Новгородская сага. Книга 5. Воевода заморских земель - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 3

— Народ в Совете — примерно наполовину. Одни — за «ушкуйников» в Великую Пермию, другие — за Золотой Берег, — пояснил ситуацию Феофил. — Потому, как мы с тобой скажем — так и проголосуют. Сам-то как мыслишь?

— Пермия, конечно, ближе. Да только золота там маловато. — Задумался Олег Иваныч. — В этом смысле Африка получше будет. Однако маленькую экспедицию туда не пошлешь — пираты, — а на большую нужны опять-таки деньги. В общем, куда ни кинь…

— …всюду клин, — закончил Феофил. — Кстати, из дальних обителей вот-вот должен вернуться наш человек, старший дьяк Григорий Сафонов, Гриша. Он ведь, если помнишь, не только за старинными книжицами послан.

— Помню, — кивнул Олег Иваныч. — Сам ведь и посылал. Золото. Откуда-то ведь оно появляется в Приладожье да Заонежье? Откуда? Из Пермии? Может быть… там надо дороги разведать и прииски.

— Не сгинул бы Гриша.

— Не сгинет. Чай, не мальчик уже, осьмнадцатый год идет, да и не дурак. Правда… — Олег Иваныч засмеялся. — Я немножко в курсе его финансовых проблем, друг все-таки. Помнишь, владыко, последнюю ватагу в Африку? Деньги от всех желающих принимали, так люди и несли — незадолго прежняя команда вернулась, с золотом да клыками слоновьими. Нищие, что туда плыли, важными господами стали.

— Да, удачно они тогда проскочили. Повезло, что Эдуард Английский хорошенько наддал этому проклятому пирату Бенеке, правда, ненадолго это его образумило…

— Это точно. Так вот о Грише, вернее о его деньгах, кои у него, надо сказать, водились. Ну тут, правда, вина Ульянкина больше. Прельстилась, дуреха. Как же — «доходы высоки, как горные вершины!» А Бенеке возьми да ограбь весь караван. Вот и сидят теперь Гришаня с Ульянкой почти без гроша. Кабы не Гришино жалованье, так совсем бедствовали б. Хорошо детей еще нарожать не успели.

Простившись до завтра с владыкой, Олег Иваныч вышел из Грановитой палаты и, кивнув страже, вскочил на коня в богато украшенной сбруе. Полагающаяся ему по статусу охрана — четверо дюжих бугаев в пластинчатых латах и закрытых шлемах — дружно последовала за хозяином.

Над Новгородом светило теплое апрельское солнце, с крыш капало, на улицах стояли лужи, ближе к ночи покрывающиеся еще тонкой корочкой льда. Около луж весело прыгали воробьи и еще какие-то мелкие пичуги, остро пахло оттаявшей землей и прелым навозом. Приходила весна.

Законная супруга Олега Иваныча, боярыня Софья, встретила мужа на крыльце не со скалкой, как в пошлых анекдотах, а с улыбкой на устах. Олег Иваныч вспомнил, как впервые увидел ее почти шесть лет назад — да, уже почти шесть! — в Тихвинской церкви. Тонкий стан, карие, с золотистыми искорками глаза, чуть припухлые губы… И волосы — светлым водопадом…

Она совсем не изменилась за эти годы, все такая же красавица, да и что там годы — чуть за тридцать — разве возраст? Не то что Олегу Иванычу — сорок с лишком, хоть, надо сказать, и он сохранился неплохо. На висках седина, правда, да зато ни рыхлости, ни живота — одни сплошные мускулы. В общем-то, понятно — то гребцом на галерах, то мечом машешь, как сумасшедший — от таких упражнений наживешь, пожалуй, живот, как же!

— Рада видеть тебя, супруг мой! — Софья взяла мужа за руку, повела в горницу, обедать. Они так и жили вдвоем — хоть и прошло чуть меньше двух лет со дня свадьбы, а детей пока не было. То ли Бог не давал покуда, то ли береглись сами. Да Олег Иваныч и не задумывался о наследнике — некогда было. Вот окончится срок посадничества, тогда можно будет…

Войдя в горницу, Софья отпустила слуг — любила сама покормить мужа. Подвинула ближе блюдо со студнем, уху-белорыбицу, жареных птичек. Налила рейнского в высокие, венецианского стекла, бокалы.

