Alouette, little Alouette… - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 21

Вряд ли этот окажется педофилом или каким-то извращенцем, слишком прост даже с виду. Этому пожрать, да чтоб кусок сала был втрое толще самого ломтя хлеба, да стакан водки… нет, стакана маловато, такому нужно сразу литровую бутыль.

Надо сказать Френсису, мелькнула мысль, чтобы наливал этому служителю церкви вместо компота спирту. Нет, это же не деревенский священник, этому нужно марочного коньяка, да побольше, побольше.

Священник, с порога определив, кто здесь самый главный, важно направился к Максиму, с достоинством неся объемистый живот, как живая иллюстрация того, что во всех странах и во всех конфессиях богатые и развитые люди поголовно худые и подтянутые, а бедные и неразвитые интеллектуально – толстые и даже жирные, хотя это звучит неполиткорректно, и эти данные стараются не афишировать.

Отечески улыбнувшись, священник протянул Максиму руку тыльной стороной вверх. Максим запоздало понял, что для поцелуя, разозлился и отдернул свою, уже протянутую для рукопожатия, пусть и формального.

– Максим Максимович Руд, – назвался он сухо. – Руководитель коллектива этой лаборатории. Как я понимаю, вы и есть тот из церкви…

Он сделал паузу, священник сказал густым голосом:

– Иерей Александр Зельман, отношусь ко второй степени священства. Если слово «иерей» выговорить трудно, можете называть меня пресвитером, это одно и то же. Обращаться ко мне нужно «ваше преподобие», а если неофициально, то «отец Александр» или «батюшка».

Френсис подошел и встал рядом с Максимом.

– А почему не «поп»? – спросил он.

Священник нахмурился:

– Несмотря на то что в греческом, откуда пришла наша вера, слово «поп» означает «священник», а «попадья» – жена священника, в нашем языке это приобрело нездоровый оттенок в простом народе.

– Но мы верны традициям, – возразил Френсис. – И своей исконной вере, а там поп – это поп!

Священник покачал головой:

– Все же предпочитаю, чтобы меня называли отцом. Можно без прибавки «святой».

За их спинами фыркнул Евген:

– Какая скромность!

Кто-то усмехнулся, Максим ответил предельно вежливо:

– Простите, но у меня есть отец.

Священник сказал с укором:

– Но так принято…

– Не здесь, – отрезал Максим, медленно закипая. – Если хотите, можем называть вас товарищем Александром или господином Зельманом. Может, даже мсье или сэром… Нет, сэр – рыцарское обращение, а священники в те времена ездили только на мулах…

– Мусью, – подсказал Георгий. – Как там у классика, «ну погоди, мусью…»

– Панове, – предложил Евген. – Он похож на пана. Только не на пана, а на пана добродия.

Священник покачал головой:

– Это неприемлемо.

– Но не по имени же вас звать? – возразил Максим. – Это только между друзьями… Можем по фамилии, хотите?

Священник сказал благочестивым тоном:

– Давая обет, мы отрекаемся от прежней жизни и прежних имен.

– Ух ты, – сказал Френсис с уважением. – Как в Запорожской Сечи! Помню Юла Брюннера, как он громил поляков…

Георгий толкнул его в бок.

– Ты что? Громил Тарас Бульба, а Юл Брюннер играл его в «Великолепной семерке».

– В церкви, – произнес священник, – мое имя Георгий. Можете по церковному имени с непременным добавлением в начале «брат». «Брат Георгий» меня вполне устроит.

Максим помотал головой:

– Простите, у меня хоть и нет братьев, но, глядя на вас, заводить их совсем не хочется. К тому же у нас уже есть Георгий. Вот он стоит, настоящий, может обидеться. Даже точно обидится.

Священник сказал со вздохом:

– Сын мой, но…

Максим прервал:

– Послушайте! Я не ваш сын. У меня, как я сказал, есть отец. Давайте тогда так, поскольку я человек вежливый, я буду к вам обращаться на вы…

Священник кивнул:

– Разумеется.

– Вот и хорошо, – сказал Максим. – Потому можете пока осмотреться. Кофе вот там, автомат уже настроен, только скажите, какой именно вам нужно. Чувствуйте себя, конечно, не в церкви, но так, чтобы могли доложить с чистой совестью в своем ведомстве, что все осмотрели и даже освятили. Если вдруг мне что-то от вас понадобится, что крайне маловероятно, буду обращаться «Эй вы!».

Священник сперва благодушно кивал, но в конце поморщился, как-то ощутил, что хоть и на «вы», но что-то в нем не совсем, брови сдвинулись, явно начинает продумывать компромиссный вариант.

Френсис быстро взглянул на Максима, шеф что-то упускает, сказал с достоинством:

– Ну… а я, как заместитель по хозяйственной части, говорю радушно: добро пожаловать! Стола и стула вам предоставить не можем, у нас тесновато, сами видите, да и не будете же вы у нас торчать здесь весь рабочий день, как понимаю? Так это, заглянете разок, посмотрите насчет Содома и Гоморры, и отбудете…

Священник кивнул, сказал густым голосом:

– Это хорошо, что беретесь сами наводить у себя чистоту в душах и сердцах. Мне это лепо.

– А нам даже и бяше! – подхватил Френсис. – Я рад и счастлив, что наука и религия находят точки соприкосновения и рука об руку идут назад-вперед в светлое будущее постройки Царства Небесного Сингулярности!

Священник посмотрел на него набычившись, при его массе это выглядело почти устрашающе.

– Да понимаю, – сказал он мрачно, – что вы видите! Но вы ошибаетесь, полагая, что я представляю некую темную силу мракобесья. Церковь, если вы еще не знали, больше всех выступает против мракобесья, суеверий, гаданий, гороскопов и всей этой дури, до которой так падки глупые и слабые люди.

Френсис спросил быстро:

– А как насчет вещих снов?

Священник сказал твердо:

– Никаких вещих снов не бывает!

– Правда? Почему?

– Никто, – сказал священник веско, – не может знать планы Господа нашего. Потому вещие сны, как и глупые предсказания, – все суеверия и знак немощи духовной.

Френсис сказал прислушивающемуся издали Максиму:

– Если слово «духовной» заменить на «интеллектуальной», то весьма как бы.

Максим огрызнулся:

– И ты хочешь помирить науку и опиум народа?

Френсис отшатнулся.

– Свят-свят!.. И в мыслях не было!.. Но для отчета и задурманивания масс начальств можно. Отец… гм… уполномоченный из церкви понимает щекотливость ситуации. Потому мы можем работать вместе или хотя бы не мешать друг другу. Вместе – это когда каждый делает свое дело и не лезет к другому.

Еще около часа священник просто прогуливался по огромной территории лаборатории, так это выглядело, потом подошел к Максиму и долго стоял у него за спиной, словно понимая, что происходит на дисплее.