ужо ему и так нехило досталось, удар-то у боярина ужас как был силен.

Переяславль-Рязанский, «новая» столица, выстроенная после сожжения монголами старой Рязани, встретил гостей по-праздничному – золотым сиянием куполов и колокольным звоном. Подъехав к воротам, Иван размашисто перекрестился и спешился. Воротник – седоусый дружинник в посеребряном колонтаре и с мечом у пояса – завидев знатного боярина, поклонился и вежливо осведомился: по какому делу?