Гатчинский коршун - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Величко cтр.№ 23

– Почему именно столько?

– Чтоб легче запомнить, в том числе и тебе. Еще не забыл, что Маша жила на улице Двадцати Шести Бакинских Комиссаров?

– Название уже есть?

– Конечно – проект «Шпроты». Очень похоже – открываешь банку и кажется, что там рыба, хоть и так себе с виду. Начинаешь есть – сушеная саранча в собственном соку!

– Ладно,– кивнуло величество,– но и мы с Машей тоже не лыком шиты. Операцию «Опа» можно начинать раньше срока – у нас все готово.

Задумали мы это в те далекие времена, когда Гоша еще был высочеством, правда, на редкость богатым, Маша – новоявленной княгиней, а я – вообще каким-то паршивым генерал-майором. Маша с Гошей зарабатывали деньги, я их тратил… В процессе зарабатывания, понятное дело, образовывалось и исчезало множество фирм-однодневок. И у меня возникла мысль: а почему бы, по примеру уже созданной нами оппозиционной партии, не создать и якобы конкурирующую с Гошиным финансовым концерном фирму? На постоянной основе. В случае прихода Гоши к власти она переходит в оппозицию, причем не вообще, а только ко мне.

Дело в том, что неэкстремистская оппозиция полезна – она обеспечивает обратную связь и не дает (в идеале, ясное дело) власти дуреть и зарастать салом. Но правил без исключения не бывает… Финансист, находящийся в оппозиции к государству,– нонсенс, считал я. Точнее, грубая недоработка того самого государства, если он пребывает на свободе.

Рабочий, крестьянин, инженер и даже в какой-то мере интеллигент могут думать, что хотят. Могут об этом говорить на кухнях – их дело. Могут организовать партию для защиты своих интересов – если она не занимается стрельбой и бомбометанием, так и ладно.

От финансиста же требуется абсолютная лояльность власти. Потому что по сути он прямой конкурент государства и, как показала история, компромиссы тут не получаются. Либо финансовая олигархия подминает под себя государство, на это я насмотрелся в своей прошлой жизни, причем не только в России. Либо наоборот – такие случаи там уже давно были достоянием истории, но здесь наша команда была полна решимости не допустить подобного исхода.

И вот молодой, но подающий надежды Машин референт Саша Самохвалов в один прекрасный день как-то незаметно превратился в Моисея Альперовича, выучил не только идиш, но и в какой-то мере иврит с талмудом, нашел своих родственников в Гродно, Баку и Одессе… Состояние он сделал во время войны – на поставках в армию. Пора было аккуратно начинать создавать ему ореол мученика на ниве борьбы с режимом. Трудность данного действа была в том, что оно вовсе не должно было привести к обнищанию фигуранта, а совсем даже наоборот – но это было вполне решаемо. Стратегией новой финансовой империи Промфин было выбрано изобретение Березовского, то есть покупка не самих компаний, а ключевых менеджеров в них.

Во исполнение этой задачи Альперович уже познакомился с Макаровым – вообще-то через Гошу, сам по себе адмирал не испытывал большого желания общаться с такими субъектами – и предложил ему помощь в освоении Севморпути. С Крыловым Саша законтачил сам, тот оказался несколько менее подвержен предрассудкам. Ну и генерал-адмиралу он тоже был представлен – чисто для престижа, с дядей Алексеем у меня давно сложились нормальные отношения.

Начиналась дележка большого пирога – флотского бюджета на пятилетку. Или, если быть точным, ее имитация, потому как на самом-то деле мы с Гошей при участии Эссена и Григоровича все уже поделили…

По результатам войны было проведено большое совещание флотских офицеров. Причем интересно – в этом мире никакой Цусимы не было, но итоги совещания остались теми же самыми – флотские хотели всего и побольше. Они помнили, с какой легкостью Того от охвата хвоста их колонны почти перешел к охвату головы, и требовали увеличения скорости на наших судах. Пушки японцев тоже произвели на них очень сильное впечатление, так что с неменьшим энтузиазмом народ хотел и сверхмощного вооружения. Правда, насчет брони выступали мало, а про дальность вообще почти не вспоминали. В общем, если бы мы начали выполнять эти требования, получились бы те же самые «Севастополи» – корабли с очень сильным вооружением, слабой броней и дальностью на одной заправке, как у «кошки». Кстати, и весьма умеренной мореходностью до кучи. Меня еще удивило, что никто не предложил базировать их в Каспийском море, это было бы вполне логичным выводом из всеобщего плача. В общем, эти корабли впоследствии были охарактеризованы как «проект напуганных»…

Послушав ораторов, комиссия (Гоша, Крылов, Макаров, генерал-адмирал и Эссен) выдала требования. Они представляли пересказ своими словами характеристик будущего детища адмирала Фишера – линейного крейсера «Рипалс», только с двенадцатидюймовыми пушками. Теперь предстоял всемирный конкурс на лучший корабль для русского флота.

В связи с вышеизложенным Альперович собирался в Англию. По нашему замыслу, выигрыш в конкурсе должен был стать результатом не технического совершенства проекта, а величины взятки. С Америкой дело было уже на мази, и теперь предстояло закинуть удочку к берегам Туманного Альбиона…

Конкурс превзошел самые смелые ожидания. Вообще-то изначально планировалось шоу, но чтобы такое…

Лучший проект представили немцы, компания «Блом и Фосс», но они отказались даже слушать намеки о подмазке некоего неизвестно откуда взявшегося лица неопределенной национальности, так что их детище даже не попало в полуфинал. Французы вопили, что не для того они ссужали русским деньги, чтобы те раздавали их черт знает кому («Где тут логика?» – с изумлением думал я.), но сильно жадничали – предложенную ими мелочь даже и взяткой-то назвать было неудобно. Основная борьба развернулась между английским «Армстронгом» и штатовским «Крампом». Происходила она под истошный газетный визг о новом фаворите Георгия, причем один желтый листок на полном серьезе утверждал, что Альперович спит с императрицей. За что весь состав редакции, включая курьеров, был основательно, с применением тяжелых предметов, бит бонапартистами…

И эта их выходка произвела даже больший резонанс, чем взрыв парижской штаб-квартиры Ротшильдов – все-таки во Франции влияние этой семьи было далеко от безграничного, многие восприняли случившееся с удовлетворением. Смерть же Густава Ротшильда в Австрии официально считалась естественной, а по сути, привела к некоторым трениям между британской и австрийской ветвями банкирского дома.

Так что моего «гостя» даже не пришлось подвергать мерам физического воздействия – созерцание того, как на твоих глазах рушится дело всей жизни, а семья неуклонно сокращается в числе, повергло его в состояние мрачной апатии, еще и усиленное психотропными препаратами. И теперь бывшие его прииски и нефтепровод фактически уже стали нашими, а общая прибыль по операции приближалась к ста миллионам рублей.

Нобель же оказался очень умным человеком и сам предложил нам часть своих акций Бакинского нефтекомплекса в обмен на долю в освоении только что открытых башкирских месторождений. В общем, вопрос, где в будущей войне Россия и ее союзники будут брать нефть, можно было считать практически решенным. Правда, оставшиеся пока неохваченными Манташев с Гукасовым уже искали подходы к Альперовичу, но это на самом деле означало только то, что процесс их избавления от излишних денег будет происходить на основе самообслуживания.