Новгородская сага. Книга 4. Час новгородской славы - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 21

— Не выпускать их! — бросив аркебузу, крикнул Олег Иваныч и вытащил из ножен меч.

Перепрыгнув через мгновенную лужу крови, Олег Иваныч слетел с лестницы вниз. Оставив Гришу на чердаке, за ним поспешали Джон с Олексахой.

Хозяин скрылся в лесу, а разбойники замешкались, отвязывая коней. От земли поднимался густой белесый туман, и в его призрачном мареве Олег Иваныч едва не наткнулся на обнаженный меч. Хорошо — вовремя отпрыгнул в сторону. Одновременно ударил. Звякнула сталь. Тот, второй, увидев перед собой сразу двоих, счел за лучшее сдаться, а вот этот… Этот оказал ожесточенное сопротивление. Бросился в атаку первым — нанес несколько рубящих ударов слева.

А, левша? С левшой очень непросто справиться без привычки. Впрочем, такая привычка у Олега Иваныча была. Вернее, не привычка — опыт. Надо просто представить себе, что репетируешь удары перед большим зеркалом. И тогда все станет понятным. И вот этот удар, слева — он оказался вполне предсказуем. Сейчас наверняка попробует снизу справа — ага, этот как раз не справа, а слева — и вверх. Так и есть. А силищи-то у него! Ладно, попробуем поиграть.

Дабы усыпить бдительность противника, Олег Иваныч пока вел себя так, словно ему трудновато сражаться с левшой. Изображал излишнюю суетливость. Даже специально пропустил пару ударов. Правда, увернулся.

А нападающий вошел в раж.

Резкий выпад!

Отбив. Аж искры!

Снова выпад.

Скрежет — отводка. Вот туда. Вправо, как ты привык… А вот теперь — как ты не привык!

Выбросив руку вперед, Олег Иваныч неожиданно перевел удар влево. Лезвие его меча скользнуло по клинку противника и — легко, вдоль клинка — вонзилось в незащищенную шею.

Захрипев, разбойник повалился на землю. Из раны на шее толчками вытекала кровь.

Джон подошел к хрипящему ближе, нагнулся, подняв двумя пальцами плащ:

— Серебряный гриф на пурпурном поле. Герб местного сеньора. У нас могут быть проблемы. Хозяин-то сбег!

— Проблемы? Пусть они лучше будут у других. Давайте-ка сюда пленного. Джон, спроси его, уточни, чей это герб?

— Это герб благородного рыцаря сэра Уолтера Мактайра, чей замок возвышается за тем лесом. Скоро, очень скоро его воины будут здесь, и вы заплатите за все обиды, причиненные его людям.

— Как бы мы тебя вперед не вздернули!

Пленник с опаской покосился на ворота, весьма подходящие для крепления хорошей крепкой веревки.

— Твой хозяин, этот Мактайр, он человек умный?

— Я бы не сказал, — уже другим тоном отозвался пленник. — Туп, как пробка. До сих пор грамоту не осилил. Зато свиреп и энергичен.

— Угу. Это хорошо, что свиреп. Ладненько… Давай-ка, Джон, этого — в конюшню. И седлай лошадей.

— Думаете, нам удастся уйти?

— Ничего не думаю, Джон. Просто действую. Да, кстати, ты-то умеешь писать?

— Да. Я же служил у ганзейцев.

— И знаешь, как пишутся королевские указы?

— Еще бы!

Еще бы не знать, коли королевские герольды несколько раз за день горланили их на главной площади Плимута.

— Тогда пойдем в дом. Думаю, там найдутся бумага и гусиные перья.

Перья нашлись, нашлась и бумага и даже пергамент.

— Садись, Джон. Пиши королевский указ!

— Нас же за это повесят!

— Нас повесят раньше, если ты сейчас не напишешь. Сэр Мактайр и его люди. Пиши, диктую!

…Олег Иваныч лично прибил «Указ» к воротам и велел поджечь корчму, что все с большой охотой и проделали, предварительно выгнав из кухни обслугу.

— А теперь — в путь, дорогие мои! — Олег Иваныч вскочил в седло. — Желательно поскорее отсюда убраться.

Подстегнув лошадей, путешественники быстро поскакали на север. В Лондон, через Бристоль, Оксфорд и Виндзор.

Едва они успели скрыться из виду, как из леса выскочил отряд всадников. Впереди, на вороном жеребце, рыцарь в блестящих латах и в шлеме с поднятым забралом. На его маленьком щите-тарче красовался герб: серебряный гриф на пурпурном поле, что на геральдическом языке означало — «Неустрашимость и свирепость».

Подскакав к ограде, рыцарь остановил коня, обернулся:

— Эй, Майк. А ну-ка, взгляни, что там написано на воротах? Давай, давай сюда этот клочок пергамента… Читай, что там написано.

Майк — рыжий долговязый детина в длинной блестящей кольчуге и панцире — не слезая с лошади, острием копья сорвал прибитый на воротную стойку пергамент.

— Читай, что там.

— Э-э… Сэр, я не умею читать.

— Дьявол тебя разрази! А кто умеет?!! Я б и сам прочел, да не рыцарское это дело — разглядывать корявые буквицы. Эй, там! Джек, Лэйнс, Тимоти! И вы неграмотны? О, Боже! Где я только набрал таких остолопов? Что? Хозяин корчмы знает? Гилберт? Где этот чертов Гилберт? Позади? Так давайте его сюда!

— «Именем божьей милостию Эдуарда, короля Англии, Нортумбрии, Уссэкса, Сэссекса и прочего и прочего. Повелеваю: предать огню и разграблению земли подлого предателя…» — Гилберт запнулся.

— Читай, читай! Что встал?!

— «…предать огню и разграблению земли подлого предателя, рыцаря Уолтера Мактайра, проклятого ланкастерца, сжечь его поля, луга и замки».

— Что-о?! — взвил на дыбы коня рыцарь. — Это я-то — «проклятый ланкастерец»?! Я, чей меч верой и правдой служит Йоркам?! Ну, по крайней мере, последние два года… Оклеветали! Оклеветали! И я знаю, чьи это штучки! Дорогого соседушки, сэра Найджела. Он давно зарится на мои земли. Ну, вы, что встали? Да кончайте тушить эту чертову корчму, есть и поважнее дела! Быстро все в замок! Поднять мост, выставить двойные посты на башнях! Артиллеристам готовить пушки. Вскорости нужно ждать гостей. Вперед! Вперед! В замок! Да не стойте же столбами, уроды!

У догоравшей корчмы остался лишь убитый горем Гилберт. А и поделом тебе, Гилберт! Не грабь путников, даже в доле с сэром Мактайром.

Никем не преследуемые, новгородцы вместе с проводником Джоном уже к вечеру въехали в ворота Бристоля.

К тебе я плыл из смутных стран на зыбкой каравелле, —

Я видел тусклые порты, где вечер странно долог…

Э. Багрицкий, «Газэллы»

По дороге в Бристоль захворал Гриша. Парня лихорадило: поднялась температура, сделались пунцовыми щеки, навалилась ужасающая слабость. Олег Иваныч с Олексахой молились — не дай боже, чума или еще какая-нибудь напасть. Может, просто простуда?

Проводник Джон заставил Гришаню раздеться во время привала. Внимательно осмотрел, особенно под мышками и в паху, покачал головой: