Флибустьер времени. "Сарынь на кичку!" - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Спесивцев cтр.№ 55

Тяжёлая работа на свежем воздухе очень способствует хорошему аппетиту. Несколько тысяч казаков, пусть и в основном неопытных, регулярно хотели есть. И необходимо было обеспечить их (иначе какие из них гребцы?) доброй едой три раза в день. Между тем на Дону с пищей было плохо. Если бы не двойное жалованье, присланное из Москвы, людей, которых стало много больше, чем обычно, давно нечем бы было кормить. Срочно нужно было раздобыть большое количество продовольствия. Вот и запылали турецкие сёла, закричали и заплакали их жители. Раньше их вырезали поголовно, но теперь, по подсказке попаданца, старых и совсем малых изгоняли внутрь Малой Азии. Бродя по дорогам Анатолии, они невольно становились разносчиками болезней и всё более крепнущего у осман страха перед казаками. У греков, в их рыбачьих поселениях, рыбу покупали и выменивали на свежие трофеи, а не забирали. Там же реализовывали часть добычи, которую неудобно было везти за море. Атаманский совет надеялся привлечь многих из них на переселение в очищенные от татар земли: к приглашениям грабителей вряд ли кто будет прислушиваться.

Вперёдсмотрящий крикнул, что по курсу виден парус, и Иван скомандовал ускорить ход. Походный тулумбас загремел чаще, постепенно увеличивая темп гребли. Большой, как выражался попаданец, адмиральский тулумбас, с особо «толстым» (басовитым) звучанием, предназначенный для передачи сообщений на другие корабли, передал приказ разворачиваться в линию, чтоб не дать туркам ни малейшего шанса уйти. Если замеченное судно было такой же галерой, шанс избежать нежелательной встречи с пиратской эскадрой у него был. Если вовремя обнаружит опасность и не пожалеет рабов за вёслами. Впрочем, жалостливых турок Васюринскому за свою достаточно длинную для казака жизнь встречать не доводилось. С другой стороны, а может, они не успевали ее проявить в связи со скоропостижной кончиной?

Услышав от вперёдсмотрящего, что встреченное судно парусник, Иван успокоился.

«Ну, уж паруснику от нас не уйти. Даже на берег они не успеют выброситься, мигом догоним и захватим».

Однако время шло, казаки гребли изо всех сил, а к турецкому судну казацкая эскадра приближалась медленно, пусть и ветер для беглецов был почти попутный. Уже можно было рассмотреть, что преследуемый корабль имеет длину, сходную с галерной, три мачты с одним большим косым парусом на каждой. Шёл он с непривычной для парусников Черноморья высокой скоростью. Но, на счастье умаявшихся гребцов, ветер начал стихать. Несравненно меньше от него зависимые галеры стали стремительно сокращать отставание от парусника. На нём, видимо обеспокоенные ослаблением ветра, установили вёсла. Однако спастись в этот день им было не суждено. Два десятка вёсел – плохая альтернатива пяти десяткам, работавшим на каждой галере. Наверно, капитан парусника это понял и приказал их убрать.

«Хороший кораблик нам достался. Быстрый. Думаю, видя, сколько врагов их настигает – а они явно поняли, что мы враги, – сопротивляться турки не будут. Сдадутся без боя».

Иван ошибся. Османский корабль неправдоподобно быстро для парусника развернулся и окутался дымом по всей длине борта. Донёсшийся до пиратской эскадры звук залпа, безусловно, сказал бы им о хорошей вооружённости противника. Но для такого вывода им не надо было прислушиваться к громкости залпа. Эти противники не только быстро ходили по морю, но и стреляли метко. На шедшей впереди галере Васюринского одно из ядер разбило пополам мачту, другое легко, будто картонный, пробило борт, поразив при этом гребцов, третье пронеслось сквозь собравшуюся на носу толпу казаков, приготовившихся к абордажу, прервав жизни минимум троих из них. Ещё несколько ядер подняли непривычно высокие для казацкого глаза всплески невдалеке. Каторга вильнула из-за появившейся неравномерности в гребле разных бортов. Её тут же опередили соседи справа и слева. У Ивана от такого неприятного сюрприза голос вернулся, что было очень кстати. Удалось избежать врезания в бок опережавшей флагмана галеры слева. Вражеский корабль тем временем стремительно разворачивался к атакующим другим бортом.

