Куликовская битва - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Поротников cтр.№ 26

– А ты, друже, натолкай в рот всего поболе, гляди на девиц и жуй, – шутливо обронил другой боярин, русоголовый, но с рыжей бородой. – Да не шибко челюстями-то двигай, а то от твоего скрипа за ушами мне почему-то чихать хочется!

Челядинцы расторопно поставили перед случайными гостями князя чистые тарелки и кружки, раздали им деревянные ложки.

Один из челядинцев, видя, что девушки смущены вниманием к ним имовитых мужей, сам наложил им в тарелки всего понемногу: гречневой каши с изюмом, рыбных растегаев, несколько полосок тонко порезанной ветчины, квашеной капусты и моченых яблок.

Проголодавшийся Прохор без стеснения принялся за вареные заячьи потрошка. Уплетая за обе щеки горячее мясо, он нет-нет да и поглядывал на хозяина застолья. Прохор впервые видел властелина княжества московского.

Перед ним сидел очень молодой, статный и широкоплечий витязь с короткой темно-русой бородкой, густыми усами и пышной, слегка вьющейся шевелюрой, в которой явственно выделялись длинные темные пряди на фоне более светлых. У князя был крупный прямой нос и черные густые брови с суровой складкой между ними. В его больших серо-голубых очах сквозили то озорство, когда князь перекидывался шутливыми репликами со своими боярами, то приветливое радушие при взгляде на Прохора и его спутниц, то некое скрытое нетерпение, когда князь торопил слуг поскорее уносить объедки и нести на стол другие блюда.

Этот знаменитый на Руси человек, внук Ивана Калиты, был одет в обычную льняную одежду, не имел на себе ни золотых ожерелий, ни перстней и держался за столом без малейшего зазнайства и гордыни. Если бы Дмитрий Иванович до сего знакомства случайно повстречался Прохору где-нибудь на улице Коломны, он ни за что не признал бы в нем князя!

Когда Прохор утолил свой первый голод, князь обратился к нему:

– Ты, стало быть, из Орды недавно сбежал? И почто сразу ко мне? По какому делу?

Прохор рассказал князю о своей жизни в доме купца Джироламо, о поисках сестры и о том, как он своими глазами видел фряжских наемников, которых купцы-фряги перевозили на своих судах от донской переволоки по Волге-реке к ставке Мамая.

– Я слышал разговоры Джироламо с другими купцами, так как неплохо разумею по-фряжски, – молвил Прохор. – Так вот Мамай не скрывает от фрягов, что этим летом поведет свои полчища на Русь. Мамай большой поход затевает, княже, не токмо конницу, но и пешцев во множестве под свои знамена собирает. Купцы фряжские много раз ходили на своих кораблях к донской переволоке, не одних токмо фряжских наемников доставляли волжским путем в стан Мамая. Немало пешцев пришло к Мамаю от касогов, ясов, зихов, армян, черных хазар, саксин и половцев.

– Численность пешей Мамаевой рати знаешь? – спросил князь, глядя Прохору в глаза.

– Этого не ведаю, княже, – честно признался Прохор.

– Не первый гонец из Орды к нам с такими вестями приходит, – промолвил рыжебородый боярин. – Два месяца тому назад тоже беглец из Орды на Москве объявился, о той же беде нас предостерегал.

– Как звали того беглеца? – раскрасневшись от собственной смелости, спросила Янина.

Рыжебородый боярин пожал плечами.

– Ропшей его звали, – сказал князь.

– Так это же наш гонец, княже! – радостно воскликнула Янина. – Стало быть, добрался Ропша до Москвы! Обещал добраться – и выполнил обещанное.

– Ну-ка, красавица, поясни нам толком, – обратился князь к Янине.

Янина, волнуясь и запинаясь, принялась рассказывать князю и боярам историю своего пленения, а также о нелегком житье-бытье Прохоровой сестры Настасьи в Сарае.

– Когда Настасья угодила в наложницы к ордынскому хану, тогда-то она и смогла подслушать разговор ханских эмиров с Мухаммедом-Булаком, – молвила Янина. – Из разговора этого Настасья узнала, что Мамай собирается сокрушить Московское княжество и подговаривает на эту войну с Москвой литовского князя и князя рязанского. Мы с Настасьей, когда довелось нам встретиться в Сарае, ломали голову над тем, как весть эту на Русь переправить. Наконец, мы нашли Ропшу-удальца и помогли ему бежать из неволи.

– Верно молвишь, красавица, – улыбнулся князь. – Ропша в точности говорил мне то же самое. И о вас с Настасьей не забыл упомянуть.

– Где же он, княже? – вспыхнула Янина, прижав руки к груди. – Увидеть мне его надо!

– Обязательно увидишь, лада моя, – сказал Дмитрий Иванович, – но не нынче. Я ведь Ропшу в дружину свою определил, ибо мне такие удальцы шибко нужны. Часть моей дружины в дальней степи дозор несет, чтобы татары незванно к нам в гости не пожаловали. В том отряде и пребывает твой Ропша, красавица.

– Князь, возьми и меня в свою дружину, – промолвил Прохор. – На коне я ездить умею, силой меня бог не обидел. Владеть мечом и копьем я быстро научусь! За Настасью хочу с татарами поквитаться.

– Неужто думаешь, младень, что дойдет у нас до сечи с Мамаем? – хитро прищурился Дмитрий Иванович. – Неужто веришь, что одолеет наша рать Мамаевы полчища?

– На Воже ведь полки наши разбили татар, княже, – без заминки ответил Прохор. – Стало быть, и Мамая одолеем!

Дмитрий Иванович засмеялся, сверкнув крепкими белыми зубами.

– Верно молвишь, младень, – сказал он. – И мыслишь верно! Ладно, беру тебя в свою дружину. Коль ты – мститель за сестру, то с поля битвы не побежишь.

Прохор выскочил из-за стола и низко поклонился князю.

– А вы, красавицы, отчего в дружину не проситесь? – подмигнул Янине и Милаве седоусый боярин с красным носом. – Давайте, проситесь! Момент удачный, князь сегодня добрый, всех желающих в дружинники зачисляет.

Шутка была оценена всеми сидящими за столом. Это подтвердил громкий мужской хохот, зазвучавший под сводами трапезной. Смеялись не только бояре, но и Прохор с Великим князем.

Янина и Милава, переглянувшись, тоже не смогли удержаться от смеха, стыдливо прикрыв уста ладонями.

Перед зачислением в дружину Прохор с позволения Великого князя наведался в Хмелевку, чтобы повидаться с родными после долгой разлуки. За проявленные смекалку и смелость Прохору князем были пожалованы новые сапоги, плащ-корзно и горсть серебряных монет. С княжескими подарками вернулись домой и обе спутницы Прохора: каждой княжеский огнищанин отмерил дорогого сукна на платья, подобрал красивые чиры по ноге, вручил бусы из янтаря.

Стоял конец июня.

Прохор погостил дома всего три дня. Но и этого времени хватило на то, чтобы молва о нем, вызволившем из татарской неволи двух своих односельчанок, облетела не только заново отстроившуюся Хмелевку, но и соседние с нею деревни.

Дмитрий Иванович уже собирался было вернуться в Москву, как пришло известие от его дозорных из приокских степей. Воевода Василий Тупик, возглавлявший сторожевой отряд, известил Великого князя о послах Мамая, направляющихся мимо Рязани к Москве.