Вещий князь. Книга 1. Сын ярла - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 6

Усадьба Сигурда ярла располагалась на небольшом холме, в самом конце залива, рядом с водопадом. Длинный, обложенный серыми валунами дом, где жили все родственники ярла — человек сорок, не считая слуг и рабов. Напротив — амбары и летний хлев (зимой скотину держали в доме). Ближе к заливу — приземистый корабельный сарай, похожий на выброшенного волнами кашалота, зимой в сарае хранился «Транин Ланги», боевая ладья Сигурда. Сейчас «Транин» горделиво покачивался у причала, рядом с «Толстой Уткой». Меж домом и сараем тянулись огороды с низкими каменными оградками, за ними — сарай для дров, а уж дальше начинался лес — темно-зеленые угрюмые ели до самых гор.

Если встать лицом к морю, то на левом берегу фьорда окажется луг (луг принадлежал Сигурду), за лугом — пастбище, а дальше, за горами и лесом, — Снольди-Хольм — хутор Торкеля бонда, зажиточного крестьянина, владевшего, кроме коров и хутора, еще и пятью лодками.

На противоположном берегу залива виднелась большая богатая усадьба братьев Альвсенов, известных задавак, мнивших себя ровней Сигурду ярлу, сразу за их усадьбой блестела голубоватая гладь озера, а за озером, в лесу, что напротив пастбища, стоял хутор Свейна Копителя Коров, от которого вела через лес тропка к старой дороге.

Оранжевое вечернее солнце зависло над морской гладью, прочертив по воде яркую переливающуюся дорожку, тянувшуюся до скалистого берега. Кончился шедший целый день дождь, и розовато-палевые облака, снизу подсвеченные солнцем, разбежались по голубым краям неба — словно пасущиеся коровы, съев всю траву, направились к сладким кустам на окраинах луга.

Меж мокрых кустов и сосен по старой дороге, подскакивая на ухабах, быстро ехала повозка, запряженная каурой лошадью. Правил лошадью узколицый друид Конхобар. Дорога шла лесом, то и дело ныряя в урочища, и Конхобар еле успевал отворачивать лицо от мокрых веток. Жутко трясло, вскрикивали сидевшие в повозке дети, мальчик и девочка, а располагавшийся позади них тощий Форгайл Коэл лишь нехорошо усмехался, придерживая накрытую рогожей поклажу. Бочки с засоленной рыбой, как пояснил Форгайл узколицему, громко, чтоб слышали дети. Нужно было отвезти их к соседнему фьорду, к Рекину ярлу, — Рекин отправлялся на юг, в Скирингсаль, где у детей жили дальние родственники. Для того чтобы попасть к Рекину, и попросили повозку друиды. Сигурд себя плохо чувствовал — давали знать старые раны, — а вот старшая жена его, Гудрун, высокая, надменная, красивая — правда, старовата уже, — разрешила взять повозку. Уж больно умильно смотрел на нее узколицый друид Конхобар, как смотрел когда-то, в старые времена, тот, другой… А как похож! Казалось — снова возродился предводитель фениев, такой же молодой, красивый… как тогда, ночью… А ведь с ним тогда был и мальчик, сын. Так вот этот! И он, кажется, не против быть принятым в род. И Гудрун будет не против… Жена Сигурда облизала тонкие губы.

Конхобар почтительно опустил глаза и незаметно для других улыбнулся. Он тоже вспомнил Гудрун. С той ночи, когда, слыша любовные стоны, представлял себя на месте отца… Да, Гудрун почти не изменилась — такая же высокая, красивая, сильная. Правда, лицо чуть высохло, стало более жестким, властным, надменным.