Естественно, флагман отстал, и второй залп, на этот раз картечи, достался именно двум обогнавшим его соседям. И был он куда более смертоносным, чем первый. Так что будь у осман три врага, они вполне могли бы рассчитывать на спокойный уход, если не на победу. Однако в пиратской эскадре было двадцать кораблей, и третьего залпа им дать не позволили. К его низкому борту, значительно возвышаясь над непонятным судном, со стуком, втянув вёсла по борту, «прилепилась» казацкая галера. К ней тут же присоединилась другая. Третья обошла парусник с носа, получив картечный «душ» из двух носовых пушчонок, и казаки со знаменитым своим рёвом «Сарынь на кичку!» бросились на врагов с другого борта. На палубе шла ожесточённая рубка. Выглядевшие необычно загорелыми даже для турок, враги сопротивлялись отчаянно и умело. Но при подавляющем численном перевесе казаков, потерявших в схватке, удивительное дело, почти в два раза больше людей, чем противники, турок добили быстро. Пощады они не просили, да и давать её им никто не собирался. Среди абордажников никто не сообразил, что не помешало бы взять пленного.

Иван, видя, что к схватке на паруснике он не успевает, пошёл на нос своего корабля. У попавшегося на пути и непосторонившегося новика Анцифера Хохолкова, когда наказной атаман его сдвинул со своей дороги, глаза на белом, будто выбеленном, лице оказались заполошно испуганными, а мокрое пятно на шароварах было, судя по запаху, не от морских брызг.

– Ну, не бойся, казаче. Нам, казакам, бояться не положено, кто ж, если что, землю родную защищать будет?

– Ой, батько, их… их… в… – здесь заледеневший от испуга казачонок смог немного расслабиться в присутствии величайшего для него авторитета и… чуть было не облевал его. Но Ивану обращаться с молодыками было не привыкать, он уверенной рукой развернул парнишку к борту, а сам продолжил путь.

– А ну-ка, хлопцы, пропустите меня!

Услышав знакомый голос, казаки посторонились. Большей частью неопытные и молодые, они пребывали в ненормальном и совершенно небоевом настроении. Иван заметил мокрые штаны ещё у одного из них, все толпившиеся здесь выглядели откровенно перетрусившими.

Выйдя на нос, где стояли испытанные в боях казаки, атаман понял причину испуга молодых. Ядро, пронесясь сквозь толпу, наделало бед. Одного, Степана Вжика, он смог узнать только по необычной пороховнице на поясе, головы у тела не было. У другого казака ядро оторвало плечо вместе с рукой, третьему вырвало большой кусок груди, почти перерубив его пополам, видимо, в момент попадания стоял боком к врагу. Ещё одному казаку перевязали предплечье, но, судя по всему, Семён Луговой не только выживет, но и сможет отомстить врагу за убитых товарищей.

Оставшиеся на носу казаки, в отличие от попятившихся молодыков, гибели товарищей не испугались и были готовы вступить в бой. Этих волков видом оторванной головы не испугаешь, если понадобится, они сами кому надо голову отгрызут. Именно такие бойцы и прославили казаков. Иван снял шапку, перекрестился и склонил перед погибшими голову.

«Только вот беда, перепуганных куриц на корабле сейчас больше. Да… не все наши молодыки смогут стать настоящими казаками, не все… А тут такие события грядут! Чую, не знаю чем, но точно чую, вот-вот исполнится задумка Аркадия и Свитки. Пожалуй, переброшу на захваченное судно команду, и домой. Да надо бы узнать, что за корабль, очень уж хорош».