Лекарь - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Корчевский cтр.№ 34

— Как изволишь. Ваня, всё понял?

— Как не понять? Так я поехал?

— Давай.

А через час пришёл к Никите ещё один обмороженный — на этот раз служивый. Этот верхом ехал, поморозил левую ногу — с той стороны ветер дул, а у него на ногах сапоги.

Сапог с портянкой разрезать пришлось — нога распухла и приобрела багрово-чёрный цвет. Стопу вынуждены были ампутировать.

Наркоз давала Наталья, а оперировал Никита без помощника. Постарался по максимуму ногу сохранить, и потому вычленил стопу по плюсневым костям, сохранив пятку. Хромать будет, но ходить без протеза сможет.

С протезами вообще была беда — не делал их никто. У кого нога по колено ампутирована, сами выстругивали деревяшку, крепили её ремнями к бедру и поясу. Ходить было неудобно, деревяшка тяжёлая.

Да что инвалиды — на больных чиновников внимания не обращали. Коли выжил — повезло, а нет — стало быть, Бог прибрал. Естественный отбор, а по сути — варварство. А сколько каждую зиму в Москве, как и по всей Руси, замерзало бездомных, нищих, да и просто сбившихся с санного пути? И находили их только по весне, когда стаивал снег.

Мини-стационар не пустовал, все десять коек были постоянно заняты, плановые операции выполнялись в порядке очереди. Да и что такое десять мест для огромной Москвы? Конечно, жили тогда в первопрестольной не миллионы, как сейчас, а сотни тысяч, но и лекарня только одна. И рад бы Никита расшириться, да здание уже не позволяет. И даже купи он больше — где персонал взять?

Прошла зима с её холодами и метелями, отшумела, отгуляла весёлая Масленица. Повеяло теплом. Солнце светило ярче, день удлинился. Снег стал ноздреватым, набух водой, превращаясь в кашу днём и замерзая по ночам. В такую погоду не знаешь, как и одеваться. Утром в шубе куда как хорошо, а в полдень уже жарко, пот в три ручья по телу течёт.

Дороги в окрестностях Москвы развезло, расквасило. Днём они были вообще непроезжими, лишь под утро торговые люди ещё пробирались с товаром, да крестьяне с припасами с огородов и полей, что летом собрали. Полозья саней ломали замёрзшую за ночь ледяную корку, проваливались в ледяную кашу, и лошади выбивались из сил, волоча за собой сани с грузом.

Но и купцы своего упустить не хотели. Ещё неделя-другая — и на санях уже не проедешь, как и на подводе, а реки льдом скованы, суда на берегу своего времени ждут. Кто не успел за зиму запасов сделать — вовсе беда. Только торг и выручал, однако же цены на нём поднялись: за труды да за риск купцы свою копейку получить желали.

В распутицу все старались дома сидеть, даже городские — на улицах слякоть и грязь непролазная.

Но по мере того как сходил снег, из-под него появлялись кучи мусора, а иногда и трупы. Кто замёрз по пьянке, не в силах добраться до дома после царёва кабака, кого за медный грош разбойники жизни лишили. Убивали-то бедных — богатые на возках ездили, с охраной из добрых молодцев. И с каждой такой находкой по городу слухи ползли, перевирались, украшались жуткими подробностями.

В один из промозглых, не по-весеннему холодных дней на приём к Никите заявился невзрачный человек. Понять по одежде, кто он такой, не получалось.

— Как звать-то? Чем на жизнь промышляешь? — поинтересовался Никита.

— Головы рублю, палач я, — скромно представился пациент.

Никита невольно отодвинулся — так близко палача он видел впервые. Даже как-то не по себе стало. Встретились две противоположности: он, Никита, людей лечит, старается жизнь им спасти, а напротив него сидит человек, лишающий их жизни — как белое и чёрное. Да ладно бы ещё — жизни лишал, так ведь он ещё и пытает несчастных на допросах. На дыбе подвешивает, суставы выкручивает, ноздри рвёт, языки отрезает — прямо страшное кино, только реальное.

Видимо, палач узрел на лице Никиты отвращение или брезгливость и сказал обиженно:

— Работа как работа, не хуже других иных. А звать меня Антипом.

— Ну ладно, Антип, — слегка усмехнулся Никита, — рассказывай, где, что и как болит.

Никита не делил пациентов на бедных или богатых, мужчин или женщин — каждый человек хочет быть здоровым. Но палач? Его руки в крови не по локоть даже — по шею! Да, бывают болезни неприятные, дурно пахнущие, вроде гнойников, даже смердящие невыносимо — как остеомиелит со свищом, или внешне выглядящие не просто ужасно, а тошнотворно. Неподготовленный человек после таких зрелищ в обморок упал бы или не ел неделю.

Никита же воспринимал это как данность. Человек не виноват, что с ним приключилась беда. А вот сейчас пересилил себя с трудом. Это каким же каменным сердцем нужно обладать, каждый день пытая людей или рубя им головы? Наверное, для такой службы надо вовсе не иметь нервов, сострадания, милосердия и много чего ещё.

Всё-таки он собрался и осмотрел палача.

По жалобам, симптомам и при осмотре он заподозрил опухоль желудка. Был один признак, знакомый ещё врачевателям Древней Греции: человек начинает испытывать отвращение к мясной пище, хотя раньше вовсе не был вегетарианцем.

— Оперировать тебя, Антип, надо. И чем скорее, тем лучше. Похоже, опухоль у тебя внутри.

Антип сразу поник. Что такое «рак», он явно не знал, но предстоящая операция пугала. Слишком много боли он причинял другим и потому боялся боли сам.

Никите даже интересно стало. Наверняка у него семья есть, дети. Вот как он, отмыв от чужой крови руки, приходит домой, целует жену, гладит этими руками детские головы? Для него это было дикостью.

Однако Антип взял себя в руки и стал расспрашивать, больно ли это, сколько стоит, и задавал ещё массу других вопросов. Причём вопросы не сильно отличались от тех, которые задают в аналогичных ситуациях пациенты в двадцать первом веке — суть человеческая одна.

Выяснив всё, Антип обещал подумать и ушёл, а Никита вздохнул с облегчением — для него общение с палачом было тягостным. Он даже подумал — а не плюют ли вслед Антипу горожане? Только потом дошло, что палачи надевают на голову капюшон с прорезями для глаз, чтобы их потом не опознали. В других странах — той же Франции, например, были целые династии палачей. На Руси про такую преемственность Никита не слышал. Неужели на эту мерзкую службу люди идут добровольно, за деньги? Да и не такие большие деньги должны палачу платить. Наверняка бояре, ведавшие Пыточным приказом, сами в душе палачей презирали, хотя понимали их нужность для приказа.

Никиту редко что могло удивить или шокировать, но встреча с палачом просто выбила его из колеи. Даже Иван обратил внимание:

— Что-то случилось?

— Неможется что-то, голова разболелась, — соврал Никита.

— Лучше всего отдохнуть. Ты, Никита, перетрудился. Шутка ли — за седмицу восемь операций.

Говоря по совести, оперировать палача Никите не хотелось — ну не лежала душа.

Антипа не было несколько дней. Никита успокоился и даже решил, что это к лучшему. Только не зря поговорка есть: «Вспомни чёрта — он и появится».