t - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Пелевин cтр.№ 13

Когда Кнопф и его спутники появились из-за деревьев, Т. подумал, что они похожи на компанию путешествующих коммивояжёров, одетых с щеголеватой безвкусицей и вооружённых на всякий случай отменными револьверами. Их было хорошо видно сквозь просветы в листве: они остановились и некоторое время озадаченно смотрели на дорогу, раздваивающуюся перед заросшим лозинами пригорком.

Кнопф поднял ладонь в жёлтой перчатке, призывая к тишине. И в этот самый момент лошадь Т. заржала.

— За ним, живо! — заревел Кнопф. — Он прямо впереди!

Всадники лихо рванули вперёд, заставляя лошадей прыгать через кусты — и весёлое кавалерийское гиканье сразу же сменилось криками ужаса и боли. Кнопф, въехавший на пригорок последним, успел удержать лошадь и подъехал к оврагу осторожно и медленно.

На дне оврага бились кони и люди. Один из упавших пытался выбраться из-под лошади, другой полз вверх по склону, волоча нелепо вывернутую ногу. Третий, оглушённый падением, сидел на земле, медленно водя головой из стороны в сторону. Четвёртый был мёртв.

Кнопф поднял глаза. В просвете между деревьями с другой стороны оврага появился всадник — чернобородый жандармский офицер. Он сдерживал коня, бившего копытом в землю. Кнопф потянулся за оружием, но тут же увидел в руке Т. направленный на себя револьвер.

— Неужели вы думаете об убийстве, — презрительно молвил Т., — когда рядом страдают ваши товарищи? Ведь им нужна помощь…

— Не читайте мне нотаций, граф, — проговорил Кнопф. — Если кто и виновен в мучениях этих людей, так это вы.

— Вы лжёте, — ответил Т. — Я не прикоснулся к ним и пальцем.

Кнопф презрительно захохотал.

— Вот именно! Вы хуже убийцы — убийца хотя бы берёт на себя ответственность за совершаемое. А вы… Вы трусите убивать сами и принуждаете свою жертву умереть как бы по собственной воле. Ваши руки по локоть в крови, но вы считаете их чистыми, потому что на них перчатки.

Т. пожал плечами.

— Не говорите ерунды, Кнопф. Я никого не принуждал прыгать в этот овраг. Больше того, я был бы счастлив, если бы эти господа выбрали себе какую-нибудь другую забаву вместо того, чтобы гнать меня, словно зайца, паля мне в спину. Почему вы меня преследуете?

— Ваше лицемерие просто безгранично. Как будто вы этого не знаете.

— Но я действительно этого не знаю.

— Может быть, вы станете отрицать, что пытаетесь пробраться в Оптину Пустынь?

— Не стану, — ответил Т., — хотя…

Он собирался уже сказать «хотя впервые услышал об этом от вас в поезде» — но сразу понял, каким сарказмом взорвётся Кнопф.

— Что «хотя»? — спросил Кнопф.

— Ничего. Это, по-моему, ещё не повод, чтобы отправлять за человеком банду убийц и называть его лицемером, если он пытается остаться в живых…

Т. глянул вниз и резко поднял свою лошадь на дыбы. В тот же миг в овраге хлопнули два выстрела. Обе пули впились лошади в живот. Т. плавно соскользнул с её спины на землю, и жалобно заржавшее животное обрушилось прямо на стрелка, который успел подняться к самому краю оврага. Два тела — человеческое и лошадиное — скатились вниз; стрелок, придавленный тяжёлой тушей, издал короткий утробный стон и замер.

Оказавшись на земле, Т. удержался на ногах и немедленно взял Кнопфа на прицел.

— Вы и ваши подручные омерзительны, сударь, — сказал он сыщику. — Берегитесь, не испытывайте мои принципы на прочность. В один прекрасный день я могу свернуть вам шею.

— Полагаю, — ответил Кнопф ядовито, — я узнаю о приближении конца по сострадательному крику «поберегись!».

Т. ничего не сказал в ответ — держа Кнопфа на мушке, он попятился от края оврага. Когда силуэт сыщика скрылся за листьями, он развернулся и пошёл в глубину леса.

Как всегда после избегнутой опасности, все его чувства обострились. Теперь они жадно впитывали звуки и краски мира: щёлканье вездесущих соловьёв, молитвенный плач кукушки, невыразимые цвета летнего вечера. Пахло вечерней свежестью и далёким дымом. Постепенно в душу снизошли покой и почти молитвенное умиление.

«Каким бы ни был создатель, — думал Т., — ему следует покориться… Не стоит в гордыне считать себя умнее мириадов прошедших по земле людей. Но как обратиться к нему? Да как угодно. Например, так: Ариэль, светлый ангел, создающий меня и мир… Хочется верить, что светлый… Покажи мне дорогу и дай знак! Если я иду к тебе — значит, это не я хочу тебя увидеть, а ты сам во мне желаешь, чтобы я нашёл тебя. И поэтому ты обязательно выйдешь мне навстречу…»

Но даже если эти мысли и были похожи на молитву, она оставалась без ответа.

Чем дальше в чащу уходил Т., тем темнее и гуще становился лес. Всё холодней и отрешённей куковала далёкая кукушка, всё мрачнее мерещились соловьи-разбойники в переплетениях покрытых мхом ветвей. Тяжкая сырость сгущалась в воздухе, и вскоре настроение Т. переменилось.

«Да, Ариэль может быть моим творцом, — думал он, пробираясь через густую поросль орешника. — Но отчего я думаю, что мой творец благ? Подумаешь, создатель… Великое дело… Любой пьяный солдат способен стать создателем новой жизни. Быть может, я просто результат неумелого опыта? Несчастная случайность? Или, наоборот, я сотворён для того, чтобы испытать безмерное страдание и угаснуть?»

Неподалёку закричала хриплая старая птица. Её крик был одновременно жутким и смешным — словно лай простуженной болонки, которая четверть века назад потерялась в лесу, но ничего не забыла и ничему не научилась. Т. усмехнулся.

«Вот такой песней, — подумал он, — быть может, и надо славить господа этих мест…»

Стало темнеть. Теперь на Т. со всех сторон брела синяя стена сумрака, в которой чернели разлапистые силуэты деревьев. Т. поднял руки ко рту и закричал:

— Ариэль! Довольно терзать меня! Я хочу тебя видеть! Ты обещал показаться таким, каков ты на самом деле!

И вдруг в лесу поднялся ветер. Он быстро достиг такой силы, что с деревьев полетели листья и сухие ветки. Несколько поднятых в воздух прутьев больно хлестнули Т., и он закрыл лицо руками. Ветер дул всё яростнее — он на тысячу голосов выл и стонал вокруг, будто заклиная одинокого путника на всех забытых языках не искать страшной тайны, к которой он так неосторожно приблизился. Т. пришлось схватиться за старую осину, чтобы удержаться на ногах. Тогда ветер стих — так же внезапно, как начался.

Т. отпустил ствол. Вокруг было уже совсем черно — стемнело неправдоподобно быстро, как бывает перед грозой. Но теперь не оставалось сомнений, что он услышан.

Далеко между деревьями мигнул огонёк странного бело-голубоватого цвета. Как только Т. увидел его, огонёк погас, а потом вспыхнул опять и разгорелся так ярко, что на земле стали видны тени от деревьев.