На распутье - читать онлайн книгу. Автор: Павел Дмитриев cтр.№ 45

Если подумать, то становится понятно: человеку не так важны ценности сами по себе, как их количество по сравнению с соседями. Иначе говоря, социальный статус. В этом плане для меня ничего особо не изменилось, говоря научно, в СССР я остался все тем же «верхним средним классом» (хотя мелочи, конечно, напрягали здорово). А для Кати так вообще получился заметный рывок — она приехала из деревни и пребывала в легкой мещанской эйфории, что сказывалось на моем эго и многих сторонах жизни самым положительным образом.

Правда, при этом сильно изменился масштаб задач. Прогрессорское НИИ и работа на первое лицо страны — совсем не маленькая и рядовая интеграторская «живопырка». Пусть в деньгах, по сопоставимой шкале, но заработок упал раз в десять. Зато перспективы открывались поистине фантастические. В конце концов, я же инженер по образованию и, наверное, по призванию. Нужно созидать, творить, а не собирать бумажки с портретом Ленина.

Так что, поводов для печали оказалось немного, разве что сильно не хватало мощного потока информации из Интернета да отдыха в Пхукете. Ну или Шарм-эль-Шейхе, на худой случай. Хотя сейчас там далеко не пятизвездочный рай. Если ехать на пляж, так уж лучше на танке. Болгария… Говорят, туда в теории можно было попасть, только зачем? То же самое мутноватое и холодноватое море, что в Крыму. И сервис… Небось в палатке комфортнее, чем в нынешних социалистических профилакториях. Слово-то какое придумали, не знаешь, так подумаешь, что там или работают, или, наоборот, с умершими встречаются. Вместо колумбария.

Вот Ницца и всякие Баден-Бадены должны были быть очень ничего. Или Баден-Баден — это еще на полсотни лет назад? Да все равно, не тот сейчас отдых за границей. Для аборигенов сойдет, а по мне, так уж лучше с палаткой — не сервис получить, так хоть экзотики хапнуть.

С одеждой плохо, даже в Москве купить что-то удобное и симпатичное сложно, но это скорее Катины заморочки. Про «сотую секцию» ГУМа она уже пару раз намекала, с закатыванием глаз по рецептам шрековского кота [182] . Можно, конечно, попробовать выжать пропуск на отоварку после очередной промышленной победы. Очень по-коммунистически получится, в духе времени. Однако, на мой взгляд, глупо и мелко, как подачку просить. Тем более что в последнее время, кроме делового костюма, мне ничего носить не приходилось.

Но это мелочи, а реальной проблемой стал матрас — самый обычный полосатый обитатель спальной. И кто только придумал это позорное угребище социалистического быта? Совсем новый, но спать на нем из-за непредсказуемых бугров и ям можно было только с большим риском для нервов. Что до более романтических забав, так явно какой-то неразумный фантаст придумал, что «этим» в СССР занимались под одеялами на кровати. Кровать же дьявольски скрипит, проминается в самых неподходящих местах, да еще ломает ритм своим собственным резонансом. В результате выходит сплошное извращение вместо процесса.

Граждане, уважайте матрасы! [183] И не будет в России никаких проблем с демографией. Как пролетариат перешел от деревянной лавки в углу избы, накрытой стеганым одеялом, к полосатым друзьям, так сразу наметилась яма в графике роста населения. Хотя была еще промежуточная стадия — панцирная кровать. Но ее проскочили быстро, по инерции, можно сказать, не заметив на фоне индустриализации, войны и восстановления народного хозяйства.

Надо сказать, до последнего времени меня матрасные проблемы особо не волновали. От лишних социалистических комплексов Катю удалось избавить без особого труда, еще и пострадать от ее фантазий успел. Но на «четвертом месяце» опыт порнофильмов двадцать первого века как-то перестал помогать в личной жизни. Так что пришлось выкроить время и заняться спальным местом вплотную.

Для начала матрас пришлось «раздеть». Под не слишком толстым слоем пестрого ватина сразу начинались обычные металлические пружины. Ожидал, что конструкция будет хоть немного похожа на рекламные проспекты будущего, там, где блок независимых пружин в индивидуальных мешочках, триста сорок штук на квадратный метр, прокладка из гипоаллергенного джута, слой латекса, изолированный объемным ватином, финишное покрытие из струтофайбера… Ничуть не бывало. Хотя пружины поставили по-настоящему независимые, этого не отнимешь. Снизу криво-косо прибили гвоздями к деревянной раме, сверху небрежно связали шпагатом. После развязывания ряда выяснилось, что все изделия из витой стальной проволоки имеют разную высоту и жесткость. Да еще их реально мало.

Пришлось убить рабочий день на поиск второго матраса, раз безвестный идиот-рационализатор сэкономил на удельной плотности упругих элементов в оригинальной конструкции. Еще и премию наверняка получил, скотина. Почему не в выходной? Так в М-граде, хоть это и недалеко от столицы, матрасов не видели со времен НЭПа. Ехать на подмосковной электричке — удовольствие чрезвычайно сомнительное, уж не знаю, как в две тысячи десятом, но в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году мне хватило одного путешествия. А иначе никак не получалось, у Рудольфа Петровича по воскресеньям законный отдых, да и рапорты он пишет, а такси… Дороговато выходило, даже для директорской зарплаты.

Так что пришлось изображать бурную служебную деятельность, и уже четвертый магазин не обманул ожиданий нужным типоразмером мебели. Только вот оказалось, что матрас «непопулярного» цвета, розовый с голубыми цветочками, но для меня это было совершенно безразлично. Осталась мелочь, а именно, перевоз этого чуда из магазина домой. Все культурно, даже имелось специальное окошко «доставка» неподалеку от кассы. Дефолт-сити, не деревня какая!

— Здравствуйте, доставку оформите? — слегка постучал по стеклу, привлекая внимание чем-то недовольной тетки.

— Да! Что везти?

— Матрас, во-о-он тот, — показал рукой себе за спину, розовые бока были видны даже из противоположного угла.

— Оплачивайте!

— Сколько? — полез в карман.

— В кассу, и с квитанцией сюда.

— А, понятно. — Хорошо, очереди посреди рабочего дня отсутствовали, так что можно было малость и побегать.

У продавца получил специальную бумажку с кучкой типографски размеченных полей: что, куда, зачем, какой этаж. Ручки, чтобы заполнить бланк, не дали, хорошо, в кармане имелась своя. С трудом вписал данные, уж больно бумага оказалась неприятной по фактуре. С лицевой стороны коричневая и гладкая, с изнанки «недоделанная», белесая и пористая, как губка. Чуть задержал перо — получи чернильное пятно. Испортил два бланка, но все же справился, оплатил покупку в кассе, получил чек. Опять постучался в доставку.

— Вот, — протянул свою рукопись в узкую щель и растянул лицо в дружелюбную гримасу.

Тетка машинально вытащила здоровенную учетную книгу, начала вписывать в нее мои данные. Где-то посередине ее обиженные губы разъехались в мерзкой улыбке.