Ананасная вода для прекрасной дамы - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Пелевин cтр.№ 17

И Добросвет вот не дожил. Потому что был талантлив, честен и умен. А вот Шмыга… Но не буду забегать вперед.

Кстати, на тот маловероятный случай, если у Шмыги когда-нибудь будут делать обыск. Я хорошо знаю, где надо искать его главные тайны, банковские пароли и номера счетов. В мешке с грязным бельем, среди липких носков. В главном такие люди не меняются никогда.

10

Меня всегда интересовало, как возникают на земле эти огромные трещины, в которые проваливаются целые городские кварталы при землетрясениях. Ведь такая пропасть не может появиться за одну секунду — она должна с чего-то начаться. Сперва, наверно, возникает совсем тонкая трещинка — но она проходит сразу по всему: по асфальту, бетонным бордюрам тротуара, заборам, стенам домов и даже стеклам.

Я очень хорошо запомнил день, когда в нашем проекте появилась такая трещинка. Никто еще не знал, что вскоре она превратится в бездонную пропасть, но тонкая как паутинка линия уже перечеркнула и мою депривационную камеру, и всю загородную базу, где мы ловили души человеков своей сложной снастью.

Буш вышел на связь в подавленном настроении. Такое в последнее время бывало с ним все чаще, и я, как обычно, начал с отповеди саддукеям и фарисеям из либеральных СМИ, которая всегда встречала радостный отклик в его душе. Но в этот раз обычного эмоционального контакта между нами не возникло, и я понял — его угнетает что-то серьезное.

Я не ошибся. Дослушав меня до конца, он пробормотал несколько раз «алилуйя», а потом вдруг воззвал ко мне с невиданной прежде решимостью.

— Господи, — зашептал он горячо, — услышь меня, Господи… Я сделал все, что велели мне твои ангелы. Я начал войну в Ираке, хоть цель твоего промысла неясна мне до сих пор и мне было очень трудно убедить даже нашего друга Тони, не говоря уже обо всех остальных. Я увяз в Афганской войне, которой не выиграл пока ни один полководец. И еще по велению твоих ангелов я сделал много другого, что кажется моему ограниченному уму безумным и гибельным для Америки. Скажи, Господи, не кара ли это за совершенный моей страной грех?

— Какой грех, Джорджайя?

Буш сбился на пристыженный шепот:

— Я говорю, Господи, о комнате Гагтунгра.

— Что это за комната?

— Разве ты не знаешь, Господи? Неужели ты не всеведущ?

Я опять почувствовал капли пота на лбу.

— Джорджайя, — ответил я мягко, — я знаю об этой комнате постольку, поскольку о ней знаешь ты, мой возлюбленный сын, ибо ты и я — одно. Твои глаза — это мои глаза. Именно в этом мое всемогущество, ибо я сам ограничил свою волю волей сынов моих, и мое знание кончается там, где начинается знание тех, кого я возлюбил. Ибо сколь велика твоя вера в меня, столь же велика моя вера в тебя, о Джорджайя. Поведай же мне о том, что терзает твое сердце, и я облегчу твою печаль.

Ответом было молчание.

Оно длилось очень долго, и я уже начал всерьез опасаться, что вот-вот откроется люк, и в луче света появится рука Шмыги с никелированным «Макаровым». И тут до меня долетело долгожданное:

— Алилуйя! Алилуйя! Алилуйя!

А потом Буш принялся говорить.

То, что он рассказал, пришлось выуживать из него по частям, и это заняло не один сеанс и не два. Он и сам знал не все — ему пришлось затребовать особо секретные материалы из спецархива ЦРУ. Поэтому я сразу перейду к окончательной картине, сложившейся, когда мы соединили кусочки его исповедальной головоломки с фактами советского прошлого. Дело в том, что Буш совершенно не знал культурной предыстории той тайны, которую поведал мне в исповеди, и вскоре мы представляли себе ситуацию даже лучше, чем он сам.

Я уже говорил, что во время моей первоначальной подготовки мне зачитывали длинные куски из духовидца Даниила Андреева, сына известного писателя начала века.

Как и положено всякому русскому духовидцу, Андреев-младший провел лучшую часть жизни в тюрьме. В ней он создал грандиозную духовную эпопею «Роза Мира», где переписал историю творения и грехопадения в терминах, более понятных современникам Штейнера и Троцкого. Кое-какие сентенции Андреева о Боге я помнил. Но все дело было, как оказалось, в том, что он писал о Сатане, которого называл «Гагтунгр».

Описывая восстание Сатаны, он создал поистине величественный миф — им, очень может быть, начнут кормиться сценарные мафии западных киностудий, когда дососут последнюю кровь из вампиров. Андреев изобразил обитателей демонических миров с такой прозрачной ясностью, как будто сам долгое время жил с ними в одном доме на набережной. Но самое важное было в том, что он указал на связь главного демона нашего измерения, Гагтунгра, с товарищем Сталиным.

По словам Андреева, во время контактов с инфрамиром Сталин впадал в особый мистический транс, так называемую «хохху», позволявшую ему получать инструкции лично от Сатаны. Вот как рассказывает об этом сам Андреев:

«Не знаю, видел ли его когда бы то ни было кто-нибудь в этом состоянии. В 30-х и 40-х годах он владел хоххой настолько, что зачастую ему удавалось вызвать ее по своему желанию. Обычно это происходило к концу ночи, причем зимою чаще, чем летом: тогда мешал слишком ранний рассвет. Все думали, что он отдыхает, спит, и уж конечно никто не дерзнул бы нарушить его покой ни при каких обстоятельствах. Впрочем, войти никто не смог бы, даже если бы захотел, так как дверь он запирал изнутри. Свет в комнате оставался затенен, но не погашен. И если бы кто-нибудь невидимый проник туда в этот час, он застал бы вождя не спящим, а сидящим в глубоком, покойном кресле. Выражение лица, какого не видел у него никто никогда, произвело бы воистину потрясающее впечатление. Колоссально расширившиеся, черные глаза смотрели в пространство немигающим взором. Странный матовый румянец проступал на коже щек, совершенно утративших свою обычную маслянистость. Морщины казались исчезнувшими, все лицо неузнаваемо помолодевшим. Кожа лба натягивалась так, что лоб казался больше обычного. Дыхание было редким и очень глубоким. Руки покоились на подлокотниках, пальцы временами слабо перебирали по их краям».

«Роза Мира» была хорошо известна нам (во всяком случае, Добросвету) и без Буша. Но вот что мы узнали от Буша.

Прочитав в 1949 году доставленные из Владимирской тюрьмы наброски «Розы Мира», Сталин несколько раз подчеркнул красным карандашом то место, где говорилось о его телепатическом общении с Гагтунгром и другими демонами темных иерархий, и распорядился оборудовать в Кремле специальное помещение, где он действительно мог бы впадать в описанный великим духовидцем транс.

Это была небольшая, тщательно спрятанная среди кремлевских покоев комната без окон (чтобы не помешал ранний рассвет), отделанная красным гранитом (из чего видно, что первоначальная редакция «Розы Мира» отличалась от окончательной, где этот камень не упомянут).

Из красного гранита там было сделано все — стены, пол с потолком и даже туалет. В ее центре возвышался массивный гранитный артефакт — «трон Гагтунгра», как бы вертикально поставленный саркофаг с вмонтированным в него креслом. Трон был собран из отдельных каменных блоков, незаметно доставленных в Кремль.