Красный Барон - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 56

— Что иначе?

— Сорок пушек… По двадцать с каждого борта — нас разнесут в щепки первым же залпом!

— И не уйти?

— А есть достойный по силе ветер? Это слабое трепыхание — не в счет. Да и фрегат слишком уж близок.

По всему выходило — сдаваться, геройствовать Громов вовсе не собирался — кроме пушек, на фрегате обычно еще человек полтораста солдат — опытнейших головорезов королевской морской пехоты. А на «Святой Эулалии» — пятеро ссыльных да два десятка переселенцев… И говорить не о чем. Тем более, кажется, некоторые как раз и собирались в Сан-Агустин — так что уж теперь спорить?

Неожиданно улыбнувшись, Андрей махнул рукою:

— Спускайте блинд! И снимите, наконец, английское знамя.

Гастилло Сан-Маркос — крепость Святого Марка, выстроенная еще добрую сотню лет назад для защиты гавани от пиратов, с высоты птичьего полета представляла собой сложенный из светло-серых камней квадрат с ромбовидными бастионами по углам. Вооруженный солидной артиллерией, форт не то чтобы представлял собой совсем уж непреодолимую преграду, однако же делал высадку морского десанта весьма и весьма затруднительной, а потому враги предпочитали обходить город по суше — так делали и французы, и англичане — два года назад губернатор Южной Каролины сжег Сан-Агустин дотла, и с той поры город еще не совсем отстроился, только крепость выглядела как новенькая… то есть как она обычно выглядела еще сто лет назад. Правда, и к ней уже начинали пристраивать стену, соединяя с единственными городскими воротами — все в целях безопасности, помня натиск неуемного английского губернатора.

Именно сюда, в глухие и темные подвалы форта, и поместили всех, снятых с борта «Святой Эулалии» славным фрегатом «Король Филипп», одно название которого не оставляло никаких сомнений в политической направленности местного истеблишмента. Ну конечно же, губернатор Флориды поддерживал Бурбонов! Как и все кастильцы, да — вообще-то! — большинство жителей Испании и ее колоний. Знаменитая «война за Испанское наследство» шла уже давно, и неизвестно было, когда закончится, — вот и укреплялись, как могли, да отстраивали потихонечку сожженный варварами-англосаксами город.

— А здесь много работы, я видел, повсюду строительные леса! — все никак не мог остановиться каменщик Рамон. — Мы могли бы здесь неплохо заработать, да… То есть я хотел сказать — некоторые из нас. Вам, сеньор Андреас, как бывшему лейтенанту и человеку, опытному в военных делах, здесь, несомненно, найдется иное призвание.

— Чего это ты меня на «вы» называешь? — усмехнулся в ответ Громов. — Я ведь разжалован давно. Что же касается призвания — боюсь, оно у нас всех будет теперь одинаковым: бери больше, кидай дальше. Будем копать ров! И, думаю, не за деньги, а в лучшем случае — за еду.

— Вы полагаете, они нам не поверили? — вслед за каменщиком и Мартин Пташка тоже назвал лейтенанта на «вы».

Ну а как же? Он же дворянин… хоть и бывший. Но это — для каталонцев и англичан — бывший, а для кастильцев… Хотя — кто знает? Вон как дело-то обернулось — в крепость всех бросили, а что дальше будет — одному Богу известно.

Свободных казематов на всех бунтовщиков не хватило, и часть пленников, не особенно-то пока разбираясь, засунули к кому попало. Ссыльные, кстати, оказались вместе почти все, кроме здоровяка Гонсало «Деревенщины» Санчеса, что позволяло им сейчас вести душевные разговоры «за жизнь», ругаться и строить планы, в чем не принимал участия только Мартин Пташка — подросток сидел, забившись в самый дальний угол, и грустил, вспоминая, конечно же, Аньезу.

Соседями по темнице у новоявленных узников оказались трое чрезвычайно молчаливых индейцев, не выказывавших никакой охоты к общению, и двое местных забулдыг, распространявших вокруг себя сильный запах мочи и крепкого алкоголя. Эти-то, может, и поболтали бы, да только вот пока в себя, судя по всему, окончательно не пришли — со спокойной совестью задавали храпака, и добудиться их не представлялось никакой возможности — да и нужно ли было?

Головешка Сильвио вдруг с силою хватил по стене кулаком и в очередной раз выругался:

— Что б их всех… Похоже, нам не поверили, а, лейтенант? Иначе б чего здесь держали? Мы ж пострадальцы от узурпаторов, так ведь?

— Не пострадальцы, а пострадавшие, — наставительно заметил Громов. — А узурпатор пока один — самозваный король Карл Габсбург.

— Похоже, и сторонники короля Филиппа к нам отнесутся так же, как и англичане, — вздохнув, Рамон Каменщик тоже постучал по стене и уважительно хмыкнул. — Неплохая здесь кладка, думаю, не всякой пушкой возьмешь. Что и говорить, сделано на совесть.

— Как хоть ты это все видишь-то? — Громов посмотрел в сторону узенького, не пролезть и кошке, оконца под самым потолком, едва пропускавшего призрачный беловато-розовый свет утренней зорьки.

Точно такое же окошко, сколь ему помнилось, было и в казематах крепости Монтжуик, и в том подвале в Калелье… Все повторяется снова — такое вот, как говорят французы, дежавю! Не очень-то хорошее…

— А я и не вижу, — охотно пояснил сотоварищ. — Я по звуку слышу.

Он снова стукнул в стенку:

— Слышали? Добрая кладка, и цемент… очень хороший раствор был, наверное, на яйцах.

— Не, не на яйцах, — Сильвио недоверчиво тряхнул своей темной, чудь кудрявившейся шевелюрой. — Откуда столько яиц взять? Просто в раствор всего, сколько положено, добавляли — песка там и прочего… не пускали налево, как некоторые.

— Это кто это — некоторые? — обиделся Каменщик. — Мы уж внаглую-то не воровали… как те, что сперли монастырскую братину с горы Монтсеррат. Вот нехристи-то — на святое покусились!

Услышав такие слова, Головешка сразу окрысился и вскочил на ноги, больно ударившись головой — потолки-то здесь были низковаты. Не такие, конечно, низкие, как в убогих советских «хрущевках» да «брежневках» (мечты всей жизни для подавляющего большинства нынешних жителей России), но все же и не высокие — приложиться башкой вполне можно было.

— Ты кого нехристем обозвал, черт белобрысый?! На себя бы лучше взглянул — прости господи, главный городской собор — и тот триста лет никак достроить не могут, все крадут, крадут… Вот кто самые настоящие нехристи и есть!

— Помолчал бы!

Каменщик тоже встал в позу, сжав кулаки и слегка склонив голову с видом опытного бойца.

— О, да вы никак подраться собрались? — презрительно сплюнув на пол, усмехнулся Андрей. — Обождите немного, мы сейчас ставки сделаем… в счет будущих великих заработков. Мартин, ты на кого ставишь? Эй, парень, ты там уснул?

Юноша вздрогнул и обернулся:

— А?

— На кого ставишь, спрашиваю. Тут у нас — кулачный бой.

— На Каменщика, — недолго думая, отозвался Мартин. — Десять против одного. Но это если честный бой.