Эра надежд - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Величко cтр.№ 19

По бокам царского стола стояли два – для австралийцев чином пониже и для кукуйских немцев, коих сейчас было немного, всего шесть человек. Еще один был чуть в стороне, для ближних бояр, там главенствовал Ромодановский, остальные же чувствовали себя не в своей тарелке.

Наконец, близ стены располагался стол для солдат, куда отнесли и князь-папу, и последний – для учеников Навигацкой школы.

Праздник был веселый и шумный, но ближе к концу Сергей Завидов, лучший в школе по математике, набрался смелости и вопросил, почему им подносят только какое-то слабенькое вино, да к тому же еще и разбавленное.

«Слабенькое-то оно слабенькое, – с неудовольствием подумал Никитин, – а головки ваши еще слабее. Мог бы у меня потихоньку спросить, а он, дурак, гаркнул так, что даже царь обернулся». И герцог встает и к их столу идет – неужели сейчас бить начнет? Но он просто подсел к ученикам и поинтересовался:

– Вино, говоришь, слабовато? Так ведь крепкое – оно на неокрепшие мозги очень вредно действует. На князь-папу посмотри, если не веришь. Он как от рождения был не сильно велик умом, так сейчас вообще последний пропил. Полезный, конечно, человек, но царю одного такого хватит – целого плутонга не требуется.

Вот тут бы Сереже и замолчать, но он, ободренный ласковым тоном герцога, заспорил.

– Значит, так, – прихлопнул ладонью по столу герцог, – задам-ка я тебе пару вопросов по математике. Ответишь правильно – можешь хоть спирт жрать стаканами, никто слова не скажет. Петер, подтверждаешь? Не сможешь – я лично в ваш кувшин еще пару стаканов воды долью. Итак, сначала вопрос легкий, для разминки. У прямоугольного треугольника катеты три и четыре сантиметра. Какова гипотенуза?

– Пять! – немедля ответил Завидов, даже чуть обидевшись, что его спрашивают про такие простые вещи. – По теореме Пифагора.

– Правильно. А теперь настоящий вопрос. То, что сумма двух квадратов тоже может быть квадратом, ты нам только что показал. А кубов? А четвертых степеней? Короче, решишь эту задачу в общем виде – и можешь пить все, что твоя душа пожелает, причем всю жизнь и бесплатно, за счет казны. Но пока не решил, лучше обходись разбавленным сухим вином или пивом.

Герцог вернулся на свое место.

– А ну как действительно решит? – с некоторым беспокойством спросил его Петр. – Тогда что?

– Тогда его будет ждать всемирная слава. И премия, которую я, пожалуй, сподоблюсь учредить специально для этого случая. Этой премии ему все равно не пропить: она будет немаленькой. Так что не волнуйся, не введет он твою казну в разорение. Впрочем, если у него действительно получится, то наверняка к тому времени ему будет не до водки. Ведь я предложил молодому человеку доказать великую теорему Ферма.

– Так что, эта задача вообще не имеет решения? – догадался царь.

– Еще как имеет, только на его поиски придется потратить лет двести пятьдесят, если не триста.

Праздник затянулся до глубокой ночи, закончившись под утро грандиозным фейерверком, который устроили австралийцы. Грохот и сверкание стояли неимоверные, перебудив всю округу, за исключением части гостей, к тому времени выкушавших крепких напитков сверх всякой меры. Но наконец пальба кончилась, гости частью разъехались, а частью легли спать во дворце Меншикова. Царь с молодой женой удалились в домик Петра. Однако часовые могли увидеть, как потом от дворца царского фаворита к дому герцога прошли двое – сам Алекс, но в сопровождении Александра Даниловича. И до рассвета в окнах второго этажа австралийской миссии горел свет, причем не такой, какой дают свечи, а яркий, будто там светили маленькие солнышки.

Вот и отгремела царская свадьба. Народ, кто проснувшись, а кто проспавшись, потихоньку куда-то засобирался.

Царь с молодой женой вскоре должны были выехать в действующую армию. Мне предстояло по мере сил помочь им в сборах, а потом потихоньку сворачивать манатки и плыть в сторону Орла на «Козлевиче», где пересесть на поезд и катить в Таганрог. Но время еще было: даже в самом холодном году лед на Азове появлялся не раньше середины декабря.

Утром после свадьбы, разбудив меня часов в одиннадцать, явился радист и сообщил, что нашим английским посольством получено письмо от Филиппа Пятого. Так что мне пришлось спешно выпить кофе и углубиться в чтение.

Сразу повеяло чем-то полузабытым – я даже поначалу не сообразил, чем именно. Но потом вник.

В будущем я довольно много читал, причем в основном фантастику. Не то что я так уж любил именно этот жанр, но ведь, кроме него, и читать-то было нечего! В советские времена альтернативой являлись производственные романы и мемуары всяких первых и вторых секретарей, которые они и сами-то вряд ли смогли бы прочесть. А потом пошла какая-то заумь – то ли постмодернизм, то ли еще хрен знает что, почему-то объявленная литературой. И море детективов типа «Слепой против Глухого», «Кривой против мафии» и «Мафия против по башке пыльным мешком Стукнутого». И чуть отличающаяся серия «Я – вор», «Я – бандит», «Я – гей». На таком фоне даже самые убогие фантастические произведения смотрелись вроде как и ничего. Но конечно, иногда случались исключения, особенно последние лет пять, когда массово поперли просто выдающиеся по бездарности шедевры, а дополнительный колорит им придавала глубочайшая неграмотность редакторов.

Кроме того, получило широкое распространение соавторство. То есть маститый писатель берет в соавторы молодого, почти неизвестного, и они вдвоем пишут книгу. Если старший не совсем потерял совесть, то именно вдвоем, типа одна глава он, потом десять – двадцать молодой, потом опять глава от мастера, который, кажется, даже не читал накорябанного его молодым коллегой, и конец текущей книги. Ждите продолжения!

Так вот, письмо от Филиппа Пятого было выдержано именно в таком стиле. Вступление явно писал сам король. Где с волнением спрашивал, действительно ли я смогу помочь выжить их следующему ребенку. А дальше на полутора страницах нудно и бестолково объяснялось, что мои несуразные требования выходят за рамки всего подряд и для достижения хоть какого-то консенсуса должны быть решительно урезаны. Потом вновь шла искренняя вставка Филиппа.

Ответ не вызвал больших трудностей. В нем я объяснил, что проблема выживания будущего королевского ребенка имеет две составляющих – объективную и субъективную. С первой все в порядке, австралийская медицина многократно превосходит европейскую, а педиатрия в империи развита особенно сильно, ибо дети есть наше будущее. Но, увы, наша скорбная жизнь устроена так, что даже самым что ни на есть прогрессивным объективным закономерностям для их претворения в жизнь нужны еще и субъективные условия. В данном случае – отсутствие в королевском окружении идиотов наподобие того, что накорябал основной массив только что прочитанного мной письма.

«Они что, совсем не соображают, кому адресуют свои мозговые испражнения?» – недоуменно вопросил я. И добавил, что только глубокое сочувствие королю и его молодой жене не позволило мне сразу послать отправителей такого документа по соответствующему адресу. Оно же диктует задать несколько отвлеченный вопрос.