"Злой город" против Батыя. "Бессмертный гарнизон" - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Поротников cтр.№ 17

На голову Феодосии Игоревны обрушились тяжелые оплеухи, от которых у нее потемнело в глазах и зазвенело в ушах. Княгиня враз ощутила себя жалкой и беспомощной перед свирепым натиском Изяслава Владимировича, перед его звериной силой. Швырнув Феодосию Игоревну на постель, Изяслав Владимирович начал с треском разрывать на ней одежды.

При этом он злобно приговаривал, ощерив неровные желтоватые зубы с заметной щербиной в верхнем ряду:

– Это тебе, паскудница, воздаяние за твою гордыню. Это тебе расплата за то, что сынок твой волчонком всегда на меня глядит! Дочь твоя постоянно ругает меня и не стесняется, придется тебе телом расплатиться, Федосьюшка, за дерзкий язык Звениславы! Ну, не брыкайся, кобылка! Сейчас я тебя объезжу, будешь у меня смирная и покорная. Раздвинь-ка ноги пошире, красавица. Ну!

Феодосия Игоревна ощутила на себе тяжесть потного мужского тела, почувствовав с внутренним содроганием, как в ее лоно с силой втиснулся огромный член Изяслава Владимировича, причинив ей боль. Феодосия Игоревна невольно вскрикнула, из ее глаз брызнули слезы. Она сделала последнюю отчаянную попытку вырваться, вцепившись зубами в руку князя. В следующий миг на Феодосию Игоревну посыпались пощечины, разбившие в кровь ей губу и нос.

– Ты здесь в полной моей власти, сука брыкастая! – рычал Изяслав Владимирович, насилуя Феодосию Игоревну. – Не таких строптивиц сгибать доводилось, так что смирись и терпи, гордячка. Твое счастье, что люба ты мне, Федосьюшка, а то отдал бы тебя на потеху своим гридням – и вся недолга.

Закрыв глаза и захлебываясь слезами, Феодосия Игоревна больше не смела вырываться, боясь, что это приведет Изяслава Владимировича в дикую ярость и тогда он попросту искалечит ее, не рассчитав силу своих рук. По слухам, от тяжких побоев скончалась первая жена Изяслава Владимировича, которую он сильно любил, но еще сильнее ревновал по любому поводу.

Утолив свою похоть, Изяслав Владимирович с грубоватым благодушием похлопал широкой ладонью Феодосию Игоревну по белым пышным ягодицам, сказав, что ему необходимо удалиться ради насущных дел, но он непременно навестит ее еще раз.

Опустошенная и раздавленная Феодосия Игоревна лежала на кровати, свернувшись калачиком. Ей совсем не хотелось жить. Ее переполняла ненависть к своему насильнику и отвращение к себе самой.

Изяслав Владимирович быстро оделся и ушел.

Спустя всего несколько минут в ложницу проскользнула княгиня Евдокия. Пламя светильника заливало опочивальню неярким мерцающим светом. Тьма, скопившаяся в углах, массивные потолочные балки и бревенчатые стены, потемневшие от времени, все это придавало помещению довольно мрачноватый вид. Неслышно ступая, Евдокия приблизилась к кровати, оглядев опрокинутые стулья, обрывки женских одежд на полу. При одном взгляде на обнаженную Феодосию Игоревну с разбитым в кровь лицом и синяками на теле с уст Евдокии сорвалось гневное проклятие в адрес Изяслава Владимировича.

Присутствие Евдокии заставило Феодосию Игоревну подняться со смятой постели. Трясущимися руками она натянула на себя длинную льняную сорочицу. Прибежавшая служанка усадила княгиню на скамью и занялась ее растрепанными, едва просохшими после бани волосами.

– Не горюй сильно, подруга, – участливо сказала Евдокия, мягко коснувшись руки Феодосии Игоревны. – Изяслав-мерзавец и ко мне в спальню врывался не единожды. Я тоже хлебнула позора из той же чаши. Такая уж наша доля женская.

