Разбег в неизвестность - читать онлайн книгу. Автор: Павел Дмитриев cтр.№ 24

– Понятно! – и продолжил про себя: «Что ничего не понятно».

– Так что прошу в гости… – Старос на секунду замялся, но извиняться все же не стал, просто продолжил: – Если ваши планы не изменились.

Не иначе Шелепин отвесил кому-то волшебный пендель, совмещенный с перестройкой классового сознания. Секретарь обкома, да еще в колыбели революции, – для СССР величина на уровне вице-премьера России две тысячи десятого года. Даже больше, ведь в советской науке без партийной «крыши» не выжить. До Госплана далеко, ресурсов нет, рынка нет, мелкого заказчика нет. Вокруг один только госзаказ, причем никакого подобия тендера не предусмотрено, хватает мнения руководителя. Если что-то окажется ему против шерсти – можно всю жизнь доказывать, что не верблюд, и помереть горбатым.

Так что по социалистическому образу мышления «ты мне, я тебе» Старос оказался мне должен, нужно поторговаться. К примеру, барским тоном предложить ему приехать в Москву, потом продержать часик в приемной… Тьфу! Нет уж, обойдусь без глупых плясок вокруг административного ресурса.

– Думаю, нам есть о чем поговорить. Как вы смотрите на послезавтра, около полудня?

– Прекрасно! – Мне показалось или на самом деле в трубке послышался облегченный вздох? – Обязательно буду вас ждать!

…В Ленинград мы с Анатолием нагрянули с утра, давно хотел посмотреть, как идут дела у Алферова. Я никак не ожидал, что с копированием простейших на первый взгляд полупроводников возникнут такие серьезные проблемы. Ученый вовсю эксплуатировал карт-бланш имени Шелепина, его небольшая лаборатория разрослась раз в десять, превратилась в отдельный НИИ и успела переехать в симпатичное новое здание. Золото на закупки оборудования за границей текло рекой. Но результаты были более чем скромными.

Разговор с нами Жорес Иванович начал с осторожных попыток выведать у меня источник «фантастических, совершенно невозможных гетероструктур». Пришлось кроме расплывчатых намеков пообещать ему к зиме достать кучку «новейших» фотоприемников. Если, конечно, «нашим людям» повезет в их нелегком труде на благо коммунизма во всем мире. Обрадованный ученый охотно провел мини-экскурсию и рассказал о проблемах, суть которых, увы, я понять полностью не смог. Если кратко, то структура образцов лазеров оказалась слишком сложной для советской науки шестьдесят шестого года. Это я по неграмотности думал, что реальный полупроводник похож на схематические рисунки из две тысячи десятого года. В реальности оказалось, что все дело в наращенных на специальной подложке тончайших пленках с какими-то полосками-страйпами и прочими квантовыми точками.

Поэтому в изучении структуры не слишком помог даже чудесный сканирующий микроскоп «Stereoscan» [102] , закупленный с помощью какой-то ужасно детективной истории и астрономического количества валюты. Слишком много областей на кристалле нужно было исследовать с его помощью. Впрочем, прибор эксплуатировали в уже привычном для микроэлектронной промышленности четырехсменном режиме и, как по секрету сообщил Алферов, полезных фактов успели собрать не на одну диссертацию.

Единственное, в чем ученые были уверены, – так это в непригодности существующей методики газотранспортной эпитаксии [103] к повторению предоставленных мной образцов. Образно говоря, нельзя ювелирные работы делать кувалдой. Поэтому весь коллектив НИИ готовился свернуть горы на пути к принципиальному усовершенствованию технологии. Действовали ребята весело и с ненаигранным азартом.

К сожалению, названные методы мне совершенно ничего не говорили. Чтобы не расстраивать Алферова, попросил перечислить все связанные с его отраслью термины. Через несколько минут мой слух «зацепился» за турбомолекурярный насос [104] . Когда-то, еще в школе, преподаватель рассказывал о принципе работы этого устройства, в котором движущиеся лопатки чуть не по одной загоняли молекулы воздуха через неподвижные наклонные щели. И говорил, что это очень важное устройство для изготовления полупроводников. Но на «Пульсаре» ничего похожего я не видел.

Мое заявление в духе: «Вот про эту штуку я слышал, кажется, она совершенно необходима!» – вызвало неоднозначный эффект. Оказывается, одно из перспективных направлений исследований действительно требовало глубокого вакуума. Но и другое обойтись без подобной техники не могло [105] . Поэтому мои дилетантские слова были восприняты не иначе как руководство к очередной научной дискуссии, которая не замедлила разгореться между учеными. И попробуй возрази – в их споре я понимал лишь некоторые предлоги и наречия.

Так что нам осталось только поскорее распрощаться с Жоресом Ивановичем и его горластым коллективом. Напоследок, улучив момент, когда мы остались тет-а-тет, я посоветовал Алферову ограбить ядерщиков с их «Токамаком», на который «режут фонды», и растрясти их на ресурсы и квалифицированные кадры. Если, конечно, большие начальники не будут против. А также, исходя из опыта все того же «Пульсара», заранее заказать парочку или даже десяток управляющих ЭВМ, скорее всего, самых быстрых в СССР БЭСМ-6, а при их отсутствии – выбивать заграничные. Электроника уже в шестьдесят шестом работала куда надежнее и точнее человека. А с правильным применением, если что, мы поможем.

Время в СССР бежало незаметно, куда там России двадцать первого века. Вроде только поговорить успели, а на часах – начало первого. Отстали от графика просто катастрофически, тем более что Ленинград – большой город. Хоть и нет тут пробок, но такси в шестьдесят шестом не имеют привычки носиться со скоростью под сотню кэмэ. Набрать бы с мобилки да перебить встречу… Метнулся к телефону-автомату, будка которого была приставлена к торцу здания алферовского НИИ. Даже «двушку» успел закинуть в щель монетоприемника, только потом увидел разбитый вдребезги диск. Анатолий из-за плеча ехидно заметил: «И тут пружину на кнопарь [106] выбили!» Черт, вот что значит большой город! Последнюю монетку поганая железка не вернула. Плюнул – доехать быстрее, чем найти телефон.

…Несмотря на получасовое опоздание, Старос встретил со всем советским радушием, стоя прямо посередине небольшого кабинета. Он оказался именно таким, каким представлялся по телефонным разговорам. Невысокого роста, чуть располневший господин с типичным лицом турка или грека. Аж всколыхнулись ощущения дежавю от оставшихся в будущем ресепшенов отелей. Совсем как там – коротко остриженные жесткие черные волосы, смуглое лицо, ухоженные усики с пробивающейся сединой, ярко-белая рубашка. Только вблизи стереотип ломали неожиданно внимательные коричневые глаза.