Орда. Шпион Темучина - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 46

– Му-у-у! – изобразив пальцами рога, неожиданно засмеялся Каир-Ча. – Му-у-у…

Баурджин хлопнул в ладоши:

– Ого, Гамильдэ! Понимают.

Каир-Ча снова что-то сказал на своем языке. Несколько певучих фраз, нисколечко не понятных. Потом показал на себя, на раненого напарника. Изобразил, будто стреляет из лука…

– А, – догадался нойон. – Вы охотники.

И тут же фыркнул – собственно, он это и так представлял.

– Охотники, – неожиданно повторил парень. – Охотники. Да.

Ого! Он, оказывается, знал несколько слов по-тюркски.

– Охотники… Каир-Ча! – Парнишка поднял вверх указательный палец, потом кивнул на приятеля: – Мирр-Ак. – И показал второй палец, большой. А затем, показал еще и третий, пояснив: – Кей-Сонк.

– Кей-Сонк, – тихо повторил Баурджин и, переглянувшись с Гамильдэ-Иченом, позвал: – Идем, Каир-Ча.

К удивлению, Каир-Ча тут же поднялся на ноги, словно бы понял.

Нойон оглянулся:

– Оставайся здесь, Гамильдэ. Я уж сам.

Поднявшись на вершину сопки, они выбрались на поляну. Жарко палило солнце, и Баурджин чувствовал, как стекает по спине липкий противный пот. Жарко было здесь, даже несмотря на густоту леса. Душно. И противно.

– Вот, – нойон наклонился к веткам и тут же обернулся: – Помогай, что стоишь?

Вдвоем они полностью освободили закиданное мхом и еловыми ветками тело. Притихший Каир-Ча опустился рядом… провел пальцами по шрамам, вздохнул:

– Кей-Сонк… О, Кей-Сонк, Кей-Сонк…

– Ну и что будем с ним делать? Понесем вниз? – Баурджин махнул рукой в сторону распадка. – Боюсь, не донесем, больно уж сгнил.

Каир-Ча, кажется, понял, о чем идет речь. Показал двумя пальцами на распадок… тут же погрозил сам себе – нет! Потом указал на истерзанное тело, на ветки…

Нойон облегченно кивнул:

– Ну, ясно – здесь и похороним. Вот только чем будем землю копать? Или у вас в земле не хоронят?

Новый знакомец вдруг улыбнулся, показал, будто ест – ам, ам!

Шутит – понял нойон. Нашел и время и место. Впрочем, может, оно так и надо?

Пошутил и сам:

– Не, есть не будем, больно уж тухлый. Фу-у у… – Баурджин скривился и замахал руками.

– Ф-у-у-у! – смешно повторил Каир-Ча. – Фу-у-у-у… Помогать?

Он кивнул на ветки, коими и забросали покойного. Все так же, как делал медведь, – ветки, мох, жерди…

Сделав все, Каир-Ча опустился на колени и что-то зашептал, время от времени воздевая руки к небу – по-видимому, молился.

– Ой, сожрет его здесь какая-нибудь лиса, – засомневался нойон. – Или шакал. Да мало ли. Хотя, может, вы именно так и хороните. Чтоб одни кости остались – да, так некоторые и делают. Что ж, меньше возни.

Возиться пришлось по другому поводу. Обоим знакомцам почему-то вдруг сильно захотелось снять с мертвого медведя шкуру. Впрочем, оно, конечно, понять их было можно – как же, охотники ведь, не кто-нибудь! Упускать такой трофей! Однако, с другой стороны, если хорошенько разобраться, кому он принадлежит…

Баурджин, конечно, не стал обострять ситуацию. Наоборот, они с Гамильдэ оказали Каир-Ча посильную помощь – когда было нужно, переваливали с боку на бок тяжеленную тушу, а так парнишка в их помощи не особо нуждался, действуя костяным ножом настолько умело и ловко, как иной не управился бы и стальным.

Наконец примерно к полудню шкура была снята. Красно-бурая гора медвежьего мяса представляла собой не особенно аппетитное зрелище, особенно если учесть, что медведь со снятой шкурой по своему строению сильно походит на человека – мускулы, руки, ноги – все человеческое, только когти и клыкастая челюсть, этакий оборотень – брр!

Немного подсушив на солнышке, шкуру аккуратно свернули и, разложив костер, нажарили свежатинки, надо сказать, довольно вкусной. Хороший оказался медведь, упитанный! А то, что он чуть было не позавтракал кое-кем из присутствующих, особенно никого не смущало. А чего смущаться? Было бы мясо.

Во время обеда Баурджин угольком изобразил на куске коры реку и сопки. Потом обвел всех руками и нарисовал жирную точку:

– Мы здесь. А вы? Где ваше племя? Долго ли идти?

– Идти! – понял Каир-Ча. – Идти, идти, идти!

Посмотрев на раненого, улыбнулся и показал на ветки:

– Идти!

И вздохнул – мол, придется трудно.

Баурджин засмеялся:

– Нет, брат, на волокуше мы его не потащим. У нас лошади есть! Лошади, понимаешь? Лошади.

Неизвестно, понял ли это Каир-Ча, но, когда Гамильдэ-Ичен привел лошадей, явно обрадовался, закивал, заулыбался – мол, хорошо.

– Ну, знамо, хорошо, – хохотнул нойон. – Недаром говорится – лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

И пошли…

Вдоль реки, через сопки, ведя под уздцы коней, с привязанными к ним носилками из жердей и еловых веток. Впереди, указывая путь, шагал Каир-Ча, за ним, с лошадьми – Гамильдэ-Ичен, и замыкал шествие Баурджин с луком. Шел настороженно, зверья в округе водилось множество, да, как выяснилось, и людей хватало.

На груди Каир-Ча наблюдательный нойон давно разглядел шрамы – такие же, что и на груди несчастного Кей-Сонка. У раненого Мирр-Ака они тоже имелись. Свежие…

И Баурджин наконец понял. Поразмышлял и пришел к выводу.

Инициация!

Вот оно в чем здесь дело.

Наступает возраст, когда мальчики должны превратиться в мужчин, и у разных племен это происходит по-разному. Вот как здесь. Парням вручили стрелы и велели добыть медведя. Каким угодно способом. И вероятно, ко вполне определенному сроку. Не принесешь к сроку медвежью шкуру – ты не мужчина, и всякий может безнаказанно смеяться над тобой или даже выгнать из рода. И шрамы… Мужчина должен уметь молча переносить боль. И – в лес с обнаженным торсом – комары, мошки? Терпи! Терпи, ибо только так станешь мужчиной!

Вблизи реки сойдем с коней,

Там наши пастухи овец, ягнят

Найдут себе еду для горла.

На это ведь запрета нет?

Л. Данзан. Алтан Тобчи

Сородичи Каир-Ча и Мирр-Ака – мускулистые, поджарые, с хмурыми, расписанными цветной глиной лицами – поначалу встретили гостей настороженно, почти враждебно, и Баурджин даже пожалел, что, поддавшись своей доброте, решил оказать помощь в доставке раненого. Доставили, и что? Ни те «спасибо», ни «добро пожаловать», одни смурные, подозрительные до полной чрезвычайности рожи!

Даже на раненого смотрели без особой радости, так, чуть ли ногами походя не пнули. Потом, правда, какие-то девушки унесли его в одну из покрытых кедровой корой хижин. И вот тогда наконец Каир-Ча с торжествующим видом развернул медвежью шкуру. И что-то горделиво сказал, показав рукой на гостей!