– А твой муж что же? Как он терпит такое?! – возмутилась Феодосия Игоревна, встретившись глазами с Евдокией.

– Муж мой трепещет перед Изяславом Владимировичем. Он готов сапоги ему лизать, лишь бы милости его не лишиться! – с кривой усмешкой произнесла Евдокия. – Мой муж обличьем – князь, а душою – холоп! Он вечно в подручных ходит то у Михаила Всеволодовича, то у Изяслава Владимировича.

Феодосия Игоревна с сочувствием и пониманием покивала головой, сжав своими пальцами руку княгини Евдокии.

Видя, что Изяслав Владимирович медлит с выступлением на помощь козельчанам, находя все новые отговорки, Феодосия Игоревна встретилась с Матвеем Цыбой, который пребывал тут же в хоромах брянского князя.

– Участь моя незавидная, боярин, – откровенно призналась Феодосия Игоревна. – Изяслав Владимирович пользуется мною, как наложницей. Уехать из Брянска я не могу, ибо нахожусь в полной его воле. Козельчане ждут подмоги, поэтому тебе надлежит поскорее добраться до Чернигова, друже. При встрече с Андреем Всеволодовичем постарайся любыми способами сподвигнуть его и бояр черниговских на поход против татар.

– Ты же знаешь, государыня, что князь Андрей без ведома своего старшего брата шагу ступить не смеет, – заметил Матвей Цыба. – Воитель из него никудышный да и правитель тоже. Куда ему супротив Батыя идти!

– Значит, поезжай в Киев, боярин, – решительно промолвила Феодосия Игоревна. – Потолкуй с Михаилом Всеволодовичем, скажи ему, что в стороне он не отсидится и напасти татарской не минует. Батыга все едино придет к нему в Киев ни в этом году, так в следующем.

– Ладно, княгиня, сделаю, как велишь, – промолвил Матвей Цыба с унылыми нотками в голосе. – Сегодня же отправлюсь в путь.

– Не медли, боярин! – воскликнула Феодосия Игоревна. – Сей же час собирайся в дорогу! Время не ждет. Татары наверняка уже под Козельском стоят.

– Уразумел, матушка! – Матвей Цыба поднялся со стула. – Немедля велю конюху лошадей запрягать в сани.

– С Богом, друже! – Княгиня порывисто шагнула к боярину Матвею и обняла его на прощанье. – Я стану молиться за тебя!

Трусоватый и алчный Матвей Цыба втайне помышлял только о том, как бы поскорее отделаться от Феодосии Игоревны и сбежать в Дедославль с ларцом золота, полученным им от козельских бояр для подкупа князей. Делиться этим золотом Матвей Цыба ни с кем не хотел, полагая, что спасения от Батыевой орды все равно никакой нет. Уж если татары смогли так быстро разбить суздальских Мономашичей, сильнейших князей на Руси, то черниговским Ольговичам явно не хватит сил, чтобы победить орду Батыя.

«Плетью обуха не перешибешь! – молвил Матвей Цыба двум своим гридням, которые сопровождали его в этой посольской поездке. – Пущай Феодосия Игоревна сама промышляет и о себе, и о Козельске. Не умела она внимать здравым советам в свое время, так пусть теперь расхлебывает! Снега вот-вот растают, не хватало мне в ростепель по разбитым дорогам до Киева тащиться. Я лучше двинусь к Дедославлю, к своей семье».

Гридни и конюх боярина Матвея были полностью с ним согласны. Все трое были алчны до мозга костей, как и их господин. Узнав от Матвея Цыбы, что тот готов отсыпать им золотишка из заветного ларца за верную службу, конюх и гридни единодушно высказались, что самое верное решение – это поскорее убраться в Дедославль. Мол, сей град стоит на отшибе среди лесов, мунгалы в эту глухомань вряд ли сунутся.

Выехав из Брянска, Матвей Цыба и его люди повернули коней не на запад, к Днепру, а на восток, к верховьям Оки.