Сердце для стража - читать онлайн книгу. Автор: Артем Каменистый cтр.№ 72

— Я дрался один раз, но не с такими, — буркнул Норп.

— У этих обычно длинные когти на передних лапах, больше всего их опасайтесь. Если проткнете копьем, не спешите его вытаскивать. Давите, держите раненую тварь на месте, пусть другие ее добьют. Они ловкие, но не такие уж сильные, удержать можно.

Ну да. Крепкий воин, может, и способен на такое, особенно если у него в руках специальное копье, оборудованное крюком. А голодный и вымотанный вчерашний галерный раб с деревяшкой? Вряд ли, хотя должен признать: руки и плечи от работы на веслах у них выглядят серьезно. На гребном судне всегда так: или быстро сломаешься и умрешь в первые недели, не выдержав нагрузок, или станешь атлетом.

Объяснять это я, конечно, не стал.

Твари обрушились на нас одновременно, мы едва успели остановиться и выстроиться в линию. Говоря «мы», я подразумеваю не больше половины отряда, остальные как бежали, так и продолжили бежать, не обращая внимания на команды. Ужас гнал их не хуже плетей надсмотрщиков, оставалось надеяться, что наперерез не выходят другие группы тварей. Даже парочки хватит, чтобы за минуту-другую вырезать запаниковавших.

Торопливые гарпы не сочли нужным прибегать к тактическим изыскам и, вместо того чтобы попробовать нас окружить, дабы затем навалиться с разных сторон, атаковали в лоб. И резко остановились, едва не наколовшись на копья. Хороших было всего пять штук, остальные бесполезные деревяшки, но и они выглядели достаточно угрожающе. Самая нетерпеливая тварь ловким ударом снизу вверх по древку заставила оружие высоко подпрыгнуть и, нырнув под него, полоснула замешкавшегося парня по незащищенному животу. Но тут же пострадала из-за своей поспешности: Норп с короткого замаха рубанул ее топором прямиком под коленный сустав. Монстр с душераздирающим визгом рухнул, и быть ему превращенным в подушку для булавок, не навались на нас все остальные, будто стараясь спасти собрата.

С этого момента мне стало некогда наблюдать за боем в целом. Он сузился до короткого «не дай себя убить».

И где-то на краешке сознания я продолжал помнить о Нью, стоявшей за спиной. Ни одна тварь не должна до нее добраться.

Послушная девочка, как ей приказали, так и делает: не поддалась панике, осталась с нами.

Длинный выпад. Деревянное острие бессильно скользит по лоснящейся черной коже, не оставляя даже царапины. Гарп перехватывает его, совершает резкое движение, хруст — и в моих руках остается длинная палка с неровно обломанным занозистым концом. Именно его я и вбиваю твари в глаз, раз уж ничего получше не осталось. Не убил, но, судя по визгу, настроение испортил. Неудержимым рывком отобрав у меня ошметки оружия (не очень-то я и сопротивлялся этому), монстр зашвырнул их далеко за спину, потеряв на этот демонстративный жест не меньше секунды, а в бою ведь каждое мгновение дорого.

Это я и доказал в очередной раз. Пока тварь избавлялась от остатков моего копья, припал к земле, в длинном рискованном выпаде вонзив ей меч в брюхо. Будь в моей руке матийский свинорез — проткнул бы ее почти насквозь, но и так неплохо вышло: лезвие ладони на две ушло в рану и там остановилось в не поддающихся толстому клинку крепких тканях.

Человек после такой раны становится куда менее агрессивным, но я дрался не с человеком. Вместо того чтобы отскочить назад и в более спокойной обстановке заняться своими болячками, тварь резко ударила сверху вниз, намереваясь прихлопнуть меня будто назойливую муху. Нечего и думать успеть от такого уйти назад. Достанет. И щита нет, чтобы прикрыться.

Назад нельзя: защищаться нечем — что тогда остается?

Я кувырнулся вперед, прямо между ногами твари. Благо они были куда длиннее человеческих и широко расставлены, а телосложение у меня худощавое. Все равно с трудом прошел. Будь у меня килограмма три лишнего жирка, мог бы обидно застрять на середине маневра.

Вскочил на ноги, одновременно ухитрившись развернуться и вскинуть меч для удара. Удачно получилось. Тварь, упустившая меня, была сильно занята, пытаясь освободиться от копья, проткнувшего ей грудь. Не знаю, кто держал противоположный его конец, но пока что получалось это у него неплохо.

Врезал я ей хорошо и туда, куда надо: с хорошего размаха, перед столкновением с кожей лезвие шло строго горизонтально, прямо в шею.

Не меч, а жалкое убожество: вместо того чтобы снести голову, он лишь разрубил мясо до позвоночника. Тоже неприятно, и для человека это конец боя — но не для твари. Я едва успел пригнуться. Она вслепую, толком не развернувшись, взмахнула когтистой лапой, стараясь зацепить обидчика. Да у нее будто полная свобода в плечевом суставе! Как плетью стеганула!

Но то, что тварь отвлеклась на меня, позволило копейщику усилить нажим, заставить ее потерять равновесие, завалиться на землю. И здесь ее настиг мой второй удар, куда сильнее. Без затей, без хитрых финтов, будто дрова рублю, а не с мечом в руках дерусь. На этот раз все получилось: голова отделилась от тела, повисла на тонких нитях — неимоверной крепости отростках странного органа, который туземцы называют сердцем.

Ничего общего с кровяным насосом, коим, по сути, является сердце, это не имеет.

Только здесь я увидел копейщика, помогавшего все это время. Наш проводник Лотто.

Деревяшкой?! Он ее простой деревяшкой проткнул?!

Ну да, другого ему бы не доверили.

В данный момент он как раз смотрел на сломанный конец своего убогого копья — в последнем рывке гарп все же справился с древесиной. За спиной Лотто две израненные, но все еще бойкие твари продолжали наседать на отбивающихся ребят. Вытирая пот со лба, я присел, подобрал топор, валявшийся рядом с залитым кровью телом одного из тех, кому не повезло, крикнул:

— Эй! Лотто!

Тот обернулся на крик и успел поймать оружие.

— По-моему, это твой топор!

Не знаю, прав ли я. Не в том, что доверил оружие пирату, а в том, что назвал первый попавшийся топор его старой собственностью. В крайнем случае после боя поменяется.

Если жив останется.

В том, что топор доверил ему не зря, я убедился уже секунды через три. Такого мощного, быстрого и, если выразить одним словом, хищного удара я никогда еще не видел. Лотто отсек твари одну ногу и подрубил вторую. Оставив инвалида в покое, пусть другие добьют, он то же самое проделал с последним гарпом и уже упавшего прикончил, снеся голову так же ловко.

Все — погань проиграла. Не бой, всего лишь первую схватку, но самых прытких мы остудили. Надеюсь, навечно, не поднимутся уже. Хотя жечь тела, как это полагается в пограничье, у нас нет времени.

За победу пришлось заплатить высокую цену. На вытоптанной земле остались лежать шесть неподвижных тел, стонал один тяжелораненый, удерживая ладонями рваную рану, из которой норовили выпасть внутренности, некоторых зацепило не так серьезно, на ногах пока держались.

Подскочив к тяжелораненому, я, запнувшись, произнес:

— Прости…