Дарий - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Поротников cтр.№ 42

– Пехота отобьет у вавилонян самые большие лодки и пригонит их к нашему берегу, – говорил Гобрий. – На этих лодках через Тигр можно будет перевезти конницу и верблюдов.

Одни военачальники поддержали Гобрия, другие высказались против, приводя разумные доводы.

– Из того, что имеется под руками, кожаные мешки и палатки надежнее всего при переправе, – молвили сторонники Гобрия. – Надо торопиться, ведь скоро начнется сезон зимних дождей. Это еще больше затруднит переправу.

– Течение реки очень сильное, значит, наше пешее войско будет выбираться на вражеский берег разбросанным на большом пространстве, – возражали их противники. – Вряд ли мятежники дадут нам время собраться и подготовиться к битве. Скорее всего, сражаться придется сразу, выходя из реки. Такая битва грозит нам полным разгромом. Если бы вместе с пехотой переправлялась наша конница, она отбросила бы вавилонян и дала бы время нашим пешим отрядам изготовиться к битве.

– Перевозить конницу через реку не на чем, а переправлять лошадей вплавь нельзя – вода слишком холодна, – убеждали сторонники Гобрия. – Цель этой первоначальной переправы в том и состоит, чтобы отбить у врага лодки и плоты-гуфы. Возможно, при этом погибнет часть нашей пехоты, может, даже половина, но ведь иного выхода нет.

– Да, это очень умно – из-за каких-то лодок положить на том берегу половину войска, – усмехались те, кто были не согласны с Гобрием. – Как же мы одолеем Нидинту-Бела, если с такими потерями перейдем Тигр? Ведь уже известно, что у мятежников пехоты больше, чем у нас. К Нидинту-Белу также присоединились арамеи, кочующие в Южном Междуречье, а это означает, что и конницей враг не уступает нам.

– На войне всегда приходится чем-то жертвовать, на то она и война! – воскликнул Гобрий.

– После таких жертв мы просто не сможем одолеть основное войско Нидинту-Бела, – резонно возражали противники Гобрия.

Конец спору военачальников положил царь.

– Жертвовать своей пехотой я не стану, – заявил Дарий. – Чтобы действовать наверняка, мы будем переправлять все войско сразу: и пехоту, и конницу, и верблюдов. И переправляться будем не здесь, а там, где Тигр еще шире и где не столь сильное течение.

И началась трудная и кропотливая работа.

Из кожаных палаток воины шили огромные мешки, набивали их соломой, надували воздухом. Затем скрепляли вместе по нескольку штук, сверху делали настил из тростника и ивовых плетенок. Получалось нечто среднее между плотом-гуфом и плоскодонной посудиной без бортов.

На подготовку к переправе ушло три дня.

И вот холодным туманным утром, когда солнце еще не показалось над горизонтом, все персидское войско в полном молчании двинулось к реке. Перед этим персы на глазах у вавилонян, следивших за ними с другого берега, свернули лагерь и ушли в сторону гор. После ночного перехода войско Дария оказалось выше по течению Тигра, где не было никаких селений, ибо местность там была сильно заболочена.

Сначала от низкого топкого берега, раздвигая камыши, отчалили самые большие из надувных плотов с погруженными на них верблюдами и лошадьми. Плоты приводили в движение воины с веслами и шестами в руках, по сорок человек на каждом. Пехота переправлялась на плотах меньших размеров, которые были изготовлены из скрепленных вместе бурдюков и укрыты сверху щитами и копьями. На каждом таком плоту помещалось от десяти до двадцати человек.

Дарий и Гобрий находились на одном плоту, который сразу же вырвался вперед. Гребцы на нем подобрались сильные и ловкие.

Противоположный берег надвигался постепенно, дразня неизведанностью густых тростниковых зарослей.

Дарий с беспокойством посмотрел на Гобрия.

Гобрий понял его взгляд и негромко обронил:

– Болота. Сплошные болота… Места здесь гиблые.

– Пройдет ли там войско? – забеспокоился Дарий.

Гобрий успокоил царя:

– Проводники у меня надежные. Выберемся.

Выбираться из топей пришлось почти полдня. Там, где пройти не было никакой возможности, воины рубили тростник и настилали гати. Наконец, войско наткнулось на глинобитную дамбу, выстроенную местными земледельцами, чтобы в половодье воды Тигра не заливали поля. По дамбе персидские отряды выбрались на твердую землю и остановились на отдых.

В сопровождении нескольких телохранителей Дарий поднялся на ближайший холм, чтобы оглядеть местность вокруг. За царем увязался Интаферн.

С холма открывался вид на однообразную унылую равнину, разделенную узкими каналами на множество неодинаковых квадратов: то были поля, где вавилоняне выращивали ячмень, горох и полбу. В каналах блестела вода. Было начало декабря, поэтому на полях царило запустение перед надвигающимися зимними дождями.

Невдалеке виднелись два селенья, состоявшие из одинаковых глинобитных хижин с плоскими и конусообразными кровлями, крытыми соломой и тростником.

– М-да, – мрачно проговорил Интаферн. – Не понимаю, как тут сражаться коннице. Да и пехоте развернуться негде. Определенно, это страна пахарей, а не воинов.

– Скоро мы узнаем, Интаферн, каковы вавилоняне на поле битвы, – усмехнулся Дарий.

Полководцы Нидинту-Бела, раскинувшие стан в том месте, где было удобнее всего переправляться через Тигр, зорко следили за противоположным берегом, но они даже не выставили дозоров со стороны дороги, ведущей к Вавилону.

Внезапно появившись из просторов месопотамской степи, персидское войско обрушилось на лагерь мятежников подобно смерчу. Сражение быстро превратилось в избиение. Персы рубили мечами и топорами, кололи копьями застигнутых врасплох вавилонян. Проходы между шатрами были завалены телами убитых и раненых мятежников. По распоряжению Дария, а вернее, по настоянию обозленного на вавилонян Гобрия, в плен никого не брали. Лишь ночная мгла положила предел кровавой бойне.

На следующее утро было подсчитано, что персы перебили более семи тысяч мятежников, при этом потеряв всего около двухсот воинов. Нидинту-Бела среди убитых не оказалось.

Дарий повел войско вдогон за предводителем, который, собрав свои поредевшие отряды, спешно уходил к Евфрату.

Сторонники Нидинту-Бела один за другим стали покидать его. То были знатные люди, которые, собственно, и возвели самозванца на трон. Вавилонских вельмож возмутила та жестокость, с какой Нидинту-Бел принялся казнить своих ближайших советников, обвиняя их в понесенном поражении. Некоторые из них пришли с повинной к Дарию и получили царское прощение, несмотря на то что Гобрий настаивал на умерщвлении этих людей, которые, по его словам, сначала изменили царю персов, а теперь предали и своего вавилонского царя.

– Нидинту-Бел не царь, а самозванец, – возражали на это перебежчики, – по образу мыслей и складу характера он – ничтожный человек. Ему бы внимать советам умных людей и соотносить свои действия хотя бы с разумом других, коль нет своего. Так нет же! Обезумев от страха, этот горе-царь разругался с арамейскими вождями, и те ушли от него. Нидинту-Белу всюду мерещатся заговорщики. Он приблизил к себе наемников и изничтожает всех тех, кому обязан своим воцарением. Скоро Нидинту-Бел останется совсем один, тогда его можно будет взять голыми руками.