Олег Иваныч отпил, взглянул на супругу:

— Платье какое на тебе, зеленое…

— Ой! — всплеснув руками, засмеялась Софья. — Никак заметил, любимый? Вот уж не ожидала! Ну, еще что увидишь?

Поставив бокал на стол и сбросив на лавку расписной, прикрывающий плечи платок, боярыня грациозно изогнулась, вытянув вверх руки. Шелковое платье ее, цвета морской волны, плотно облегало тело… даже, пожалуй, слишком плотно, даже — довольно смело. Особенно если учесть нарочно распущенную шнуровку лифа. Талию Софьи обхватывал узкий наборный пояс из плоских золотых колечек, волосы разметались по плечам. Покончив с нехорошей традицией, новгородские женщины давно уже не прятали волосы под платком — чего их прятать-то, если красиво? Специальный закон о том провели через вече и Совет Господ, прошел единогласно, и попробуй-ка кто рыпнись против — может потом и домой не возвращаться.

— Специально для тебя ткань выбирала, — улыбнулась Софья. — Знаю, ты любишь зеленое. Ведь так?

Олег Иваныч встал из-за стола, подошел к жене и, обняв ее, медленно закружил по горнице, словно бы танцевал с нею вальс. Софья прильнула к нему, целуя в губы. Руки Олега Иваныча потянули шнуровку лифа, легкий шелк податливо пошел вниз, и губы Олега принялись целовать обнажившееся до пояса тело с такой же страстью, как тогда, первый раз, на корабле Иоганна Штюрмера.

— Пояс… — прошептал он. — Где ж там застежка…

— Сейчас… Вот… Так…

В то же самое время в трапезной Немецкого двора, что на углу Пробойной и Славной, подле церкви Святого Петра, ганзейский ольдермен Якоб Шенхаузен угощал обедом герра Мальтуса — специального посланника Ганзы, недавно прибывшего из Ревеля. Сам Шенхаузен — толстенький, кругленький, румяный, с небольшой острой бородкой на круглом лице, одетый в короткий жакет черного бархата и такие же штаны — лично потчевал гостя, подливая рейнского в высокий серебряный кубок, стараясь не замочить вином бахрому рукавов. С шеи ольдермена, по бургундской моде охватывая жесткий стоячий воротник, свисала широкая золотая цепь — жазеран. На ногах башмаки желтой кожи с тупыми носами «утиный клюв», тоже весьма модные. Гость, пожилой, высокий, худощавый, с бритым лицом и длинными белокурыми волосами, в противоположность хозяину был одет скромно: в длинный серый гамбизон из дешевого сукна с нашитым на него поясом. Такого же цвета плащ лежал рядом, на лавке. Герр Мальтус пил мало, ел еще меньше: казалось, не очень-то привлекали его внимание ни рейнское, ни медовые кренделя, ни запеченная в тесте утка. Оно и понятно — не обедать приехал, по делам важным, а дело — прежде всего. Старик Альтмайер, ганзейский агент в Ревеле, знал, кого посылать в Новгород. Не в первой уже герр Мальтус выполняет деликатные поручения: по его наводке целых два новгородских каравана, возвращающиеся из Африки, были удачно встречены у фризских берегов корсарами Пауля Бенеке. Очень удачно. Лишь одному кораблю удалось добраться до Антверпенской гавани, остальные пошли на дно, а бо́льшая часть золота и слоновой кости перекочевала в трюмы «Петера фон Данцига» — флагманского судна Бенеке. С того золота немало перепало и Мальтусу — потому и к новому поручению он отнесся с той же тщательностью, что и прежде.

— Я слышал, новгородский герренсрат вновь собирает экспедицию в Африку, — поставив на стол недопитый бокал, тихо сказал герр Мальтус, он всегда говорил тихо, заставляя собеседников почтительно прислушиваться.