Явка с повинной - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов cтр.№ 2

– Нина Петровна человек очень интересный, талантливый, но…

– Извините, – Гуров встал, – я хотел бы пойти именно к Григорьевой.

Бондарева хотела сказать, что здесь хозяйка она, но сдержалась и промолчала. Гуров ждал. Высокий, худой и очень стройный, в изящном дорогом костюме, глаза голубые, наивные, краснеет, как девица. Он, видимо, пришел сюда по делу. Не игрок, конечно, не игрок, думала Бондарева, разглядывая Гурова снизу вверх. Однако Нине сейчас не до писателей.

Бондарева с Гуровым вышли из административного корпуса, Мария Григорьевна указала на противоположную сторону ипподрома.

– Шестое тренотделение. Я позвоню.

– Благодарю, Мария Григорьевна. Извините за беспокойство. – Гуров раскланялся, легко перепрыгнул через барьерчик и пошел полем.

«Ничего, сейчас Нина тебе работенку определит, хорош ты будешь в отутюженном костюмчике да с манжетами», – не без злорадства подумала Бондарева, глядя ему вслед. Она еще постояла немного, полюбовалась лошадьми и вернулась в кабинет, чтобы позвонить Нине.

Гуров пересек поле. Длинные белого камня конюшни, у которых бегали неизвестной породы собаки. Жарко, малолюдно и тихо, процокают подковы по асфальту, выедет наездник на круг ипподрома – и не слышно его, лошадь где-то фыркнет, звякнет ведро, и вновь тишина, даже не верится, что находишься в центре огромного города.

После яркого солнца в конюшне темно, Гуров задержался у входа, ждал, пока глаза привыкнут. Пахло лошадьми, но совсем не так резко, как он ожидал. Гуров пошел по коридору, читая таблички: «Гиацинт», «Виринея», «Кустанай». Красивые, немного загадочные имена. Гуров знал, что в пятом стойле находится знаменитый дербист Гладиатор, у ног которого три дня назад нашли тело Логинова. Лева не хотел подходить к этому стойлу, успеется, да и на фотографии он все хорошо видел, сейчас там стоит знаменитый жеребец, и все, трупа нет.

Гуров повел плечами, оглянулся. Никого. Виринея, тихо всхрапнув, ткнулась лбом в прутья денника, потянулась к нему. Гуров погладил мягкую теплую кожу.

– Известная попрошайка, – из соседнего денника вышел молодой парень, хлопнул Виринею по морде. – Иди, иди, бегать научись сначала. Сахар потом.

Конюху было лет двадцать с небольшим, звали его Колей.

– Мария Григорьевна уже звонила, Нина Петровна сейчас на кругу, тренирует Лотоса. – Все это он сообщил Гурову, вытирая белые веснушчатые руки ветошью и глядя равнодушно в сторону, затем вернулся в стойло и, опустившись на колени, начал бинтовать ноги вороной лошади по кличке Роковая.

– Не брыкается? – после долгой паузы спросил Гуров и чуть было не откусил себе язык. Ведь надо такой вопросик придумать. Парень-то считает, что Логинов погиб от удара своей лошади.

– Привыкла, – односложно ответил Коля.

Гуров разозлился.

Тишина и уют, прохлада и приятные запахи, конюх Коля с веснушчатыми полными руками. Кобыла с издевательской кличкой Роковая, а Логинова убил якобы Гладиатор, на самом же деле убийцей может быть конюх Коля, такой спокойный и флегматичный с виду.

Почему он так спокойно и беспечно сидит у самых копыт, если считает, что Логинова пристукнул точно в такой ситуации?

Гуров изучил все анкетные данные как этого Коли, так и остальных работников конюшни. Штат малюсенький, выбор невелик: мастер-наездник, она же руководитель отделения, Григорьева, практически отпадает. И биография ее безупречна, и не женское дело проламывать головы. Коля, как известно Гурову, прошлой осенью демобилизовался, хочет стать наездником, второй конюх – Рогозин Михаил Яковлевич, шестидесяти двух лет, работает здесь с сорок шестого. Два молодых наездника, оба недавно из армии. Известно о них крайне мало. Еще здесь бывает прикрепленный к отделению кузнец Петрушин.

Из этих и выбирай, Гуров. Если даже никто из них не убивал, все равно хотя бы косвенное отношение к убийству иметь должен. Так ему вчера говорил Константин Константинович. Анкетные данные всех работников тренотделения Гуров выписал из протоколов допросов, подшитых в уголовном деле. Результаты экспертизы им неизвестны, все, кроме убийцы, естественно, считают, что произошел несчастный случай.

Тихо в конюшне, уютно, лошади шуршат в денниках, изредка всхрапывают или трутся боком о перегородку. Идиллия. Человека убили, и все тихо, спокойно. Мастер занят своим делом, конюх – своим, остальных вообще не видно. Гуров прошел до конца конюшни, насчитал шестнадцать денников с одной стороны, соответственно столько же – с другой.

Знаменитый рекордист и дербист Гладиатор от своих соседей внешне не отличался – темно-гнедой, статный и выхоленный. Гуров взглянул на него мельком, не стоило останавливаться рядом с местом убийства, ведь кто-то может наблюдать за ним, «писателем», со стороны. Кто-то, имеющий отношение к убийству, напряжен и нервен, он подозрителен, может элементарное любопытство истолковать по-своему. Тогда легенда Гурова, конспирация и весь план розыска полетят к черту. План? А в чем он, собственно, состоит? Познакомиться с людьми, постараться понять их. Все было ясно и понятно в кабинете Константина Константиновича. Здесь же с тобой и разговаривать-то никто не хочет. Попробуй разберись.

В конце конюшни две расположенные друг против друга комнаты. В правой отдыхают наездники. Гуров заглянул. Наездники отдыхали в полном смысле слова, сладко спали, один даже храпел. На столе пакеты с молоком, мятая газета, хлеб, колбаса. В комнате напротив пусто, резиденция начальства. Григорьева Нина Петровна, двадцать восемь лет, незамужняя… Гуров вошел, сел около круглого стола, покрытого красной плюшевой, кажется пыльной, скатертью, огляделся. Говорят, вещи рассказывают о человеке правдивее, чем он сам. Что же, начнем, слева направо, по часовой стрелке, как при обыске.

У стены, рядом с дверью, огромный деревянный сундук. Лет сундуку столько, что его вполне можно назвать историческим. На сундуке стояли вполне современные весы. В углу, по другой стене – комод. Не шкаф, не сервант, а комод – дубовый, резной. Он брат, племянник, возможно, отец сундука. Ну, еще вот стол, на который он, Гуров, облокотился. На нем приемник, молодой сравнительно, сорока лет не будет. Вазочка с очаровательной восковой розочкой, на лепестках пыль. Дорожка-половичок, между комодом и шкафом половичок хорошо смотрится. Напротив двери окно, при поверхностном осмотре – его не открывали и не мыли… в этом-то году уж точно. Главное украшение комнаты – картина. Она висит на стене. На ней изображен конь. Плоский, мертвый конь сундучно-комодного цвета.

Что же можно сказать о хозяйке такой комнаты? Конечно, Григорьева здесь не живет, но ведь какое-то время проводит? Гуров сделал в блокноте несколько пометок, услышал у входа в конюшню цокот подков, голоса, вышел из комнаты. На фоне яркого проема распахнутых ворот были четко видны лошадь, коляска и человеческие фигуры.

Лошадь, на которой приехала Григорьева, была вся в мыле. Наездница и конюх быстро распрягли, Коля повел лошадь прогуливать, а Григорьева, даже не взглянув на Гурова, сказала: