Священная книга оборотня - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Пелевин cтр.№ 42

Я испугалась, что они поругаются. Но между ними быстро завязался small talk о Ближнем Востоке, шиитском терроризме и нефтяном бизнесе. Вид у меня, наверное, был хмурый, потому что лорд Крикет задал мне классический вопрос:

– Почему вы, русские, так мало улыбаетесь?

– Нам не надо быть настолько конкурентоспособными, – сказала я мрачно. – Все равно мы нация лузеров.

Лорд Крикет поднял бровь.

– Ну это вы преувеличиваете, – сказал он.

Но мой ответ, похоже, его удовлетворил, и он вернулся к разговору с Александром.

Убедившись, что они беседуют на безопасные темы, я стала разбираться с видеопроектором, взятым напрокат в местном бизнес-центре. Было, конечно, что-то нелепое в эзотерической презентации, подготовленной в программе «Power Point». Но, с другой стороны, вся человеческая эзотерика была такой профанацией, что ее не мог уронить никакой «Майкрософт».

Пока мы возились с техникой, я в очередной раз поддалась искушению привить сестричке И зачатки моральных устоев.

– Ты не представляешь себе, – говорила я тихо и быстро, стараясь вместить как можно больше полезной информации в отпущенные мне секунды, – насколько освобождает душу категорический императив Канта. У меня словно крылья выросли, когда я поняла – да-да, только не смейся, – что человек может быть для нас не только средством, но и целью!

И Хули нахмурилась. А затем сказала:

– Ты права. Вот закончу с Брайаном, полечу в Аргентину на сафари. Давно хотелось пострелять с вертолета.

Ну что с ней было делать!

Мы никак не могли подключить проектор к ноутбуку: не желал работать bluetooth, а я никогда раньше не имела с ним дела. На некоторое время я полностью ушла в технические вопросы и перестала обращать внимание на происходящее в комнате. А когда я наконец решила проблему, лорд Крикет и Александр уже вовсю спорили о ценностях.

– Вы серьезно полагаете, – спрашивал лорд Крикет, – что есть способ общественного устройства лучше, чем либеральная демократия?

– Не надо нам этих либералов! Спасибо, десять лет мучились. Сейчас только чуть-чуть дух перевели.

Я поняла, что пора вмешаться.

– Извините, – сказала я, незаметно для лорда Крикета показывая Александру кулак, – мне кажется, что вы не понимаете друг друга. Речь идет о чисто лингвистическом недоразумении.

– Как так? – спросил лорд Крикет.

– Есть целый ряд звукосочетаний, которые в разных языках означают совершенно разное. Например, русское слово «Бог» в английском языке становится болотом – «bog». А английское слово «God» в русском языке становится календарным годом. Звучание одинаковое, а смысл совершенно различный. Такое бывает и с фамилиями, иногда получается очень смешно. Вот так же со словом «либерал». Это классический кросс-языковой омоним. Скажем, в Америке оно обозначает человека, который выступает за контроль над оружием, за однополые браки, за аборты и больше сочувствует бедным, чем богатым. А у нас…

– А у нас, – перебил Александр, – оно означает бессовестного хорька, который надеется, что ему дадут немного денег, если он будет делать круглые глаза и повторять, что двадцать лопающихся от жира паразитов должны и дальше держать всю Россию за яйца из-за того, что в начале так называемой приватизации они торговали цветами в нужном месте!

– Фу, как грубо, – сказала я.

– Зато правда. А трагедия русского либерализма в том, что денег хорьку все равно не дадут.

– Почему не дадут? – спросила я.

– Раньше жаба душила. Сейчас обосрутся. А потом денег не будет.

Редко бывает, подумала я, чтобы все три времени так безнадежно-мрачно смыкались в одной сентенции.

– Вы за пересмотр результатов приватизации? – спросил внимательно слушающий лорд Крикет.

– А почему бы и нет? – вмешалась И Хули. – Если разобраться, человеческая история за последние десять тысяч лет есть не что иное как непрерывный пересмотр результатов приватизации. Вряд ли история кончится из-за того, что несколько человек украли много денег. Даже если эти несколько человек наймут себе по три Фукуямы каждый [22] .

Сестричка И любила иногда высказать какую-нибудь радикальную, даже разбойничью мысль – это шло к ее хищной красоте и сразу зачаровывало будущую жертву. Вот и сейчас я заметила, с каким восхищением уставился на нее Александр.

– Именно! – сказал он. – Надо записать. Жаль, нечем. А кто такая фукуяма? Типа гейши?

– Примерно, – сказала И Хули и повернулась так, чтобы Александр увидел ее профиль. В профиль она абсолютно неотразима.

Вот гадина, подумала я, ведь обещала… И все-таки ею нельзя было не восхищаться: сестричка И ничего не понимала в российских делах, но инстинктом чувствовала, что сказать, чтобы с первой же попытки надеть мужчине петлю на шею. Александр смотрел на нее раскрыв рот, и я поняла – его надо срочно спасать. Следовало высказать что-то еще более радикальное.

– Так что все эти споры о либерализме, – сказала я, как бы закрывая тему, – просто лингвистический казус. И хоть мы очень уважаем либеральную демократию как принцип, вонять от этих слов в русском языке будет еще лет сто!

Александр перевел восхищенный взгляд с И Хули на меня. Потом назад на И Хули. Потом опять на меня. У парня просто праздник какой-то, подумала я.

– Да-да, – сказал он. – Насчет слов ты права. Дело ведь не в самой либеральной вывеске. Дело в тех омерзительных оборотнях, которые за ней прячутся. Приезжает такой офшорный кот в Америку, говорит, что он либерал, а угнетенные негры думают, что он за легализацию каннабиса…

– Скажите, вашей профессиональной деятельности не мешает такое эмоциональное отношение к предмету? – спросил лорд Крикет.

Александр не почувствовал иронии.

– Должны же мы знать, кому крышу даем… Только поймите меня правильно. Я не хочу сказать, что демократия – это плохо. Это хорошо. Плохо, когда ее пытаются использовать жулики и проходимцы. Поэтому демократии надо помогать, чтобы она двигалась в правильном направлении. Так мы считаем.

– Это уже не демократия, – сказал лорд Крикет. – Суть демократии именно в том, что ей никто не помогает, а она помогает себе сама.

– Никто не помогает? Это в переводе значит, что мы сидим и смотрим, как нас имеют во все дыры разные бенефициары с двойным подбородком и тройным гражданством. Двадцать лет смотрели. Нам уже планы бантустанов начертили, русскоговорящий персонал подготовили, знаем-знаем… Читали инструкции. Вы думаете, мы болты закручивать стали из любви к искусству? Нет, ошибаетесь. Просто иначе нас доели бы за три года.