Форгайл меланхолично отвел от лица ветку — в повозку упали крупные капли — и задумчиво уставился на дорогу. Высокие деревянные ободья колес то и дело ныряли в глубокие лужи, разбрызгивая по сторонам коричневатую глинистую жижу. Отфыркиваясь, прядала ушами лошадь, ругался вполголоса Конхобар, радостно кричали на ухабах развеселившиеся ни с того ни с сего дети. Погруженный в свои мысли, друид Форгайл Коэл не слышал их. Он думал о Магн Дуль Бресал. Ведь это она выкрала-таки камень Лиа Фаль в Таре и скрыла, не принесла друидам. Зачем, спрашивается? Не иначе как затаила зло за то, что надругался когда-то над ней Форгайл. Завлек Магн — темноволосую, синеглазую, тогда еще совсем юную — в священную рощу (вернее, в бывшую священную рощу) богини Бригиты, учил заклинаниям, затем дал выпить напитка, специально приготовленного, дурманящего, отнимающего разум. А потом, как поплыла Магн, зарычал друид Форгайл волком, срывая одежду с молодого девичьего тела. Не раз и не два тешился с Магн друид, а затем впал в раздумье — убить ли ее или приобщить к священному делу друидов? Решил убить — уже потянулся к ножу, да уж больно красива была Магн, и совсем не плохо было бы заиметь такую, на все готовую, жрицу. Только вот родители Магн не очень-то согласились бы с предложением Форгайла. Тогда договорился с одним совсем еще молодым ярлом — Хастейном. В одну из дождливых ночей напали на их жилище злобные собаки финнгаллы, убили всех, кроме Магн. Ту оставили, привязав к дереву. Пылал подожженный финнгаллами дом, в лужах темной крови лежали отец с матерью и братья, еще совсем юные. Крупные слезы катились из темно-синих глаз Магн, вдруг побелевших от горя. В этот момент и появился Форгайл, утешил, как мог, несчастную, увез в тайный храм, что сохранился тогда средь горных кряжей Коннахта, воспитал жрицей. Поначалу частенько угощал напитком, а потом, как поумнела Магн да совсем взрослой стала, перестал помогать и напиток. Не отдавалась больше Магн Форгайлу, как ни скрипел тот зубами, да и заклинаний друидов знала уже немало — сама могла свободно какую-нибудь пакость устроить учителю. В общем, не так, как задумывал жрец, получилось с Магн. Слишком уж своенравной та оказалась, непокорной, правда, ничего не скажешь, в учении успешной. К добру это или к худу, размышлял теперь Форгайл. Если камень Лиа Фаль у Магн — та вполне может узнать о том, кто на самом деле виноват в смерти всех ее родичей.

Вздохнул Форгайл, осмотрелся, вскрикнул. Ну, Конхобар, чтоб его разорвали Фир Болг, куда гнал-то? Чуть не просмотрел старую дорогу, что поворачивала к Снольди-Хольму.

— Стой, стой, Конхобар! — замахал руками друид. — Поворачивай.

Узколицый удивленно обернулся: вроде к усадьбе Рекина все прямо и прямо?

— Это ближняя дорога, — лживо пояснил Форгайл. — Был я в здешних местах лет двадцать назад, знаю.

Ну, ближняя так ближняя. Друиду видней. Пожав плечами, Конхобар поворотил коня, и повозка, переваливаясь на кочках, въехала в густой лес, темный, колючий и даже на вид страшный. Не бегали звери в этом лесу и не пели птицы, даже ветер, казалось, не дул, и непоколебимо застывшие ели возвышались вокруг вечными молчаливыми стражами. Тишина стояла — мертвая.

Когда уже порядочно отъехали от дороги, Форгайл велел остановиться. Отвел в сторону Конхобара, кивнув на детей, незаметно протянул веревки…

Так вот зачем ему понадобились жертвенные кувшины! — с ужасом догадался наконец узколицый.

Форгайл накинулся на детей, словно почуявший добычу волк. Схватил, связав за спиной руки. С помощью опешившего от страха помощника вытащил под старую ель спрятанные под рогожей кувшины — пузатые, с нелепо широким горлом.

— О, Кром Кройх! — подняв голову к небу, возопил Форгайл, возвышаясь над несчастными детьми с широким ножом в руках. — Прими же наконец настоящую жертву.

Мелькнувшее красное солнце отразилось в разящей стали друида. Взмах ножа — и полетели в кувшины головы, журча, полилась кровь…

Довольный, друид вытащил из складок плаща желтоватую ветку омелы. Опустил в кровь, провел жирную черту на лице узколицего Конхобара. Тот стоял на коленях, с тщательно скрываемым страхом следя за действиями главного жреца.